Руа, Луи Эжен
| Луи Эжен Руа фр. Louis Eugène Roy | ||
| ||
|---|---|---|
| 15 мая — 18 ноября 1930 года | ||
| Предшественник: | Луи Борно | |
| Преемник: | Стенио Жозеф Венсан | |
| Рождение: | 1861 Гаити | |
| Смерть: | 27 октября 1930 Порт-о-Пренс, Гаити | |
Луи Эжен Рой (фр. Louis Eugéne Roy, род. в 1861 году, ум. 27 октября 1939 года) — видный гаитянский банкир, был назначен американским генералом Джоном Х. Расселом на пост Верховного Комиссара США на территории Гаити, для того, чтобы после ухода в отставку предыдущего президента Гаити, Луи Борно, временно исполнять обязанности президента страны.
Рой исполнял обязанности президента с 15 мая по 18 ноября 1930 года. В течение этого времени, его главной обязанностью было следить за выборами новой Национальной Ассамблеи страны. Луи Эжен Рой ушёл в отставку после того, как Национальной Ассамблеей на пост Президента Гаити был избран бывший мэр Порт-о-Пренса, Стенио Жозеф Винсен.
| ||||||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Руа, Луи Эжен"
Ссылки
- www.proekt-wms.narod.ru/states/haiti.htm
Отрывок, характеризующий Руа, Луи Эжен
Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.
Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
