Раудалу
| Раудалу | |
| Нымме | |
|---|---|
| Прежние имена: |
Раударо, Раударро, Раудару |
| Прежний статус: |
Деревня |
| Площадь: |
2.45 км² |
| Население: |
794 чел. |
|
| |
Раудалу (эст. Raudalu) — микрорайон в районе Нымме города Таллина, столицы Эстонии. Его население составляет 794 человека (1 января 2014)[1].
Район находится на границе города Таллина и граничит с волостью Саку Харьюского уезда. Расположен вдоль Вильяндиского шоссе.
В микрорайоне находится приют для животных. В прошлом в Раудалу находилась пушная ферма, что отражено в названиях некоторых улиц микрорайона: Карусе (эст. karus — мех), Синиребасе (эст. sinirebane — голубой песец), Хыберебасе (эст. hõberebane чернобурка), Пиибри (эст. piiber — бобр)[2].
История
Своё название современный микрорайон Раудалу ведет от находившегося здесь в прошлом трактира. На изданной в 1689 году карте Холберга, а также на карте дорог Харьюмаа 1700 года, отмечен трактир Раударро (Raudarro). В издававшимся с 1791 по 1810 годы атласе Людвига Августа Меллина это место отмечено как Раударо (Raudaro)[2].
Рядом с трактиром была образована одноименная деревня, но точное время её образования не известно. В конце XIX века здесь располагался хутор Раудталу (Raudtalu)[2].
В 1937 году здесь была создана пушная ферма. В советское время ферма была преобразована в совхоз по выращиванию пушных зверей с филиалом в деревне Карьякюла. В настоящее время ферма не функционирует, а на её месте образован Таллинский приют для животных[2].
В 1958 году северная часть деревни Раудалу была присоединена к Таллину. В 1992 году Раудалу стал микрорайоном Нымме[2].
Камни Раудалу
В северной части Раудалу на улице Карусе находятся четыре больших валуна — так называемые «Камни Раудалу» (эст. Raudalu kivid)[3]. Самый большой из валунов фигурирует в легендах о Калевипоэге. Согласно легенде, этот камень сюда забросил Ванапаган во время состязания по бросанию камней с Калевипоэгом[4].
Население
По данным самоуправления Таллина, на 1 января 2014 года население Раудалу составляло 792 человек. Мужчин среди них 44%. Эстонцы составляют 54% жителей микрорайона[1].
| 2008 | 2010 | 2011 | 2012 | 2014 |
|---|---|---|---|---|
| 726 | ↘ 732 | ↗ 715 | ↗ 748 | ↗ 792 |
Напишите отзыв о статье "Раудалу"
Примечания
- ↑ 1 2 Kuulpak, 2014, p. 53.
- ↑ 1 2 3 4 5 Robert Nerman, Leho Lõhmus, 2013, p. 204-205.
- ↑ Keskkonnaregister.
- ↑ Laugaste, Normann, 1959.
- ↑ [www.tallinn.ee/est/Tallinn-arvudes Tallinn Arvudes] (эст.). Tallinna Linnavalitsus. Проверено 7 июля 2015.
Литература
- Robert Nerman, Leho Lõhmus. Kivimäe // Tallinna asumid ja ametlikud kohanimed. — Tallinn: Tallinna Linnaplaneerimise Amet, 2013. — P. 183-185. — 312 p. — ISBN 978-9949-33-215-1.
- Peeter Kuulpak. Tallinna asumid // [www.tallinn.ee/est/Tallinn-arvudes-2014-3 Tallinn Arvudes 2014]. — Tallinn: Tallinna Linnakantselei, 2014. — С. 52-54. — 187 с. — ISBN 978-9949-17-310-5.
- Eduard Laugaste, Erna Normann. Kivid linnade ja kirikute pihta // [www.folklore.ee/rl/folkte/myte/kalev/6.html Muistendid Kalevipojast. Eesti muistendid. Hiiu- ja vägilasmuistendid I. Monumenta Estoniae Antiquae II]. — Tartu: Tartu Ülikool, 1959. — ISBN 9985-9218-9-5.
Ссылки
- [register.keskkonnainfo.ee/envreg/main?reg_kood=KLO4000140&mount=view#HTTPrm1z3fEol7XxqE4u8WNP0YLEgGilf0 Raudalu kivid] (эст.). Keskkonnaregister. Проверено 7 июля 2015.
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Раудалу
– Я и не желаю.– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
