Бёрджесс, Энтони

Энтони Бёрджесс
Anthony Burgess
Имя при рождении:	Джон Энтони Бёрджесс Уилсон
Псевдонимы:	Джозеф Келл Энтони Пауэл Энтони Джилверн
Дата рождения:	25 февраля 1917(1917-02-25)
Место рождения:	Манчестер
Дата смерти:	22 ноября 1993(1993-11-22) (76 лет)
Место смерти:	Лондон
Гражданство:	Великобритания Великобритания
Род деятельности:	писатель журналист литературовед
Дебют:	Видение битвы (англ. A Vision of Battlement) (написан в 1949, выпущен в 1965 году)

Э́нтони Бёрджесс (англ. Anthony Burgess; полное имя — Джон Э́нтони Бёрджесс Уи́лсон, англ. John Anthony Burgess Wilson, известен также как Джозеф Келл; 25 февраля 1917, Манчестер — 22 ноября 1993, Лондон) — английский писатель и литературовед (занимался литературными исследованиями, особенно творчества Шекспира и Джойса), также занимался сочинением музыки (симфонии, балет и опера), литературным переводом и журналистикой. Наиболее известное произведение Бёрджесса — сатирическая антиутопия «Заводной апельсин».

Биография

Джон Энтони Бёрджесс Уилсон родился 25 февраля 1917 года в Манчестере, в католической семье. Отец Бёрджесса был бухгалтером и играл по вечерам на фортепиано в пабе. После того как мать Бёрджесса умерла во время пандемии гриппа, когда ему было 2 года, его отец в 1922 году женился на хозяйке паба и занялся продажей табачных изделий. Воспитанием мальчика занималась тётка, а затем мачеха. Отец его скончался в 1938 году в возрасте 55 лет, не оставив наследства.

О своих отношениях с ровесниками Бёрджесс вспоминал: «На меня или набрасывались с кулаками, или не замечали совсем. Меня просто презирали. Оборванцы, сбившиеся в шайки, обычно избивали аккуратно одетых детей вроде меня». Вскоре его определили в католическую начальную школу в Манчестере. Писатель позже вспоминал: «Когда меня привели в школу я уже умел читать, а большинство учеников не умело. Так что я был… не такой как все». В детстве он не очень любил музыку, пока не услышал по радио «невероятное соло на флейте» и был зачарован. Через несколько минут диктор объявил, что прозвучала прелюдия «Послеполуденный отдых фавна» Клода Дебюсси.

Образование Бёрджесс получил в колледже Ксавериан и в университете Манчестера, который закончил в 1940 году и там же стал читать курс лекций по истории английского языка и литературы. В ходе Второй мировой войны Бёрджесс служил в сухопутных войсках.

В 1942 году он женился на Луелле Ишервуд Джонс, которая в 1968 году умерла от цирроза печени. Биограф Бёрджесса, Эндрю Бизвелл, в своей книге «Настоящая жизнь Энтони Бёрджеса» рассказывал о том, что во время светомаскировки Луелла была изнасилована и избита четырьмя американскими дезертирами-неграми. С 1946 по 1950 год Бёрджесс занимался преподаванием в университете Бирмингема, работал в министерстве образования и в школе Бэнбари. Дебютный роман Бёрджесса был написан в 1949 году, но издан лишь в 1965 году. До 1959 года Бёрджесс изучал теорию музыки и уделял мало времени писательству. В 1954 году он был инспектором по делам образования в Малайской Федерации, а в 1958 году — в Брунее.

В 1959 году у тогда ещё учителя Энтони Бёрджесса после того, как он упал в обморок на уроке, была обнаружена опухоль мозга и, по мнению врача, ему осталось жить не больше года. Это событие послужило для Бёрджесса толчком к началу писательской деятельности. С тех пор он опубликовал более 50 книг, в том числе наиболее известные «тетралогию Эндерби» и «Заводной апельсин». Бёрджесс писал не только под своим именем, но и под различными псевдонимами, которые ему предлагала жена. Однажды Бёрджесс написал рецензию для газеты Йоркшир Пост на свой же роман «Внутри мистера Эндерби» (1963) по пожеланию главного редактора газеты — роман был написан под псевдонимом Джозеф Келл, о принадлежности которого Бёрджессу главный редактор не знал. Также Бёрджесс отправлял письма в Daily Mail за подписью «Мухамед Али».

Между 1960 и 1964 годом Бёрджесс написал 11 романов.

На творчество писателя значительно повлияли произведения Джеймса Джойса и также в какой-то мере его католическое вероисповедание.

Его самое известное произведение «Заводной апельсин», которое обрело популярность главным образом после экранизации Стэнли Кубриком, затрагивает такие темы, как насилие, свободная воля и мораль.

Бёрджесс владел многими языками: русским, немецким, испанским, итальянским, валлийским, японским и родным для него английским.

Эти знания пригодились ему в составлении искусственного языка «надсат», которым пользовались герои его книги.

В 1968 году Бёрджесс женился на итальянской княжне. Участвовал в различных ток-шоу, писал статьи в британские газеты. В 1970—1971 годах Бёрджесс преподавал в Принстонском университете, стал почётным профессором Сити Колледжа в Нью-Йорке (1972). В 1972 году был заведующим литературной частью театра Гатри в Миннеаполисе. В 1976 году преподавал в нью-йоркском университете в городе Буффало.

На протяжении всей жизни Бёрджесс также сочинял музыку — в общей сложности, по подсчётам исследователя Пола Филипса, ему принадлежит около 175 композиций, среди которых как достаточно простые мелодии, так и сложные произведения, сочетающие следование традициям английской композиторской школы (Элгар, Холст, Уолтон, Воан Уильямс) с влиянием Дебюсси и Стравинского. Третья симфония Бёрджесса была написана по заказу Симфонического оркестра Университета Айовы и впервые исполнена этим оркестром под управлением Джеймса Диксона (22 октября 1975 г.), а оперетта «Блумы из Дублина» (англ. Blooms of Dublin) по мотивам знаменитого романа Джойса «Улисс» была исполнена на радио BBC в 1982 году по случаю столетия Джойса. Некоторые сочинения Бёрджесса основаны на его впечатлениях от малайской музыки; ему принадлежат также опера «Троцкий в Нью-Йорке» (1980), фантазия для фортепиано с оркестром «Рим во время дождя» и т. д. Бёрджесс также осуществил новый перевод на английский язык оперы Бизе «Кармен» и написал новое либретто для оперы Вебера «Оберон» — оба либретто были использованы в различных британских постановках.

Бёрджесс умер 22 ноября 1993 года в Лондоне от рака лёгких.

Библиография

Романы

• Видение битвы / A Vision of Battlement (1949)
• Время тигра / Time for a Tiger (1956, рус. перевод 2002(?)) — первая часть малайской трилогии
• Враг под покрывалом / The Enemy in the Blanket (1958, рус. перевод 2002(?)) — вторая часть трилогии (другое название Враг в одеяле)
• Восточные постели / Beds in the East (1959, рус. перевод 2002(?)) — третья часть (другое название Ложе Востока)
• Право на ответ / The Right to an Answer (1960)
• Доктор болен / The doctor is sick (1960, рус. перевод 2002)
• Devil of a State (1961)
• Однорукий аплодисмент / One hand clapping (1961, рус. перевод 2002)
• Заводной апельсин / A Clockwork Orange (1962, рус. перевод 1991)
• Вожделеющее семя / The Wanting Seed (1962, рус. перевод 1962)
• Мёд для медведей / Honey for the Bears (1963, рус. перевод 2002)
• Мистер Эндерби изнутри / Inside Mr. Enderby (1963, рус. перевод 2002) — первая часть тетралогии Эндерби (другое название Внутри мистера Эндерби)
• Влюблённый Шекспир / Nothing Like the Sun: A Story of Shakespeare’s Love Life (1964, рус. перевод 2002(?))
• The Eve of Saint Venus (1964)
• Трепет намерения / Tremor of Intent (1966, рус. перевод 1991)
• Эндерби снаружи / Enderby Outside (1968, рус. перевод 2003) — вторая часть тетралогии Эндерби
• М. Ф. / MF (1971, рус. перевод 2002(?))
• Наполеоновская симфония / Napoleon Symphony (1974)
• 1985 — первая часть книги - анализ романа Джорджа Оруэлла «1984», а вторая часть само произведение
• Человек из Назарета / Man of Nazareth (1979)
• Сила земли / Earthly Powers (1980)
• Царство слабых (1985)
• Железо, ржавое железо / Any Old Iron (1988, рус. перевод 2004)

Повести

• Долгий путь к чаепитию / A long trip to teatime (повесть, 1976. русский перевод — 2000)

Документальная проза

• Шекспир / Shakespeare (1970, рус. перевод 2001 ISBN 5-227-01302-0)
• Эрнест Хемингуэй и его мир / Ernest Hemingway and his World (1978)

Автобиографии

• Маленький Уилсон и большой Бог (1987)
• У тебя было время (1990)

Экранизации

• 1971 — Заводной апельсин, режиссёр Стэнли Кубрик.
• 1977 — Иисус из Назарета, режиссёр Франко Дзефирелли.

См. также

• Nadsat

Ссылки

• [www.anthonyburgess.org/ Официальный сайт]
• [fantlab.ru/autor357 Библиография на сайте Лаборатория Фантастики]
• Энтони Бёрджесс (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.anthonyburgess.org/ Международный фонд Энтони Бёрджесса]
• Захаров Н. В., Гайдин Б . Н. [world-shake.ru/ru/Encyclopaedia/3664.html Бёрджесс Энтони]. Электронная энциклопедия «Мир Шекспира» (2010). Проверено 23 ноября 2011. [www.webcitation.org/65CmX22ab Архивировано из первоисточника 4 февраля 2012].

Отрывок, характеризующий Бёрджесс, Энтони

И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.


Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.