Секст Клавдий Петроний Проб

Секст Клавдий Петроний Проб лат. Sextus Claudius Petronius Probus
консул Римской империи 371 года
Отец:	Петроний Пробиан
Дети:	сыновья — Аниций Пробин, Аниций Гермогениан Олибрий, Аниций Проб; дочь — Аниция Проба

Секст Клавдий Петроний Проб (лат. Sextus Claudius Petronius Probus), римский политик и консул середины IV века. Один из главных представителей патрицианской аристократии.

Биография

Петроний Проб родился в 328 году. Он происходил и из знатного рода Пробов Петрониев из Вероны, был женат на Аниции Фалтонии Пробе, дочери его двоюродного брата Квинта Клодия Гермогениана Олибрия. Имел трех сыновей, Аниция Пробина, Аниция Гермогениана Олибрия и Аниция Проба, а также дочь — Аницию Пробу. По линии сыновей Проб был дедом по отцовской линии двух императоров, Петрония Максима и Олибрия. Проб был сын Петрония Пробина, консула 341 года и Клавдии, сестры Клодия Цельзина Адельфа.

Карьера Петрония Проба была очень бурной. Службу он начал квестором, затем был городским претором. 23 июня 358 года назначен проконсулом Африки. Петроний Проб был четыре раза префектом претория: префект претория Иллирика с 27 апреля 364 года по 366 год, префект претория Галлии с 19 мая 366 по 368 год, префект претория Италии в 368—375 годах, заменив Вулкация Руфина, а затем в 383—384 годах. Тем временем он занимал должность консула в 371 году с коллегой в лице императора Грациана. В 372 году Проб защитил Срему от варварского нападения и в том же году он провозгласил Амвросия наместником Эмилии и Лигурии. Через три года Проб был обвинен в коррупции и репрессии, а также в вымогательстве налогов для Валентиниана I. Он служил при императоре Валентиниане II, состоя при западном дворе, когда Магн Максим восстал на Западе. Также Проб был влиятельным человеком при Валентиниане II и вместе с молодым императором бежал в Фессалонику, спасаясь от восстания Магна Максима.

Дата смерти Проба неизвестна, хотя он был ещё жив в 390 году, когда два персидских вельможи, состоявшие в посольстве к Феодосию I в Медиолан ездили в Рим, чтобы увидеть Проба — гордость римской аристократии, ставшего легендой при жизни. Он был настолько влиятельным, что уговорил сделать своих сыновей консулами в один год.

Известно, что Петроний Проб был патроном Капуи.

Аммиан Марцеллин изображает его как богатого и властного человека:

Знатность рода, авторитет и колоссальное состояние принесли ему широкую известность в римском мире. Поместья он имел почти во всех провинциях. Заслуживал ли он или нет этой известности, решать об этом дело не моего слабого суждения […] он был весьма влиятелен в течение всей своей жизни благодаря как своим колоссальным щедротам, так и тому, что непрерывно занимал один за другим разные высокие посты, но иногда бывал труслив в отношении людей нахальных и высокомерен в отношении робких, так что когда он чувствовал свою силу, то, казалось, гремел с трагического котурна, а когда робел, — выступал приниженнее, чем на самом низком сокке […] он хирел без префектур, принимать которые вынуждали его раздоры между знатными фамилиями, за которыми всегда водятся грехи из-за необузданных страстей: чтобы иметь возможность безнаказанно обделывать свои дела, они всегда выдвигали своего главу на высокий государственный пост […] Если кого-то он задумывал обидеть, то уж нельзя было уговорить его и склонить его простить вину: для этого словно свинцом, а не воском залиты были его уши. Находясь на высоте богатства и почестей, он был всегда встревожен и озабочен, а потому всегда подвержен легким заболеваниям

.

Литература

• Jones, A. H. M. Sex. Claudius Petronius Probus 5 // Prosopography of the Later Roman Empire / A. H. M. Jones, J. R. Martindale, J. Morris. — Cambridge University Press, 1971. — Vol. I : A.D. 260–395. — P. 736-740. — ISBN 0-521-07233-6 [2001 reprint].
• Michele R. Salzman, The Making of a Christian Aristocracy. Social and religious change in the western Roman Empire, Cambridge, 2002.
• Manfred Schmidt, «Ambrosii carmen de obitu Probi. Ein Gedicht des Mailänder Bischofs in epigraphischer Überlieferung», Hermes 127, 1999, pp. 99-116.
• Wolfgang Seyfarth: Sextus Petronius Probus. Legende und Wirklichkeit. In: Klio 52, 1970, 411—425.

Отрывок, характеризующий Секст Клавдий Петроний Проб

– Когда же ты получил? Из Ольмюца? – повторяет князь Василий, которому будто нужно это знать для решения спора.
«И можно ли говорить и думать о таких пустяках?» думает Пьер.
– Да, из Ольмюца, – отвечает он со вздохом.
От ужина Пьер повел свою даму за другими в гостиную. Гости стали разъезжаться и некоторые уезжали, не простившись с Элен. Как будто не желая отрывать ее от ее серьезного занятия, некоторые подходили на минуту и скорее отходили, запрещая ей провожать себя. Дипломат грустно молчал, выходя из гостиной. Ему представлялась вся тщета его дипломатической карьеры в сравнении с счастьем Пьера. Старый генерал сердито проворчал на свою жену, когда она спросила его о состоянии его ноги. «Эка, старая дура, – подумал он. – Вот Елена Васильевна так та и в 50 лет красавица будет».
– Кажется, что я могу вас поздравить, – прошептала Анна Павловна княгине и крепко поцеловала ее. – Ежели бы не мигрень, я бы осталась.
Княгиня ничего не отвечала; ее мучила зависть к счастью своей дочери.
Пьер во время проводов гостей долго оставался один с Элен в маленькой гостиной, где они сели. Он часто и прежде, в последние полтора месяца, оставался один с Элен, но никогда не говорил ей о любви. Теперь он чувствовал, что это было необходимо, но он никак не мог решиться на этот последний шаг. Ему было стыдно; ему казалось, что тут, подле Элен, он занимает чье то чужое место. Не для тебя это счастье, – говорил ему какой то внутренний голос. – Это счастье для тех, у кого нет того, что есть у тебя. Но надо было сказать что нибудь, и он заговорил. Он спросил у нее, довольна ли она нынешним вечером? Она, как и всегда, с простотой своей отвечала, что нынешние именины были для нее одними из самых приятных.
Кое кто из ближайших родных еще оставались. Они сидели в большой гостиной. Князь Василий ленивыми шагами подошел к Пьеру. Пьер встал и сказал, что уже поздно. Князь Василий строго вопросительно посмотрел на него, как будто то, что он сказал, было так странно, что нельзя было и расслышать. Но вслед за тем выражение строгости изменилось, и князь Василий дернул Пьера вниз за руку, посадил его и ласково улыбнулся.
– Ну, что, Леля? – обратился он тотчас же к дочери с тем небрежным тоном привычной нежности, который усвоивается родителями, с детства ласкающими своих детей, но который князем Василием был только угадан посредством подражания другим родителям.
И он опять обратился к Пьеру.
– Сергей Кузьмич, со всех сторон , – проговорил он, расстегивая верхнюю пуговицу жилета.
Пьер улыбнулся, но по его улыбке видно было, что он понимал, что не анекдот Сергея Кузьмича интересовал в это время князя Василия; и князь Василий понял, что Пьер понимал это. Князь Василий вдруг пробурлил что то и вышел. Пьеру показалось, что даже князь Василий был смущен. Вид смущенья этого старого светского человека тронул Пьера; он оглянулся на Элен – и она, казалось, была смущена и взглядом говорила: «что ж, вы сами виноваты».
«Надо неизбежно перешагнуть, но не могу, я не могу», думал Пьер, и заговорил опять о постороннем, о Сергее Кузьмиче, спрашивая, в чем состоял этот анекдот, так как он его не расслышал. Элен с улыбкой отвечала, что она тоже не знает.
Когда князь Василий вошел в гостиную, княгиня тихо говорила с пожилой дамой о Пьере.
– Конечно, c'est un parti tres brillant, mais le bonheur, ma chere… – Les Marieiages se font dans les cieux, [Конечно, это очень блестящая партия, но счастье, моя милая… – Браки совершаются на небесах,] – отвечала пожилая дама.
Князь Василий, как бы не слушая дам, прошел в дальний угол и сел на диван. Он закрыл глаза и как будто дремал. Голова его было упала, и он очнулся.
– Aline, – сказал он жене, – allez voir ce qu'ils font. [Алина, посмотри, что они делают.]
Княгиня подошла к двери, прошлась мимо нее с значительным, равнодушным видом и заглянула в гостиную. Пьер и Элен так же сидели и разговаривали.
– Всё то же, – отвечала она мужу.
Князь Василий нахмурился, сморщил рот на сторону, щеки его запрыгали с свойственным ему неприятным, грубым выражением; он, встряхнувшись, встал, закинул назад голову и решительными шагами, мимо дам, прошел в маленькую гостиную. Он скорыми шагами, радостно подошел к Пьеру. Лицо князя было так необыкновенно торжественно, что Пьер испуганно встал, увидав его.