Церковь Благодарения (Дюссельдорф-Бенрат)

Церковь
Церковь Благодарения Dankeskirche
Церковь Благодарения, Дюссельдорф-Бенрат
Страна	Германия

Церковь Благодарения (нем. Dankeskirche) — единственная в Бенрате (один из административных районов Дюссельдорфа, расположенный на юге города) евангелическая церковь.

История

Церковь Благодарения является молодой церковью Бенрата. Первый камень был заложен 15 марта 1914 года, а освящение осотоялось 6 июня 1915 года. Церковь без повреждений прошла через две мировые войны и в настоящее время почти во всём сохранила первоначальный облик.

Архитектура

Главный архитектор церкви — проф. Фридрих Пютцер (Friedrich Pützer) из Дармштадта. Он разработал проект строительства. Пютцеру помогал его ученик, инженер Эдуард Венер (Eduard Lyonel Wehner) из Дюссельдорфа, которому было поручено вести как строительные работы, так и общий архитектурный надзор. Церковь построена по оригинальному проекту. Главный вход, расположенный на Западной улице (Weststraße) не является симметричным по отношению к основному церковному помещению. В центральное помещение церкви ведут два боковых входа. Рядом расположен зал заседаний, называемый «Комнатой Лютера» (Lüther-Zimmer).

Центром алтаря является кафедра для проповедей, украшенная четырьмя резными изображениями апостолов и евангелистов с их символами (Матфея с ангелом, Марка со львом, Луки с быком и Иоанна с орлом).

Над входным порталом возвышается колокольня с часами. Колокол отбивает время каждые пятнадцать минут, кроме ночных часов.

Достопримечательности

• Рельеф над входным порталом, изображающих Иисуса Христа с ангелами по сторонам. Автор: Бернхард Лоф (Bernhard Lohf). 1927 год.
• Напрестольное Евангелие, подаренное церкви императрицей Августой Викторией в 1915 году. С дарственной надписью.
• Деревянная купель для таинства крещения.
• Шесть оконных мозаичных витражей, работы Отто и Рудольфа Линнеман (Otto, Rudolf Linnemann) из Франкурта. 1915 год.
• Потолочная роспись по гипсу работы художника Роберта Зойферта (Robert Seuffert), 1915 год. Центральное изображение называется «Вознесение Господне» (Himmelfahrt Christi). Четыре боковых картины изображают Жана Кальвина, Иоганна Вихерна, Мартина Лютера и Филиппа Меланхтона.
• Две княжеских ложи-балкона, предназначенных для императорской четы Вильгельма II и Августы Виктории, планировавших присутствовать на открытии церкви. Помешала этому Первая мировая война.

Литература

• Kunstpfad Benrath. Heimatarchiv Benrath, 2009. S. 8-10.

Ссылки

• [www.ekir.de/kirche-benrath/html/dankeskirche.html Homepage der Evangelischen Kirchengemeinde Düsseldorf Benrath]

Отрывок, характеризующий Церковь Благодарения (Дюссельдорф-Бенрат)

Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.


Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.