Три креста (гравюра Рембрандта)

Рембрандт

Три креста (III состояние). 1653

De drie kruisen

офорт. 38,5 × 45 см

Рейксмюзеум, Амстердам

К:Гравюры 1653 года

«Три креста» (англ. B78 Christ crucified between the two thieves [‘Three crosses’] 1653) - один из самых знаменитых офортов Рембрандта, имеет пять состояний. Подписано и датировано только третье, следовательно, остальные Рембрандт считал промежуточными. Пятое состояние — очень редкое, известно только пять экземпляров.

Описание

На офорте изображён драматичный момент смерти Христа на голгофском кресте, описанный в евангелиях. В этом офорте Рембрандт в небывалых до того масштабах использовал технику резца и «сухой иглы», что усилило контрастность изображения.

2 декабря 2008 года на аукционе Кристис этот офорт (IV состояние) был продан за 421250 фунтов стерлингов.

Третье состояние

Свет, льющийся сверху, фокусируется на Христе, двух разбойниках, распятых слева и справа от него и толпе.

Рембрандт

Три креста (IV состояние). ок. 1661

De drie kruisen

офорт. 38,6 × 44,8 см

Рейксмюзеум, Амстердам

К:Гравюры 1661 года

Некоторые эпизоды из евангелий Рембрандт в офорт не включил, например, эпизод, когда солдаты бросают жребий, кому достанутся его одежды. Вместо этого он заполнил передний план шокированными зрелищем мучений Христа людьми. Слева видны римские солдаты верхом на конях, спешился и встал на колени только изумленный сотник. «Сотник же, видев происходившее, прославил Бога и сказал: истинно человек этот был праведник» (Евангелие от Луки, 23:47). Справа расположены последователи Христа. Дева Мария упала в обморок, Иоанн поднял вверх сжатые кулаки, охваченная горем Мария Магдалина хватается за крест.

Четвертое состояние

В четвертом состоянии композиция подверглась глубокой переработке. Четвертое состояние гораздо темнее, чем предыдущие. Мощные диагональные штрихи от резца создают впечатление разодранного занавеса. Свет теперь падает только на фигуру Христа. Он изображен с открытым ртом. Исчезли некоторые персонажи и добавились новые. Слева от креста с Иисусом теперь стоит солдат с поднятым мечом. Появилась вставшая на дыбы лошадь. Иоанн теперь стоит с широко раскинутыми руками.

Источники

См. также: Офорты Рембрандта

• [www.rijksmuseum.nl/aria/aria_assets/RP-P-1962-39?lang=en Страница с офортом на сайте Рейксмюзеума]
• The Complete Etchings of Rembrandt Reproduced in Original Size, Gary Schwartz (editor). New York: Dover, 1994.
• А. Вержбицкий. [www.lib.ru/CULTURE/WERZHBICKIJ/rembrandt.txt Творчество Рембрандта].
• Мелисса Рикетс. Рембрандт. «Айрис-Пресс», 2006.
• Поль Декарг. Рембрандт. «Молодая гвардия», 2000.
• [www.christies.com/LotFinder/lot_details.aspx?intObjectID=5150526 Сайт Christie's]

Отрывок, характеризующий Три креста (гравюра Рембрандта)

– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?