Хайд, Джонатан
Поделись знанием:
Письмо это еще не было подано государю, когда Барклай за обедом передал Болконскому, что государю лично угодно видеть князя Андрея, для того чтобы расспросить его о Турции, и что князь Андрей имеет явиться в квартиру Бенигсена в шесть часов вечера.
В этот же день в квартире государя было получено известие о новом движении Наполеона, могущем быть опасным для армии, – известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро полковник Мишо, объезжая с государем дрисские укрепления, доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef d'?uvr'ом тактики, долженствующим погубить Наполеона, – что лагерь этот есть бессмыслица и погибель русской армии.
Князь Андрей приехал в квартиру генерала Бенигсена, занимавшего небольшой помещичий дом на самом берегу реки. Ни Бенигсена, ни государя не было там, но Чернышев, флигель адъютант государя, принял Болконского и объявил ему, что государь поехал с генералом Бенигсеном и с маркизом Паулучи другой раз в нынешний день для объезда укреплений Дрисского лагеря, в удобности которого начинали сильно сомневаться.
Чернышев сидел с книгой французского романа у окна первой комнаты. Комната эта, вероятно, была прежде залой; в ней еще стоял орган, на который навалены были какие то ковры, и в одном углу стояла складная кровать адъютанта Бенигсена. Этот адъютант был тут. Он, видно, замученный пирушкой или делом, сидел на свернутой постеле и дремал. Из залы вели две двери: одна прямо в бывшую гостиную, другая направо в кабинет. Из первой двери слышались голоса разговаривающих по немецки и изредка по французски. Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет (государь любил неопределенность), но некоторые лица, которых мнение о предстоящих затруднениях он желал знать. Это не был военный совет, но как бы совет избранных для уяснения некоторых вопросов лично для государя. На этот полусовет были приглашены: шведский генерал Армфельд, генерал адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек – граф Штейн и, наконец, сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvriere [основою] всего дела. Князь Андрей имел случай хорошо рассмотреть его, так как Пфуль вскоре после него приехал и прошел в гостиную, остановившись на минуту поговорить с Чернышевым.
Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.
Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s'wird was gescheites d'raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.
| Джонатан Хайд | |
| Jonathan Hyde | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1974 — наст. время |
Джо́натан Хайд (англ. Jonathan Hyde; род. 21 мая 1948, Брисбен, Австралия) — британский театральный и киноактёр, австралийского происхождения.
Содержание
Биография
Джонатан Хайд родился 21 мая 1948 года в Брисбене (Австралия) в семье среднего класса.
Актёр закончил Королевскую академию драматического искусства и является её почётным членом.
Хайд является членом Королевской Шекспировской компании.
Помимо других ролей в 1985 г. он сыграл роль герцога Фердинанда по пьесе английского драматурга Джона Уэбстера «Герцогиня Мальфи». Наиболее известные роли Хайда, это: Джозеф Брюс Исмей из «Титаника», египтолог Аллен Чемберлен из «Мумии», дворецкий Герберт из «Богатенького Ричи», Сэм Пэрриш и охотник Ван Пелт из «Джуманджи» и Уоррен Уэстридж из «Анаконды».
Женат на шотландской оперной певице (сопрано) Изобель Бьюкенен, есть две дочери, одна из них актриса Джорджия Кинг.
Фильмография
| Год | Русское название | Оригинальное название | Роль | |
|---|---|---|---|---|
| 1980 | ф | Phoelix | Нейпир | |
| 1980 | ф | Гамлет, принц датский | Hamlet, Prince of Denmark | Розенкранц |
| 1984 | ф | Кружева | Lace | Пол |
| 1985 | ф | Непристойная страсть | An Indecent Obsession | Нил Паркинсон |
| 1985 | ф | Слава, выгода и желание | Honour, Profit & Pleasure | |
| 1986 | ф | Караваджо | Caravaggio | Баглиони |
| 1987 | ф | The Death of a Heart | Квентин Миллер | |
| 1990 | ф | Великие воздушные гонки | The Great Air Race | Джим Моллисон |
| 1990 | ф | The Plot to Kill Hitler | Йозеф Геббельс | |
| 1991 | ф | Микеланджело | A Season of Giants | Сольдерини |
| 1991 | ф | Бесконечная война | The War That Never Ends | представитель коринфинян |
| 1994 | ф | Простофиля | Woodcock | Слайм |
| 1994 | ф | Я – шпион. Возвращение | I Spy Returns | Цезарь Баруди |
| 1994 | ф | Смертельный совет | Deadly Advice | Джордж Джозеф Смит |
| 1994 | ф | Быть человеком | Being Human | Франциско |
| 1994 | ф | Богатенький Ричи | Ri¢hie Ri¢h | дворецкий Герберт |
| 1995 | ф | Bliss | доктор Оливер Плезенс | |
| 1995 | ф | Джуманджи | Jumanji | Сэм Пэрриш/охотник Ван Пелт |
| 1997 | ф | Анаконда | Anaconda | Уоррен Уэстридж |
| 1997 | ф | Титаник | Titanic | Джозеф Брюс Исмей |
| 1999 | ф | Мумия | The Mummy | доктор Аллен Чемберлен |
| 1999 | ф | Жанна д'Арк | Joan of Arc | Джон Ланкастерский, герцог Бедфорд |
| 2000 | ф | Принц и нищий | The Prince and the Pauper | лорд Гертфорд |
| 2000 | ф | Eisenstein | Мейерхольд | |
| 2001 | ф | Аттила-завоеватель | Attila | Флавий Феликс |
| 2001 | ф | Портной из Панамы | The Tailor of Panama | Кавендиш |
| 2001 | ф | Дочь Робин Гуда: Принцесса воров | Princess of Thieves | принц Джон |
| 2001 | ф | Джек и Бобовое дерево: Правдивая история | Jack and the Beanstalk: The Real Story | Дюссан — дворецкий Джека и попечитель |
| 2003 | ф | Вакуум | Vacuums | Эдвин Снайп |
| 2004 | ф | Шерлок Холмс и дело о шёлковом чулке | Sherlock Holmes and the Case of the Silk Stocking | Джордж Пентни |
| 2006 | ф | Страна слепых | Land of the Blind | Смит |
| 2006 | ф | Тутанхамон: Проклятие гробницы | The Curse of King Tut's Tomb | Морган Синклер |
| 2006 | ф | Контракт | The Contract | Тёрнер |
| 2008 | ф | Король Лир | King Lear | Граф Кент |
| 2009 | кор | The Academy | Джерри | |
| 2009 | ф | The Academy Part 2: First Impressions | Джерри | |
| 2012 | тф | The Academy: Special | Джерри | |
| 2013 | тф | Isaac Newton: The Last Magician | Исаак Ньютон | |
| 2014—2015 | с | Штамм | The Strain | Элдрич Палмер |
| 2015 | ф | Багровый пик | Crimson Peak | Огилви |
Награды
Полный перечень наград и номинаций — на сайте IMDB[1]
| Премия | Категория | Имя | Результат |
|---|---|---|---|
| Премия Гильдии киноактёров США 1998 г. |
Премия Гильдии киноактёров США за лучший актёрский состав в игровом кино | Сьюзи Эмис, Кэти Бэйтс, Леонардо Ди Каприо, Фрэнсис Фишер, Виктор Гарбер, Бернард Хилл, Билл Пэкстон, Джонатан Хайд, Глория Стюарт, Дэвид Уорнер, Кейт Уинслет, Билли Зейн, Дэнни Нуччи, Бернард Фокс | Номинация |
Напишите отзыв о статье "Хайд, Джонатан"
Примечания
- ↑ [www.imdb.com/name/nm0404993/awards Awards for Jonathan Hyde] (англ.). imdb.com. [www.webcitation.org/6BpnRICYy Архивировано из первоисточника 1 ноября 2012].
Ссылки
- Джонатан Хайд (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Хайд, Джонатан
ХПисьмо это еще не было подано государю, когда Барклай за обедом передал Болконскому, что государю лично угодно видеть князя Андрея, для того чтобы расспросить его о Турции, и что князь Андрей имеет явиться в квартиру Бенигсена в шесть часов вечера.
В этот же день в квартире государя было получено известие о новом движении Наполеона, могущем быть опасным для армии, – известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро полковник Мишо, объезжая с государем дрисские укрепления, доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef d'?uvr'ом тактики, долженствующим погубить Наполеона, – что лагерь этот есть бессмыслица и погибель русской армии.
Князь Андрей приехал в квартиру генерала Бенигсена, занимавшего небольшой помещичий дом на самом берегу реки. Ни Бенигсена, ни государя не было там, но Чернышев, флигель адъютант государя, принял Болконского и объявил ему, что государь поехал с генералом Бенигсеном и с маркизом Паулучи другой раз в нынешний день для объезда укреплений Дрисского лагеря, в удобности которого начинали сильно сомневаться.
Чернышев сидел с книгой французского романа у окна первой комнаты. Комната эта, вероятно, была прежде залой; в ней еще стоял орган, на который навалены были какие то ковры, и в одном углу стояла складная кровать адъютанта Бенигсена. Этот адъютант был тут. Он, видно, замученный пирушкой или делом, сидел на свернутой постеле и дремал. Из залы вели две двери: одна прямо в бывшую гостиную, другая направо в кабинет. Из первой двери слышались голоса разговаривающих по немецки и изредка по французски. Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет (государь любил неопределенность), но некоторые лица, которых мнение о предстоящих затруднениях он желал знать. Это не был военный совет, но как бы совет избранных для уяснения некоторых вопросов лично для государя. На этот полусовет были приглашены: шведский генерал Армфельд, генерал адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек – граф Штейн и, наконец, сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvriere [основою] всего дела. Князь Андрей имел случай хорошо рассмотреть его, так как Пфуль вскоре после него приехал и прошел в гостиную, остановившись на минуту поговорить с Чернышевым.
Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.
Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s'wird was gescheites d'raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.
