Тиеба, Поль Каба

Поль Каба Тиеба фр. Paul Kaba Thieba
Премьер-министр Буркина-Фасо
с 7 января 2016 года
Президент:	Рок Марк Кристиан Каборе
Предшественник:	Исаак Зида (и.о.)
Рождение:	28 июля 1960(1960-07-28) (63 года) Бобо-Диуласо, Уэ, Верхние Бассейны, Верхняя Вольта
Супруга:	женат
Дети:	трое
Образование:	Университет Уагадугу Университет Гренобль 2 Университет Париж V
Учёная степень:	магистр бакалавр доктор
Профессия:	экономист
Деятельность:	политик

Поль Каба Тиеба (фр. Paul Kaba Thieba; род. 28 июля 1960, Бобо-Диуласо, Уэ, Верхние Бассейны, Верхняя Вольта) — буркинийский государственный деятель и экономист, премьер-министр Буркина-Фасо с 7 января 2016 года.

Биография

Молодые годы и образование

Поль Каба Тиеба родился 28 июля 1960 года в Бобо-Диуласо.

Тиеба учился в колледже Сен-Жан-Батист-де-ла-Саль для детей буркинийской элиты, а в 1979 году окончил лицей Филиппа Зинды Каборе со степенью бакалавра серии «C». После этого он поступил в университет Уагадугу, по окончании которого получил степень в области делового администрирования (1982 год) и степень магистра в области делового администрирования (1983 год). Затем Тиеба учился в университете Гренобль 2 и получил диплом магистра перспективных исследований в области валютных операций и банковских финансов (1984 год), а также степень доктора в области валютных операций, финансов и банковского дела (1987 год). В 1988 году он окончил университет Париж V с дипломом о специальном высшем образовании в области банковского дела и финансов.

Карьера в экономической сфере

С декабря 1988 года по декабрь 1991 года занимал пост менеджера по финансам «Caisse des dépôts et consignations» в Париже, где участвовал в управлении паевыми инвестиционными фондами и отвечал за секьюритизацию. С января 1992 года по октябрь 1993 года работал в департаменте стратегического маркетинга «CDC», где участвовал в техническом проектировании инвестиционных продуктов для пенсионных фондов и страховых компаний. С ноября 1993 года по сентябрь 1998 года работал в штате монетарного фонда Центрального банка государств Западной Африки в Дакаре (Сенегал), где внёс свой вклад в разработку и реализацию секьюритизации и стратегии расширения денежного рынка, а также был членом экспертной группы по созданию Абиджанской фондовой биржи и участвовал в подготовке нормативно-правовой базы для эмиссии ценных бумаг ВСЕАО. С сентября 1998 года по июль 2000 года был начальником валютного отдела ВСЕАО, отвечая за привнесение резервных активов на международные финансовые рынки и сотрудничество с Международным валютным фондом. С июля 2000 года по декабрь 2006 года был заместителем директора отдела финансовых операций ВСЕАО, где помогал правительственным департаментам в области административно-технической координации услуг (обмен валюты, инвестиции резервов в иностранную валюту, мониторинг рыночных рисков). С января 2007 года по декабрь 2008 года был директором отдела финансовых операций ВСЕАО, отвечая за выполнение банковских операций от имени государства и кредитных учреждений, управление резервами, а также мониторинг международной экономики, особенно в зоне влияния денежно-кредитной политики основных банков мира на валютные рынки и рынки облигаций. С января 2009 года по декабрь 2011 года был советником директора департамента общих дел ВСЕАО, где контролировал информационные системы, юридические и административные вопросы. С января 2012 года по февраль 2014 года был советником директора отдела операций ВСЕАО, где отвечал за фидуциарную деятельность, внедрение платёжных систем и средств, рыночные операции и микрофинансирование. С февраля 2014 года занимал пост управляющего директора Фонда финансовой стабильности Западноафриканского экономического и валютного союза в Уагадугу (Буркина-Фасо), где отвечал за административное и финансовое управление фонда.

Пост премьер-министра Буркина-Фасо

После завершения переходного периода, длившегося с момента октябрьского восстания 2014 года и до проведения новых президентских выборов, 28 декабря 2015 года премьер-министр Буркина-Фасо Исаак Зида подал президенту Мишелю Кафандо прошение об отставке. 7 января 2016 года новоизбранный президент Буркина-Фасо Рок Марк Кристиан Каборе назначил Тиебу на пост премьер-министра. Он отметил, что принял должность премьера потому, что «думаю, что политика, которую ведёт глава государства, будет отвечать ожиданиям населения, ожиданиям молодых людей с точки зрения занятости, демократии, социального прогресса», и «я уверен, что через несколько дней мы будем иметь правительство, удовлетворяющее ожидания и проблемы, с которыми сталкивается население Буркина-Фасо». Тиеба является технократом, практически неизвестным среди своих соотечественников и проведшим большую часть своей карьеры в западноафриканских финансовых институтах, благодаря чему он не имеет большого опыта в политике. Несмотря на многолетнюю дружбу c Каборе ещё со времён их учёбы в одном колледже, Тиеба не является членом президентской партии «Народное движение за прогресс», не имеющей абсолютного большинства в парламенте для утверждения своего правительства без создания коалиции.

8 января Тиеба встретился со своим предшественником на посту премьер-министра Исааком Зидой и обсудил с ним ряд тем. 13 января Тиеба привёл к присяге новое правительство, в котором Каборе занял должность министра национальной обороны. Тиеба сказал, что выбрал этих 29 министров на основании «этики, честности, компетентности, необходимости восстановления политического класса и представительстве женщин», отметив, что это «небольшая команда для многого», в том числе для налаживания «хорошего управления, экономических реформ для устойчивого роста и снижения социального разделения».

Испытания для нового руководства Буркина-Фасо не заставили себя долго ждать. 15 января боевики террористической организации «Аль-Каида в странах исламского Магриба», ответственные за ноябрьский захват 170 заложников в гостинице в Мали и убийство 19 человек, совершили несколько террористических актов и осадили гостиницу в самом центре Уагадугу. В ходе последовавшего штурма силы безопасности Буркина-Фасо вместе с войсками Франции и США отбили отель, уничтожив всех боевиков. Из 176 заложников погибло 29 человек, свыше 50 было ранено. 16 января Тиеба созвал внеочередное заседание правительства, по итогам которого заявил, что «атака такого масштаба» является «беспрецедентной в истории нашей страны», отметив, что «силы обороны и безопасности делают свою работу, и мы просим всех тех, кто владеет информацией, помочь им в выполнении своей миссии». 17 января Тиеба вместе с премьер-министром Мали Модибо Кейтой посетил место террористической атаки и получил от него слова соболезнования и предложение о расширении сотрудничества в борьбе с терроризмом. 21 января Тиеба встретился со своим соотечественником и исполнительным секретарем Организации договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний Лассиной Зербо и обсудил с ним международные попытки искоренения терроризма

Личная жизнь

Женат, трое детей. Владеет английским и французским языками.

Ссылки

• [www.gouvernement.gov.bf/spip.php?article2&hd=8&menu=9 Поль Каба Тиеба]. Премьер-министр Буркина-Фасо.

Африка   Политика   Экономика

Отрывок, характеризующий Тиеба, Поль Каба

В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.