Тома, Вильгельм фон

Вильгельм Йозеф риттер фон Тома
Дата рождения	11 сентября 1891(1891-09-11)
Место рождения	Дахау, Бавария
Дата смерти	30 апреля 1948(1948-04-30) (56 лет)
Место смерти	Дахау, Бавария
Принадлежность	Германская империя до 1918 Веймарская республика до 1933 Третий рейх
Род войск	танковые войска
Годы службы	1912—1945
Звание	генерал танковых войск
Командовал	Танковая группа легиона «Кондор» 17-я танковая дивизия 20-я танковая дивизия
Сражения/войны	Первая мировая война Гражданская война в Испании Вторая мировая война
Награды и премии	Испанский крест в золоте с бриллиантами

Вильгельм Йозеф риттер фон Тома (нем. Wilhelm Josef Ritter von Thoma; 11 сентября 1891, Дахау, Бавария — 30 апреля 1948, Дахау) — немецкий генерал танковых войск, участник Первой мировой войны, войны в Испании и Второй мировой войны.

Начало карьеры и Первая мировая война

В сентябре 1912 года Вильгельм Тома начал военную службу фанен-юнкером (кандидат в офицеры) в 3-м Баварском пехотном полку. С октября 1913 года до начала Первой мировой войны обучался в Мюнхенском военном училище.

С началом мировой войны, 2 августа 1914 года, получил звание лейтенанта и направлен служить в 3-й Баварский пехотный полк (Западный фронт). 25 сентября 1914 года получил пулевое ранение в голову, остался на фронте. 28 сентября 1914 года назначен командиром роты. 2 октября 1914 года — второе ранение, шрапнелью в правую руку. Награждён Железным крестом 2-й степени и баварским орденом.

В январе 1915 года назначен полковым адъютантом 3-го Баварского пехотного полка, переведённого на Восточный фронт, в Галицию. В июне 1915 года награждён Железным крестом 1-й степени.

В октябре 1915 года — на Сербском фронте, третье ранение (осколочное в грудь), награждён австрийским орденом. В начале 1916 года — на Западном фронте (Верден), с лета 1916 года вновь на Восточном фронте, участвовал в отражении «Брусиловского прорыва». За командование в арьергардных боях в июле 1916 года лейтенант Тома был награждён Баварским Рыцарским крестом Макса-Йозефа, высшей воинской наградой, которая дала ему титул «риттер фон» (дворянство в ранге рыцаря).

С апреля 1917 по март 1918 года — обучался на различных военных курсах, в декабре 1917 года произведён в обер-лейтенанты.

С апреля 1918 года — вновь на Западном фронте, 25 апреля 1918 года ранен четвёртый раз (осколочное ранение левой руки). 2 мая 1918 года назначен командиром пулемётной роты, а 14 мая 1918 года — командиром 1-го батальона 3-го Баварского пехотного полка.

18 июля 1918 года, в ходе наступления французских и американских войск в районе Суассона, взят в плен американцами.

Между мировыми войнами

27 октября 1919 года освобождён из плена, после отпуска с февраля 1920 года обер-лейтенант фон Тома продолжил службу в рейхсвере — командиром роты, затем батальонным адъютантом.

В ноябре 1923 года участвовал в подавлении нацистского путча в Мюнхене.

С февраля 1925 года — капитан, служил на различных командных и штабных должностях (уровня рота-батальон), обучался на различных военных курсах, в том числе в казанском учебном центре. С апреля 1934 года — майор.

В августе 1934 года направлен в учебную моторизованную часть (Эрдруф), которая стала ядром будущих бронетанковых войск вермахта.

В октябре 1935 года майор фон Тома назначен командиром 2-го батальона 4-го танкового полка 2-й танковой дивизии. С августа 1936 года — подполковник.

Война в Испании

23 сентября 1936 года подполковник фон Тома назначен командиром танкового подразделения немецкого легиона «Кондор», воевавшего в Испании на стороне правых.

Танковое подразделение легиона (уровня батальона) было оснащено лёгкими немецкими танками PzKw I (по советской терминологии — Т-1), с противопульным бронированием, двумя членами экипажа и вооружёнными спаренным пулемётом. В этом подразделении немецкие инструкторы обучали испанских танкистов. Впоследствии использовались также трофейные танки советского производства, в основном Т-26.

Немецкие инструкторы, в том числе и сам фон Тома, принимали участие в боевых действиях танковых сил.

С апреля 1938 года — фон Тома в звании полковника, по возвращении из Испании (июнь 1939 года) — награждён немецким орденом Испанский крест с золотыми мечами и бриллиантами (высшая степень ордена, один из 28 награждённых). Фон Тома также был награждён двумя медалями Испании.

Вторая мировая война

По возвращении из Испании полковник фон Тома назначен командиром 3-го танкового полка 2-й танковой дивизии.

В ходе Польской кампании 2-я танковая дивизия дошла до реки Сан, на линию разграничения зон оккупации Польши Германией и СССР. За эту кампанию фон Тома был награждён планками к Железным крестам обеих степеней (повторное награждение).

С начала 1940 года — в штабе верховного командования сухопутных сил, с августа 1940 года — генерал-майор, инспектор моторизованных войск.

В июле — сентябре 1941 года — командир 17-й танковой дивизии.

С октября 1941 года генерал-майор фон Тома командует 20-й танковой дивизией, наступавшей в составе группы армий «Центр» на Москву. 31 декабря 1941 года фон Тома награждён Рыцарским крестом.

Летом 1942 года — в распоряжении командования сухопутных сил, с августа 1942 года — генерал-лейтенант.

1 сентября 1942 года назначен командующим Немецким Африканским корпусом. 1 ноября 1942 года произведён в звание генерала танковых войск.

23 октября 1942 года началась битва при Аль-Аламейне — наступление британской армии на немецко-итальянские войска. Роммель, командовавший Африканской армией, понёсшей большие потери, намеревался отвести войска из Египта в Ливию, однако Гитлер 1 ноября дал приказ удерживать позиции. Генерал фон Тома, согласно некоторым источникам, назвал этот приказ «сумасшествием», а 3 ноября лично, в одном из танков, отправился на линию фронта.

4 ноября 1942 года генерал танковых войск фон Тома был взят в плен британцами. Находясь в плену, в знак милосердия к поверженному врагу был приглашён генералом Монтгомери на обед. Этот факт вызвал скандал в английской прессе. Узнав об этом, Черчилль с присущим ему юмором сказал в Палате общин: «Бедный фон Тома! Мне тоже доводилось обедать с Монтгомери!».

25 ноября 1947 года фон Тома был освобождён из плена, через пять месяцев скончался от сердечного приступа.

Награды

• Рыцарский крест Железного креста (31 декабря 1941)
• Военный орден Максимилиана Иосифа (5 июля 1916)
• Железный крест, 1 класс (3 июня 1915)
  • пряжка к железному кресту (1939)
• Железный крест, 2 класс (17 октября 1914)
  • пряжка к железному кресту (1939)
• Медаль «За зимнюю кампанию на Востоке 1941/42»
• Баварский орден «За военные заслуги», 4 класс с мечами (16 ноября 1914)
• Почётный крест ветерана войны (1935)
• Медали «За выслугу лет в вермахте» с 3 по 1 классы (25 лет)
• Крест Военных Заслуг 3-го класса (5 апреля 1916)
• Медаль «За Испанскую кампанию»
• Испанский крест в золоте с мечами и бриллиантами
• Испанская Военная медаль с бриллиантами
• За ранение (нагрудный знак) в серебре (22 ноября 1916)

Источники

• [news.bbc.co.uk/hi/russian/in_depth/newsid_4468000/4468631.stm Вторая мировая: Бернард Монтгомери. Артём Кречетников, ВВС]

Литература

• Sönke Neitzel: Abgehört. Deutsche Generäle in britischer Kriegsgefangenschaft 1942—1945. Propyläen, Берлин, Мюнхен 2005, ISBN 3-54907261-9.

Отрывок, характеризующий Тома, Вильгельм фон

История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.
Люди Запада двигались на Восток для того, чтобы убивать друг друга. И по закону совпадения причин подделались сами собою и совпали с этим событием тысячи мелких причин для этого движения и для войны: укоры за несоблюдение континентальной системы, и герцог Ольденбургский, и движение войск в Пруссию, предпринятое (как казалось Наполеону) для того только, чтобы достигнуть вооруженного мира, и любовь и привычка французского императора к войне, совпавшая с расположением его народа, увлечение грандиозностью приготовлений, и расходы по приготовлению, и потребность приобретения таких выгод, которые бы окупили эти расходы, и одурманившие почести в Дрездене, и дипломатические переговоры, которые, по взгляду современников, были ведены с искренним желанием достижения мира и которые только уязвляли самолюбие той и другой стороны, и миллионы миллионов других причин, подделавшихся под имеющее совершиться событие, совпавших с ним.
Когда созрело яблоко и падает, – отчего оно падает? Оттого ли, что тяготеет к земле, оттого ли, что засыхает стержень, оттого ли, что сушится солнцем, что тяжелеет, что ветер трясет его, оттого ли, что стоящему внизу мальчику хочется съесть его?
Ничто не причина. Все это только совпадение тех условий, при которых совершается всякое жизненное, органическое, стихийное событие. И тот ботаник, который найдет, что яблоко падает оттого, что клетчатка разлагается и тому подобное, будет так же прав, и так же не прав, как и тот ребенок, стоящий внизу, который скажет, что яблоко упало оттого, что ему хотелось съесть его и что он молился об этом. Так же прав и не прав будет тот, кто скажет, что Наполеон пошел в Москву потому, что он захотел этого, и оттого погиб, что Александр захотел его погибели: как прав и не прав будет тот, кто скажет, что завалившаяся в миллион пудов подкопанная гора упала оттого, что последний работник ударил под нее последний раз киркою. В исторических событиях так называемые великие люди суть ярлыки, дающие наименований событию, которые, так же как ярлыки, менее всего имеют связи с самым событием.
Каждое действие их, кажущееся им произвольным для самих себя, в историческом смысле непроизвольно, а находится в связи со всем ходом истории и определено предвечно.


29 го мая Наполеон выехал из Дрездена, где он пробыл три недели, окруженный двором, составленным из принцев, герцогов, королей и даже одного императора. Наполеон перед отъездом обласкал принцев, королей и императора, которые того заслуживали, побранил королей и принцев, которыми он был не вполне доволен, одарил своими собственными, то есть взятыми у других королей, жемчугами и бриллиантами императрицу австрийскую и, нежно обняв императрицу Марию Луизу, как говорит его историк, оставил ее огорченною разлукой, которую она – эта Мария Луиза, считавшаяся его супругой, несмотря на то, что в Париже оставалась другая супруга, – казалось, не в силах была перенести. Несмотря на то, что дипломаты еще твердо верили в возможность мира и усердно работали с этой целью, несмотря на то, что император Наполеон сам писал письмо императору Александру, называя его Monsieur mon frere [Государь брат мой] и искренно уверяя, что он не желает войны и что всегда будет любить и уважать его, – он ехал к армии и отдавал на каждой станции новые приказания, имевшие целью торопить движение армии от запада к востоку. Он ехал в дорожной карете, запряженной шестериком, окруженный пажами, адъютантами и конвоем, по тракту на Позен, Торн, Данциг и Кенигсберг. В каждом из этих городов тысячи людей с трепетом и восторгом встречали его.
Армия подвигалась с запада на восток, и переменные шестерни несли его туда же. 10 го июня он догнал армию и ночевал в Вильковисском лесу, в приготовленной для него квартире, в имении польского графа.
На другой день Наполеон, обогнав армию, в коляске подъехал к Неману и, с тем чтобы осмотреть местность переправы, переоделся в польский мундир и выехал на берег.
Увидав на той стороне казаков (les Cosaques) и расстилавшиеся степи (les Steppes), в середине которых была Moscou la ville sainte, [Москва, священный город,] столица того, подобного Скифскому, государства, куда ходил Александр Македонский, – Наполеон, неожиданно для всех и противно как стратегическим, так и дипломатическим соображениям, приказал наступление, и на другой день войска его стали переходить Неман.
12 го числа рано утром он вышел из палатки, раскинутой в этот день на крутом левом берегу Немана, и смотрел в зрительную трубу на выплывающие из Вильковисского леса потоки своих войск, разливающихся по трем мостам, наведенным на Немане. Войска знали о присутствии императора, искали его глазами, и, когда находили на горе перед палаткой отделившуюся от свиты фигуру в сюртуке и шляпе, они кидали вверх шапки, кричали: «Vive l'Empereur! [Да здравствует император!] – и одни за другими, не истощаясь, вытекали, всё вытекали из огромного, скрывавшего их доселе леса и, расстрояясь, по трем мостам переходили на ту сторону.
– On fera du chemin cette fois ci. Oh! quand il s'en mele lui meme ca chauffe… Nom de Dieu… Le voila!.. Vive l'Empereur! Les voila donc les Steppes de l'Asie! Vilain pays tout de meme. Au revoir, Beauche; je te reserve le plus beau palais de Moscou. Au revoir! Bonne chance… L'as tu vu, l'Empereur? Vive l'Empereur!.. preur! Si on me fait gouverneur aux Indes, Gerard, je te fais ministre du Cachemire, c'est arrete. Vive l'Empereur! Vive! vive! vive! Les gredins de Cosaques, comme ils filent. Vive l'Empereur! Le voila! Le vois tu? Je l'ai vu deux fois comme jete vois. Le petit caporal… Je l'ai vu donner la croix a l'un des vieux… Vive l'Empereur!.. [Теперь походим! О! как он сам возьмется, дело закипит. Ей богу… Вот он… Ура, император! Так вот они, азиатские степи… Однако скверная страна. До свиданья, Боше. Я тебе оставлю лучший дворец в Москве. До свиданья, желаю успеха. Видел императора? Ура! Ежели меня сделают губернатором в Индии, я тебя сделаю министром Кашмира… Ура! Император вот он! Видишь его? Я его два раза как тебя видел. Маленький капрал… Я видел, как он навесил крест одному из стариков… Ура, император!] – говорили голоса старых и молодых людей, самых разнообразных характеров и положений в обществе. На всех лицах этих людей было одно общее выражение радости о начале давно ожидаемого похода и восторга и преданности к человеку в сером сюртуке, стоявшему на горе.
13 го июня Наполеону подали небольшую чистокровную арабскую лошадь, и он сел и поехал галопом к одному из мостов через Неман, непрестанно оглушаемый восторженными криками, которые он, очевидно, переносил только потому, что нельзя было запретить им криками этими выражать свою любовь к нему; но крики эти, сопутствующие ему везде, тяготили его и отвлекали его от военной заботы, охватившей его с того времени, как он присоединился к войску. Он проехал по одному из качавшихся на лодках мостов на ту сторону, круто повернул влево и галопом поехал по направлению к Ковно, предшествуемый замиравшими от счастия, восторженными гвардейскими конными егерями, расчищая дорогу по войскам, скакавшим впереди его. Подъехав к широкой реке Вилии, он остановился подле польского уланского полка, стоявшего на берегу.
– Виват! – также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтобы увидать его. Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа и стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.
– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.