Флавий Лупицин

Флавий Лупицин лат. Flavius Lupicinus
Консул Римской империи
367 год

Флавий Лупицин (лат. Flavius Lupicinus), государственный деятель и полководец Римской империи, магистр конницы Востока в 364 — 367 годах и консул 367 года.

Биография

Лупицин был назначен магистром конницы Галлии в 359 году Юлианом, в качестве преемника Севера. В 360 году Юлиан назначил Лупицина начальником экспедиции в мятежную Британию. Когда он всё ещё был в Британии, его заменили на Гомоария. Галльские войска, не желающие отправляться на восток, на войну с персами, восстали и провозгласили Юлиана августом. Юлиан, не зная, как будет реагировать на переворот Лупицин, приказал его не информировать о произошедшем.

При Юлиане Лупицин был отстранен от службы, но преемник Юлиана, Иовиан, дал ему должность магистра конницы Востока. Лупицин участвовал в подавлении Валентом бунта Прокопия. В 367 году он стал консулом с Флавием Иовином. В 376 году готы просили Валента предоставить им римские земли для проживания. Император согласился. Переправой заведовал комит по военным делам Лупицин, который морил варваров голодом. Готы восстали и разгромили поспешно собранную армию Лупицина. Он сам спасся, но события послужили причиной войны с готами, катастрофичной для римлян. Вероятно, Лупицин пал в битве при Адрианополе.

Аммиан Марцеллин о Лупицине

«То был человек боевой и опытный в военном деле; но он поднимал брови, словно рога, и выступал, как говорится, на трагическом котурне; преобладало ли в его характере корыстолюбие или жестокость, в этом долго сомневались.»

Литература

• Jones, A. H. M. Lupicinus 6 // Prosopography of the Later Roman Empire / A. H. M. Jones, J. R. Martindale, J. Morris. — Cambridge University Press, 1971. — Vol. I : A.D. 260–395. — P. 520-521. — ISBN 0-521-07233-6 [2001 reprint].
• Аммиан Марцеллин. Римская история.

Отрывок, характеризующий Флавий Лупицин

В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.