Петровский монастырь (Ярославль)

Петропавловский (Петровский) монастырь — упраздненный мужской монастырь, находившийся на месте въезда на Октябрьский мост.

Первый раз упомянут в летописи в 1186 году, время основания неизвестно.

Согласно житию Никиты Столпника в монастыре одно время находились его вериги.

После упразднения монастыря (время неизвестно, по некоторым данным — середина XV века) на его месте была построена каменная церковь Апостолов Петра и Павла. Это был пятиглавый византийской архитектуры храм с тремя престолами: Петра и Павла, Михаила Малеина, Архангела Михаила, заложенный в 1691 году, и освященный в 1701 году. Во время Ярославского восстания в июле 1918 года храмы Петропавловского прихода получили значительные повреждения, к 1922 г. восстановлены бригадой реставраторов во главе с П. Д. Барановским, однако в 1931 г. были закрыты, и в 1937 — снесены.

В церкви находились гробницы: Михаила Фёдоровича — старшего сына ярославского князя Фёдора Ростиславича, матери Михаила — княгини Анастасии Васильевны, его бабки — княгини Ксении (супруга князя Василия Всеволодовича).

Ныне на месте монастыря находится въезд на Октябрьский мост.

Источники

• Анхимюк Ю. В. Церковь Петра и Павла в Ярославле: легенды и исторические реалии // Ярославская старина: Из архива русской провинции. Ярославль, 1992. С. 5-13.
• Титов А. А. [rapidshare.com/files/134420174/Titov_A_A_Yaroslavlj.pdf «Ярославль. Путеводитель по г. Ярославлю с планом города и родословными таблицами князей Ярославских». М.: «Русские типографии», 1883. — 196 с.]

Отрывок, характеризующий Петровский монастырь (Ярославль)

– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.