Центральный универсальный магазин (Киев)

Здание
ЦУМ (Центральный универмаг) ЦУМ (Центральний універмаг)
Центральный вход (2008 г.)
Страна	Украина
Город	Киев ул. Б. Хмельницкого, 2
Тип здания	магазин
Архитектурный стиль	конструктивизм
Автор проекта	Щусев А. В.
Архитектор	Фридман Д. Ф., Мецоян Л. Я.
Строительство	1936—1939 годы
Статус	охраняется государством
Состояние	реконструкция
Сайт	[www.tsum.com.ua/ Официальный сайт]

ЦУМ (Центральный универсальный магазин) Киева (универмаг Наркомвнуторга; универмаг Укоопсоюза) — один из крупнейших магазинов Киева, расположенный в центре города на пересечении улиц Крещатик и Богдана Хмельницкого. По своим стилевым характеристикам здание выделяется в застройке Крещатика 1940—1950-х годов, контрастируя с формами так называемого сталинского ампира, доминирующего тут. В архитектурной среде Киева оно является редкостным образцом общественного здания в стиле конструктивизма.

История

Участок, на котором расположен универмаг, образован из двух усадебных владений: № 42 на Крещатике и № 44/2 на углу Крещатика и современной ул. Б. Хмельницкого (в то время — ул. Фундуклеевская).

Последним владельцем усадьбы № 42 на Крещатике был известный австрийский коммерсант А. Шанцер, владелец нескольких кинотеатров в центре города. Застройка усадьбы состояла из кирпичного трехэтажного нежилого здания, в котором содержались, в частности, немецкий клуб, концертный зал, склады, клуб общества кадровых офицеров; кирпичного флигеля во дворе и одноэтажного флигеля, в котором размещались типография «Криница», склад кинофильмов и т. д.

Угловой участок № 44/2 с середины XIX века (1850—1860-е годы) принадлежал А. Шедель, жене иностранного подданного. Основная часть этой плотно застроенной Г-образной в плане усадьбы тянулась вдоль ул. Фундуклеевской, до современного дома № 6. В 1882—1883 годах на ул. Фундуклеевской планировалось возвести четырёхэтажный кирпичный дом, проект которого выполнил архитектор В. Сычугов. По проекту — это Г-образное в плане сооружение, декорированное в упрощенных неоренессансных формах. Угловую усадьбу А. Шедель продала киевскому купцу и благотворителю Я. Бернеру. Первый этаж дома занимали в 1910-х годах исключительно магазины. В части помещений располагался отель «Невский», в части — частный исторический и научно-анатомический музей, парикмахерская и т. д. Расположенный в зоне наивысшей в городе торгово-коммерческой активности доходный дом А. Шедель представлял собой типичную для капиталистического города разновидность полифункционального доходного сооружения. После национализации частного имущества в 1920-е годы в доме № 44/2 размещались многочисленные учреждения и организации, магазины, часть помещений была жилой. Отдельные помещения третьего и четвёртого этажей занимала трудовая школа № 52. Здание снесено в конце 1920-х годов. Некоторое время место оставалось незастроенным.

Проектирование

В 1931 году по проекту Киевского филиала Главпроекта на угловом участке развернулось строительство так называемого «Дома учреждений № 2». Его проект выполнили в 1930 году архитекторы Киевглавпроекта в характерных конструктивистских формах. Выразительная лаконичная объемно-пространственная композиция здания представляла собой два сблокированных под прямым углом контрастных разновысоких объёма — семиэтажный на ул. Ленина (ныне Б. Хмельницкого) с закруглённой башнеобразной угловой частью «врезался» в прямоугольный зальный застеклённый объём на ул. Воровского (ныне Крещатик).

В 1933 году планировалось перепрофилировать дом учреждений в жилой. При этом было решено разделить здание на два отдельных корпуса на улицах Ленина и Воровского. Первой очередью строительства определили жилой дом на ул. Воровского, который должны были ввести в эксплуатацию в 1934 году. Но эта программа не была реализована.

После переноса в 1934 году столицы Украины из Харькова в Киев и изменения статуса города, возникла потребность в дополнительных служебных помещениях для учреждений и организаций республиканского уровня. Поэтому работы по возведению Дома учреждений были возобновлены, но функция сооружения изменена — в нём планировали разместить государственные издательства Украины. Соответственно здание получило название «Дом книги». Проект был практически полностью реализован — сооружение было доведено до крыши. Однако руководство республики признало целесообразным в третий раз перепрофилировать здание, приспособив его под крупное универсальное торговое заведение. Одновременно были подвергнуты критике архитектурные формы «Дома книги». Отмечалось, что дом, «врезаясь углом в тротуар, мешает движению и создаёт скученность в месте пересечения двух основных магистралей города». Уже почти доведённое до завершения здание решили реконструировать.

16 декабря 1934 года на совещании у главы Киевгорсовета был рассмотрен вопрос реконструкции здания под универмаг по проекту, разработанному архитекторами Второй государственной проектной мастерской Московского совета депутатов трудящихся Л. Мецояном и Д. Фридманом под руководством академика архитектуры А. Щусева. К проекту был высказан ряд критических замечаний.

Второй эскизный проект переоформления «Дома книги» выполнили киевские архитекторы И. Каракис, Л. Киселевич и Н. Холостенко. Этот проект предусматривал создание только одного главного фасада в сторону ул. Воровского, который на уровне первого—второго этажей членился пилонами, завершёнными аллегорическими скульптурами. Проект также был отклонён как не отвечающий поставленным задачам.

Постановлением СНК УССР от 21 января 1935 года земельный участок на углу улиц передан для сооружения универмага Укоопсоюза. Строительство должно было начаться не позднее 1 января 1936 года. Одновременно постановлением Киевского городского совета от 19 марта 1935 года был утверждён к исполнению переработанный проект универмага Д. Фридмана и Л. Мецояна. Коллизии вокруг проектного решения, приведшие к беспрецедентному сносу почти законченного 7-этажного здания, были обусловлены в значительной степени изменениями в стилевом развитии советской архитектуры и её идейно-смысловом наполнении. Первоначальное конструктивистское решение признано несовершенным, тогда как последующие проекты, выполненные на ордерной основе в формах так называемого сталинского ампира, больше соответствовали новой образности архитектуры предвоенной эпохи.

Архитекторы Д. Фридман и Л. Мецоян создали несколько вариантов проекта универмага. Первый из них имел срезанную на крыше часть и фасады, оформленные большим ордером во всю высоту здания. Он представлял парадное решение важного градостроительного узла благодаря чёткости симметрично-осевой композиции, монументально трактованным крупномасштабным ордерным формам, членению главного входа скульптурной композицией.

Второй вариант проекта сохранил ту же планово-пространственную схему, но в нём вместо колонн использованы пилястры, что создаёт в целом более сдержанный эффект. Разрушив новое здание, городская власть оставила рядом здание типографии на Крещатике, 42. В результате этого пришлось переделывать проект мастерской академика А. Щусева и «сжать здание». Под универмаг отвели ограниченную территорию — только часть углового участка, в результате чего здание было лишено подсобных помещений.

Строительство

Новое универсальное торговое заведение на Крещатике в то время был уже третьим крупным универмагом на центральной улице (после Бессарабского крытого рынка и универсального магазина в доме № 31). Проектом определялись следующие технико-экономические показатели нового универмага: площадь торговых помещений — 5570 м², складов — 3200 м², объём — 63,8 тыс. м³, персонал — 500 сотрудников, ежемесячный товарооборот — 8 млн. рублей, количество покупателей ежедневно — около 15 тыс.

Ввод сооружения в эксплуатацию планировался на 1 января 1938 года. К тому времени объект строительства вновь изменил своё ведомственное подчинение, став подразделением Наркомата торговли СССР. Открытие универмага было приурочено к октябрьским праздникам 1938 года. 3 ноября 1938 года новостройку осмотрели руководители партии и правительства. Затем магазин был закрыт и принял первых посетителей лишь 1 мая 1939 года.

Нововозведённый дом занял доминантное положение в комплексе застройки довоенного Крещатика учитывая как само местоположение на пересечении двух центральных киевских магистралей, так и благодаря монументально решённой башнеобразной угловой части. Семиэтажный дом имел первоначально симметричную планировочно-пространственную композицию, состоящую из двух поставленных под прямым углом корпусов. Усечённая угловая часть с главным входом создает дополнительное пространство для движения на пересечении улиц. Выделенная композиционно угловая часть, возвышенная над обоими корпусами, имеет форму прямоугольной призмы, членённой в вертикальном направлении пилонами и окнами. Она завершена двумя кубовидными объёмами, поставленными боковыми плоскостями под углом к улице. Углы центральной башни изначально имели фонари вертикальной формы, которые придавали эффектное акцентирование общему силуэту сооружения (демонтированы во время реконструкции здания в 1958—1960 годах).

Реконструкции 2-й пол. XX века

Магазин проработал до начала оккупации Киева во время Великой Отечественной войны. Перед самым вступлением фашистских войск в Киев универмаг, как и другие магазины города, был разграблен. В 1941 году Центральный универмаг горел. Магазин возобновил работу сразу после освобождения города в 1944 году, когда в левом крыле универмага открылись секции по карточной продаже населению продуктов первой необходимости.

Планом послевоенной реконструкции Крещатика было предусмотрено его восстановление и включения в новый ансамбль улицы как важного формообразующего элемента. В 1958—1960 годах здание достроено со стороны ул. Крещатик по проекту архитекторов И. Гомоляки и В. Жоги. Таким образом были существенно расширены торговые площади. В результате реконструкции было изменено оформление двух верхних этажей главных и дворового фасадов.

Масштабные ремонтные работы проведены в 1980-х годах. В 1979 году утверждён проект капитального ремонта ЦУМа (руководитель проекта — архитектор И. Гомоляка). Проект предусматривал сохранить основное архитектурное решение интерьеров магазина с дополнительными отделочными работами (облицовка колонн эскалаторов и лестниц белыми мраморными плитами, лестничных маршей — гранитом, замена мозаичных полов и т. д.). Перепланировка торговых залов должна была осуществляться с учетом «прогрессивной формы торговли» с разделением этажей по отдельным видам товаров (для женщин, мужчин, детей и т. д.). Со стороны двора была сделана двухэтажная пристройка. Торговая площадь универмага увеличилась до 9 тыс. м². В 1960 году здесь установили эскалаторы, что было новинкой для Киева. На фасаде прочищены гранитные плиты, все штукатуренные части фасада окрашены под цвет емельяновского гранита, которым были облицованы фасады, в красный цвет.

Архитектура

Конструктивная схема здания состоит из семиярусной двухпролётной железобетонной рамы (6,0 и 12,0 м), имеющей кирпичное заполнение, облицовка — из красного полированного гранита. Оно решено в конструктивистских формах с характерным для них лаконизмом и проявлением конструктивной схемы на фасадах. Боковые корпуса имеют членения на цокольную (первый этаж), основную (второй—пятый этажи) и венечную (шестой—седьмой этажи) части. Фасады расчленены пилонами (стойки рам), стоящими на невысоком цоколе и достигающими шестого этажа, где они заканчиваются развитым профилированным карнизом. Массив в два этажа над карнизом с небольшим квадратным окошком представляет собой антаблемент, которым декорирован подъём односкатной крыши. Пролёты между пилонами заполнены изысканными гранеными окнами-эркерами, удачно связанными с гранёной, оригинального профиля формой пилонов. Главный вход в угловой части состоял из четырёх прямоугольных проёмов с окнами над ними. Первоначальные заполнения были двустворчатые, простой формы, с остеклением центрального поля каждой из створок. Первоначально вход фланкировали два фонаря изысканной формы в виде колонны на массивном пьедестале, увенчанной квадратной в сечении ступенчатой капителью с шарообразным плафоном на ней. Плановая структура универмага отмечалась рационализмом постройки, отражая использованную конструктивную схему. Торговые залы разделены пилонами на неравные пролёты. Кроме главных и боковых лестниц, в здании изначально существовали четыре подъёмника для посетителей. Здесь были предусмотрены дополнительные услуги для покупателей.

Руководство ЦУМа

• 1943—1944 — Пётр Фёдорович Чапков
• 1945 — Нил Фролович Монтьев
• 1946—1950 — Валентина Ивановна Доронина
• 1951—1959 — Фёдор Терентьевич Зубашич
• 1959—1984 — Николай Андреевич Наливайко
• 1984—2004 — Зинаида Антоновна Лебедь
• 2004—2009 — Светлана Михайловна Литвиненко

После 2009 года в разное время руководителями ЦУМа были Елена Семёнова, Ирина Остапчук и Николай Краснобаев.

Новейшая история ЦУМа

В середине 1990-х годов на базе ЦУМа было основано открытое акционерное общество, 75,34% акций в котором принадлежали организации арендаторов ЦУМа, остальные 24,66% акций и торговые площади универмага остались у государства.

В 2006 году Фонд госимущества Украины передал своё право на владение торговыми площадями арендаторам, взамен увеличив свой пакет акций до 39,647%.

В 2010 году этот государственный пакет акций был выставлен на торги. Они проводились с начала февраля 2010 года и несколько раз прекращались (в том числе по решению суда). 28 июля 2010 года пакет акций был продан малоизвестной компании «Киев-Дилер» за 89,05 млн грн. при стартовой цене в 25,618 млн грн.

В начале сентября 2010 года группа «ЭСТА», входящая в холдинг «СКМ», приобрела 23%-ю долю в компании-собственнике здания ЦУМа, а 10 сентября 2010 года и весь ЦУМ перешёл в собственность структур, подконтрольных Ринату Ахметову, хотя официально о продаже магазина объявлено не было. В тот день на собрании акционеров ОАО «Киевский центральный универмаг» из менеджмента компании были выведены люди, которым приписывали контроль над универмагом, а их место заняли компании и персоны, связанные с группой «СКМ».

Реконструкция 2012—2015 годов

Первые разговоры о закрытии магазина на реконструкцию начались в октябре 2010 года.

В декабре 2010 года Антимонопольный комитет Украины разрешил группе «ЭСТА» купить 100% акций ЦУМа.

1 февраля 2012 года ЦУМ закрылся на реконструкцию, которая должна закончиться в 2016 году (ранее указывалось, что её длительность составит 2 года; после назывались разные даты 2015 года). Концепцию обновленного универмага разработали британское архитектурное бюро Benoy и украинская архитектурная мастерская Л. Скорик.

В результате подготовительных работ, начавшихся 6 апреля 2012 года, было демонтировано устаревшее инженерное и транспортное оборудование, снята обшивка и разобрана часть перегородок.

11 июля 2012 года проект реконструкции ЦУМа, предусматривающий инвестиции в размере более $100 млн, был вынесен на обсуждение Градостроительного совета. Он предполагает сохранение исторического фасада и увеличение общей площади универмага почти в два раза — до 38,78 тыс. м² за счёт увеличения количества этажей (два сверху и три снизу, включая подземный паркинг). Поскольку речь идёт о переделке одного из символов послевоенного Киева, предложенный проект преобразований, оставляющий от старого здания, по сути, одни внешние стены, вызвал бурное обсуждение.

В начале октября 2012 года проект реконструкции ЦУМа, предусматривающий сохранение и реставрацию фасадов, был рассмотрен и позитивно оценен Консультационным советом при Главном управлении охраны культурного наследия КГГА, после чего передан на госэкспертизу. В конце октября 2012 года возле ЦУМа было установлено ограждение, дизайнерское решение которого разработало международное агентство Willard.

В начале февраля 2013 года начался частичный демонтаж здания ЦУМа — за исключением внешних стен. Сообщалось, что работы будет проводить украинская компания «Альтис», а не австрийская строительная компания «Штрабаг», как было объявлено ранее. Ожидается, что демонтаж продлится до осени 2013 года, после чего начнутся работы по подземной части здания.

Литература

• Звід пам’яток історії та культури України. Київ, 2003 р.
• Киев. Энциклопедический справочник. Глав. ред. Украинской Советской Энциклопедии, 1985.

Ссылки

• [www.tsum.com.ua/ Официальный сайт]
• [www.tsumproject.com/ Информационный сайт реконструкции ЦУМа]
• Центральный универсальный магазин (Киев) в «Твиттере»
• [facebook.com/TsumKyiv Официальная страница Центральный универсальный магазин (Киев)] в социальной сети Facebook
• [kiev.mainpeople.com/news/0:/14314 История знаменитого универмага]
• [kiev.globalinfo.ua/rozvagi/kievskij_centralnyj_univermag_cum.html Исторя цума]
• [korrespondent.net/business/realestate/1323549-korrespondent-dvorec-millionerov-ahmetov-prevrashchaet-kievskij-cum-v-univermag-mirovogo-urovnya Дворец миллионеров]

Крещатик

Бессарабская площадь: Бессарабский рынок • Бессарабскй квартал • «Метроград» • Арена-центр

ул. Прорезная • ЦУМ • Министерство сельского хозяйства • Пассаж • Киевсовет

Площадь независимости: Главпочтамт • «Глобус» • Лядские ворота • Национальная музыкальная академия Украины • Гостиница «Украина» • Октябрьский дворец • Дом профсоюзов

Европейская площадь: Гостиница «Днепр» • Украинский дом • Киевская филармония • Парламентская библиотека

Отрывок, характеризующий Центральный универсальный магазин (Киев)

– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.