Пимен (Савёлов)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Пимен и фамилией Савёлов.

Епископ Пимен (в миру Пётр Савёлов; 1678 — 26 мая 1753) — епископ Русской православной церкви, епископ Вологодский и Белозерский (1740—1753).

Биография

Происходил из тульской ветви древнего дворянского рода Савёловых.

Подвиг иночества начал послушником в Московском Новоспасском монастыре.

Из любви к уединению оставил военную службу в звании капитана и принял монашеский постриг во Флорищевой Успенской пустыни Владимирской епархии.

С 1718 года — архимандрит Толгского Богородицкого монастыря в городе Ярославле.

В 1736 году назначен архимандритом Костромского Ипатьевского монастыря.

29 июня 1740 года хиротонисан во епископа Вологодского и Белозерского.

Епископ Пимен отличался благочестием и воздержанием.

Скончался 26 мая 1753 года. Погребён в Вологодском соборе во имя Святой Софии Премудрости Божией.

Эпитафия над его гробом гласит: «Слово премудростию бысть в нем растворено, житие же благими делы испещрено».

Литература

• Димитрий (Самбикин), архиепископ. Месяцеслов святых, всею Русскою Церковию или местно чтимых: в 14 вып. — Каменец-Подольск, Тверь, 1892—1902, вып. 9, ч. 2, май, с. 154—155.
• Суворов Н. Описание Вологодского кафедрального Софийского собора. — М., 1863, с. 65—66.
• Чернопятов В. Дворянское сословие Тульской губернии: в 12 т. — М., 1908—1912. — Т. 7. Тульский некрополь, с. 138.

Отрывок, характеризующий Пимен (Савёлов)

Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.