Хейнкель, Эрнст

Эрнст Генрих Хейнкель
Ernst (Heinrich) Heinkel
1942
Дата рождения:	24 января 1888(1888-01-24)
Место рождения:	Грунбах
Гражданство:	Германская империя Третий рейх ФРГ
Дата смерти:	30 января 1958(1958-01-30) (70 лет)
Место смерти:	Штутгарт
Награды и премии:	профессор, доктор наук Штутгартского политехнического института и Ростокского университета Медаль Рудольфа Дизеля (1954)

Эрнст Хейнкель (нем. Ernst (Heinrich) Heinkel; 24 января 1888, Грунбах — 30 января 1958, Штутгарт) — немецкий авиаконструктор, основатель фирмы Heinkel.

Биография

Эрнст Хейнкель родился 24 января 1888 года в Грунбахе (Вюртемберг). С 1907 по 1911 год учился в Штутгартском политехническом институте. Авиацией заинтересовался после посещения Международной выставки во Франкфурте в 1909 году, в том же году приступил к строительству своего первого самолета типа биплана Фармана. В 1911 году совершил полет на этом самолете, но потерпел аварию и получил серьёзные ранения. Работал конструктором у Ф. Шнайдера, затем перешел в компанию «Альбатрос эркрафт». В 1914 году стал техническим директором и главным конструктором самолетостроительной фирмы «Ганза унд Бранденбургишен флюгцойгверке». За годы Первой мировой войны Хейнкелем было создано более 30 типов самолетов, применявшихся армиями Германии и Австрии.

Фирма «Хейнкель»

В 1922 году основал самолетостроительную фирму в Ростоке (Германия), существовавшую до 1945 года. В начале 1930-х годов построил семиместный транспортный самолет Не 70, на котором в 1933 году был поставлен рекорд скорости — 375 километров в час. В последующие годы создал пикирующий бомбардировщик Не 50 и истребитель Не 51. К середине 1930-х годов фирма «Хейнкель» представляла собой мощный авиационный концерн, имеющий своё КБ, серийные заводы, авиационные мастерские и летно-исследовательскую базу. Все новое и передовое в достижениях авиационной науки немедленно воплощалось в конструкциях созданных им самолетов. Фирмой выпускалось более 100 типов самолетов (учебные, пассажирские, разведчики, бомбардировщики, истребители и др.). В 1939 году построил первые опытные реактивные самолеты He 176 (с ракетным двигателем) и Heinkel He 178 (с турбореактивным двигателем Пабста фон Охайна). Двухмоторные бомбардировщики Хейнкеля He 111 широко применялись во второй мировой войне.

В 1938 году Хейнкелю присуждена, вместе с Фердинандом Порше и Фрицем Тодтом, новоучрежденная (1937) Немецкая национальная премия в области искусств и наук, которую он поделил поровну (по 50 тыс. марок) с Вилли Мессершмитом.

С 1950 года Хейнкель руководил самолетостроительной фирмой в Штутгарте.

Во времена национал-социализма, 1933—1945 годы

После прихода к власти национал-социалистов, Хейнкель становится членом НСДАП. В том же году новообразованные ВВС Германии, факт создания которых, на первых порах, держится в секрете, поручают авиационным компаниям приступить к разработке и изготовлению боевых самолетов. Особое внимание руководства Люфтваффе получил двухмоторный самолет He-111, первоначально заявленный транспортным самолетом, с перспективой создания на его основе бомбардировщика. В Ораниенбурге под Берлином в период 1936—1937 годов строится огромный авиационный завод по выпуску бомбардировщика He-111. При официальных визитах главы государства завод должен представлять символ германской промышленной мощи. Хотя предприятие в Ораниенбурге носило название Heinkel-Werke Oranienburg, оно тем не менее находилось целиком и полностью в собственности германских ВВС, и было выкуплено Хейнкелем значительно позднее.

Список самолётов

• Heinkel HD 37 (И-7)
• Heinkel He 38
• Heinkel He 43
• Heinkel He 45
• Heinkel He 46
• Heinkel He 49
• Heinkel He 50
• Heinkel He 51
• Heinkel He 59
• Heinkel He 60
• Heinkel He 70
• Heinkel He 72
• Heinkel He 74
• Heinkel He 100
• Heinkel He 111
• Heinkel He 112
• Heinkel He 113-
• Heinkel He 114
• Heinkel He 115
• Heinkel He 116
• Heinkel He 172
• Heinkel He 162 Volksjager
• Heinkel He 176
• Heinkel He 177 Greife
• Heinkel He 178
• Heinkel He 219 Uhu
• Heinkel He 274
• Heinkel He 277
• Heinkel He 280
• Heinkel He 343
• Heinkel Lerche

В послевоенные годы

В послевоенные годы Э. Хейнкель занимался конструированием мотоциклов, мотороллеров и велосипедов.

Эрнст Хейнкель умер 30 января 1958 года, оставив после себя 154 выполненных конструкций самолетов и 13 катапульт самолета, а также пять реактивных самолетов. За свои заслуги Хейнкель получил титул профессора, а также ученую степень доктора наук Штутгартского политехнического института и Ростокского университета.

Литература

• Lutz Warsitz: THE FIRST JET PILOT — The Story of German Test Pilot Erich Warsitz, Pen and Sword Books Ltd., England, 2009, ISBN 978-1-84415-818-8, [www.pen-and-sword.co.uk/?product_id=1762 English Edition]

Ссылки

• [base13.glasnet.ru/wol/he.htm Эрнст Хейнкель АГ]
• [www.erichwarsitz.com Audio commentary by Erich Warsitz (world’s first jet pilot) about Ernst Heinkel, Switzerland, August 2, 1979]

Отрывок, характеризующий Хейнкель, Эрнст

Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.