Тав

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Тав (буква еврейского алфавита)»)
Перейти к: навигация, поиск
ת

Примерный облик символа
Название символа

HEBREW LETTER TAV

Юникод

U+05EA

HTML

ת

UTF-8

D7 AA

Заглавная форма

ת

Строчная форма

ת

Дополнительная информация
  1512  1513  1514  1515  1516
Еврейский алфавит
читается справа налево
Алеф
א
Бет
ב
Гимель
ג
Далет
ד
Хе
ה
Вав
ו
Заин
ז
Хет
ח
Тет
ט
Йуд
י
Каф
כך
Ламед
ל
Мем
מם
Нун
נן
Самех
ס
Аин
ע
Пе
פף
Цади
צץ
Куф
ק
Реш
ר
Шин
ש
Тав
ת

Тав (ивр.תָּו‏‎) — двадцать вторая буква еврейского алфавита. В современном израильском иврите (опирающимся на сефардскую произносительную традицию) она обозначает глухой альвеолярный взрывной согласный [t]. Однако по ашкеназской традиции произносится либо как [т] (при наличии дагеша), либо как [с] (при его отсутствии).

Гематрия — 400.



См. также

Синоглифы


Напишите отзыв о статье "Тав"

Отрывок, характеризующий Тав

В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.