Рычков, Борис Николаевич (композитор)
Поделись знанием:
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
| Борис Рычков | |
 | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти |
24 сентября 2002 (65 лет) |
| Место смерти | |
| Страна | |
| Профессии | |
| Жанры | |
| Лейблы | |
Бори́с Никола́евич Рычко́в (3 марта 1937, Москва, — 24 сентября 2002, там же) — советский и российский композитор, джазовый пианист. Окончил Музыкальное училище им. Гнесиных (1957).
Содержание
Биография
Борис Николаевич Рычков родился в 1937 году в Москве. В 1957 году окончил теоретическое отделение Музыкального училища им. Гнесиных. С юных лет увлекался джазом. В 1956 году принят в джаз-оркестр Центрального дома работников искусств (ЦДРИ), с которым выиграл джазовый конкурс на Московском Всемирном фестивале молодёжи и студентов (1957). Входил в ансамбль солистов «Восьмёрка».
Вскоре Борис Рычков стал одним из пионеров советской профессиональной эстрады, руководил рядом музыкальных коллективов: (ансамбль «Весёлые тромбоны» (1957—1958), оркестром «Чанги» (1959—1969), аккомпанировал певице Гюлли Чохели.[1]
Стал учителем для многих молодых музыкантов, в том числе для саксофониста В. Преснякова, теперь известного музыкальной общественности, как Владимир Пресняков-старший. В середине 1960-х годов участвовал, как пианист и лидер ансамбля, в джазовых фестивалях в Москве, Таллине и Праге. В 1970—1971 годы возглавлял московский биг-бэнд «Гармония» (ранее — джаз-оркестр «ВИО-66» под управлением Юрия Саульского).
В 1972 году Рычков оставил джазовую сцену и обратился к композиторской деятельности. Написал музыку к 20 кинофильмам, сочинил более 100 песен, самой знаменитой из которых стала «Всё могут короли» на стихи Леонида Дербенёва в исполнении Аллы Пугачёвой.[2]
Скончался Борис Николаевич Рычков в сентябре 2002 года. Похоронен в Москве, на центральной площади Хованского Северного кладбища.[3]
Творчество
Джазовые композиции
- «Доброе утро»
- «Размышление»
- «Странная любовь»
Фильмография
- 1974 — Требуется тигр (в соавторстве с Фирузом Бахором)
- 1978 — Театр Аллы Пугачёвой (фильм-спектакль)
- 1979 — Пена
- 1980 — Звёздный инспектор
- 1980 — Такие же, как мы!
- 1982 — Колокол священной кузни
- 1982 — Надежда и опора
- 1983 — Аукцион
- 1984 — Граждане Вселенной
- 1985 — Третье поколение
- 1989 — Светик
- 1990 — Ловкач и Хиппоза
- 1990 — По прозвищу Зверь
- 1990 — Савой
- 1991 — Мигранты
- 1991 — Самостоятельная жизнь
- 1991 — Ущелье духов
- 1992 — Ваш выход, девочки
- 1992 — Риск без контракта
Наиболее известные песни
- Акварели (О. Павлова), исп. ВИА «Акварели»
- Белый лебедь (А. Рустайкис), исп. Элина Васильчикова
- Белый пароход (Ю. Гуреев), исп. Маргарита Суворова
- Весёлая песенка (В. Равич), исп. Татьяна Анциферова
- Вопреки судьбе (Л. Дербенёв), исп. Нина Бродская
- Воспоминание (И. Кохановский), исп. София Ротару, Виктор Вуячич
- Всё могут короли (Л. Дербенёв), исп. Алла Пугачёва
- Гуси, гуси (Л. Дербенёв, И. Шаферан), исп. Нина Бродская
- Здравствуй, жизнь (И. Шаферан), исп. Лев Лещенко и Людмила Ларина[4][5]
- Любовь — огромная страна (Л. Дербенёв), исп. ВИА «Весёлые ребята», ВИА «Акварели»
- Моя Земля (И. Шаферан), исп. Леонид Белый
- Наше лето (Л. Дербенёв), исп. ВИА «Акварели»
- Не обещай (И. Шаферан), исп. Алла Пугачёва, ВИА «Здравствуй, песня»
- Невозможно (В. Харитонов), исп. Валерий Ободзинский
- Обида (И. Шаферан), исп. Светлана Резанова
- Откровение (Х. Боскан), исп. Владимир Мазенков
- Пока танцуют журавли (Л. Дербенёв), исп. Светлана Резанова
- Романс о жизни и смерти (П. Неруда), исп. Елена Камбурова
- Русская душа (Л. Дербенёв), исп. Лев Лещенко
- Рябина (В. Ноздрёв), исп. Нина Бродская
- Такие же, как мы (И. Шаферан), исп. Лев Лещенко
Напишите отзыв о статье "Рычков, Борис Николаевич (композитор)"
Примечания
- ↑ [www.megabook.ru/Article.asp?AID=602191 Энциклопедия популярной музыки — РЫЧКОВ БОРИС]
- ↑ [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_cinema/16412/%D0%A0%D0%AB%D0%A7%D0%9A%D0%9E%D0%92 Энциклопедия кино. РЫЧКОВ Борис]
- ↑ [bozaboza.narod.ru/richkov.html Могила Б. Н. Рычкова на Хованском кладбище]
- ↑ [www.kinokopilka.tv/people/28921-lyudmila-larina Людмила Ларина на портале КиноКопилка]
- ↑ [via-era.narod.ru/Ansambli/Nadezda/shabina/shabina.htm Людмила Ларина: «Мне было интересно этим заниматься!» (апрель 2014)]
Ссылки
- [kkre-12.narod.ru/rychkov.htm Красная книга российской эстрады. Борис Рычков]
- [www.youtube.com/watch?v=LwCUoxcedd0 Алла Пугачёва с песней Бориса Рычкова «Всё могут короли»]
Отрывок, характеризующий Рычков, Борис Николаевич (композитор)
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
