Рассел, Гарольд

Гарольд Рассел
Harold Russell
Дата рождения:	14 января 1914(1914-01-14)
Место рождения:	Норт-Сидней, Канада
Дата смерти:	29 января 2002(2002-01-29) (88 лет)
Место смерти:	Нидхэм, Массачусетс, США
Профессия:	актёр
Награды:	«Оскар» (1947)

Га́рольд Джон Ра́ссел (англ. Harold John Russell, 14 января 1914 — 29 января 2002) — канадо-американский актёр. Гарольд Рассел, ветеран Второй мировой войны, стал одним из двух непрофессиональных актёров, получивших премию «Оскар» (второй — Хенг С. Нгор). Рассел является также единственным актёром, получившим два «Оскара» за одну и ту же роль.

Биография

Гарольд Рассел родился в Норт-Сиднее канадской провинции Новая Шотландия. В 1933 году переехал со своей семьёй в Массачусетс. 7 декабря 1941 года он был так потрясён нападением на Пёрл-Харбор, что на следующий день ушёл добровольцем в армию.

В 1944 году он потерял обе руки в результате взрыва гранаты на съёмках учебного фильма в лагере для новобранцев и с тех пор носил протезы.

После госпиталя он поступил в Бостонский университет. В это время о нём был снят фильм «Дневник сержанта», повествующий о реабилитации ветеранов.

Когда режиссёр Уильям Уайлер увидел этот фильм, он тут же пригласил Рассела на съемки фильма «Лучшие годы нашей жизни» (1946) вместе с Фредриком Марчем и Даной Эндрюс. Рассел сыграл роль Гомера Пэрриша, моряка, потерявшего обе руки на войне.

За исполнение роли Пэрриша Рассел был удостоен «Оскара» за лучшую роль второго плана. Кроме этого, незадолго до церемонии, Рассел получил почётного «Оскара» «за надежду и смелость, вселяемую им товарищам-ветеранам». Этот «Оскар» был вручён Расселу от имени Совета управляющих премии «Оскар»: они сомневались в победе Рассела на церемонии, но очень хотели отметить его достижение. Таким образом, Рассел стал единственным актёром в истории «Оскара», получившим две награды за одну и ту же роль.

После окончания съёмок Гарольд Рассел вернулся в Бостонский университет, закончив его в 1949 году. Он издал две автобиографии: «Победа в моих руках» (1949) и «Лучшие годы моей жизни» (1981). Рассел появился ещё в двух фильмах: «Inside Moves» (1980) и «Dogtown» (1997).

Личная жизнь

Рассел был женат дважды: первый раз он женился на своей юношеской любви, Рите Рассел-Никсон (1944—1978), после возвращения с фронта. В браке родились двое детей: дочь Адель и сын Джеральд. В 1978 году его жена скончалась.

В 1981 году Рассел женился второй раз на Бетти Маршаллси (1981—2002), с которой прожил до конца жизни.

В 1982 году сын Рассела, пилот компании «Eastern Airlines», был приговорён к 25 годам тюрьмы за убийство другого пилота из ревности к стюардессе.

В 1992 году Гарольд Рассел продал своего «Оскара» на аукционе Германа Дарвика за 60 500 долларов вопреки запрету Американской киноакадемии, действующему с 1950 года. Деньги нужны были ему на лечение своей жены. Покупатель статуэтки неизвестен. Этот случай продажи «Оскара» при жизни владельца до сих пор остаётся единственным в истории.

Гарольд Рассел скончался 29 января 2002 года от сердечного приступа.

Отрывок, характеризующий Рассел, Гарольд

– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…