Сдирание кожи

Сдирание кожи (свежевáние) — один из исторических видов смертной казни и пыток (в зависимости от количества сдираемой кожи и метода осуществления этого), заключающийся в сдирании кожи с живого человека или его трупа.

Описание

В том случае, если речь идёт именно о смертной казни таким способом, как правило, кожу после сдирания пытаются сохранить для демонстрации в целях устрашения. Чаще всего кожа сдиралась уже с убитого иным способом человека — уголовного преступника, врага, в некоторых случаях — богохульника, отрицавшего загробную жизнь (в средневековой Европе). Сдирание части кожи может быть частью магического ритуала, как дело обстоит в случае со скальпированием.

Сдирание кожи является древней, но, тем не менее, всё-таки не получившей массового применения практикой, считавшейся одним из наиболее страшных и мучительных видов казни. В хрониках древних ассирийцев есть упоминания о свежевании захваченных в плен врагов или мятежных правителей, содранные целиком кожи которых пригвождали к стенам их городов как предупреждение всем, кто бросает вызов их власти. Существуют также упоминания об ассирийской практике «косвенного» наказания человека путём свежевания его маленького ребёнка перед его глазами. Ацтеки в Мексике сдирали кожу с жертв во время ритуальных человеческих жертвоприношений, но, как правило, уже после смерти жертвы. Сдирание кожи с тела иногда использовалась как часть публичной казни предателей в средневековой Европе. Подобный способ казни ещё использовался в начале XVIII века во Франции, один такой эпизод наглядно описывается в первой главе книги Мишеля Фуко «Надзирать и наказывать» (1979). В некоторых часовнях Франции и Англии были обнаружены крупные лоскуты человеческой кожи, прибитые к дверям. В китайской истории казнь получила большее распространение, чем в европейской: так казнили коррумпированных чиновников и повстанцев, причём, помимо казни, существовало и отдельное наказание — сдирание кожи с лица. Особенно «преуспел» в этой казни император Чжу Юаньчжан, который массово применял её для наказания должностных лиц-взяточников и мятежников. В 1396 году он приказал казнить таким образом 5000 женщин, обвинённых в измене.

Практика сдирания кожи исчезла в Европе в начале XVIII века, в Китае она была официально запрещена после Синьхайской революции и установления республики. Тем не менее, в XIX—XX веках в разных частях света отдельные случаи сдирания кожи имели место: казнь Нета Тёрнера в США в 1831 году (тогда кожу содрали с уже мёртвого тела), казни в Маньчжоу-Го в 1930-х годах.

Отрывок, характеризующий Сдирание кожи

– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.


Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.