Трольо, Педро

Педро Трольо
Общая информация
Полное имя	Педро Антонио Трольо
Родился	28 июля 1965(1965-07-28) (58 лет) Буэнос-Айрес, Аргентина
Гражданство	Аргентина
Рост	172 см
Позиция	полузащитник
Информация о клубе
Клуб	Тигре
Должность	главный тренер
Карьера
Молодёжные клубы
	Ривер Плейт
Клубная карьера*
1983—1988	Ривер Плейт	59 (3)
1988—1989	Эллас Верона	32 (1)
1989—1991	Лацио	40 (1)
1991—1994	Асколи	106 (13)
1994—1996	Ависпа Фукуока	56 (20)
1997—2002	Химнасия и Эсгрима (Ла-Плата)	124 (4)
2002—2003	Вилья Дальмине	31 (4)
Национальная сборная**
1987—1990	Аргентина	21 (2)
Тренерская карьера
2004—2005	Годой-Крус
2005—2007	Химнасия и Эсгрима (Ла-Плата)
2007—2008	Индепендьенте
2008—2010	Серро Портеньо
2010—2011	Архентинос Хуниорс
2011—2016	Химнасия и Эсгрима (Ла-Плата)
2016—н.в.	Тигре
Международные медали
Чемпионат мира
Серебро	Италия 1990
Кубок Америки
Бронза	Бразилия 1989
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Пе́дро Анто́нио Тро́льо (исп. Pedro Antonio Troglio; 28 июня 1965, Буэнос-Айрес) — аргентинский футболист и футбольный тренер. Выступал на позиции полузащитника.

Биография

Педро Трольо начал свою карьеру в клубе «Ривер Плейт». За 5 лет в этой команде он провёл 59 матчей и забил 3 гола. С 1988 по 1994 год Трольо выступал в Италии за «Эллас Верону», «Лацио» и «Асколи».

В 1994 году Педро перешёл в японский клуб «Ависпа Фукуока», за который в течение двух лет сыграл 56 матчей, забив 20 голов. С 1997 по 2002 год играл в «Химнасии и Эсгриме» из Ла-Платы и в «Вилья Дальмине», после чего завершил карьеру.

В национальной сборной Аргентины Педро Трольо дебютировал в 1987 году. Через два года стал бронзовым призёром Кубка Америки. Через год завоевал серебряную медаль на чемпионате мира. На турнире сыграл все 6 матчей своей команды, в том числе и финальный, в котором аргентинцы уступили ФРГ. Всего провёл 21 игру и забил два гола, причём оба в ворота сборной СССР — в 1987 и 1990 годах.

По окончании карьеры футболиста Трольо стал тренером. В 2009 году с «Серро Портеньо» завоевал титул чемпиона Парагвая. Также возглавлял такие команды, как «Химнасия и Эсгрима» (Ла-Плата), «Индепендьенте», «Архентинос Хуниорс».

Ссылки

• [www.national-football-teams.com/v2/player.php?id=16381 Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)
• [www.fifa.com/worldfootball/statisticsandrecords/players/player=44704/index.html Профиль] (англ.). FIFA.com. Проверено 20 февраля 2012. [www.webcitation.org/67vb0IpK3 Архивировано из первоисточника 25 мая 2012].

</div> </div>

Отрывок, характеризующий Трольо, Педро

Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!


На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.