Ян из Кент
| Ян из Кент | |
| Jan z Kęt | |
 Памятник Яну из Кенты на Рынковой площади в Кентах | |
| Имя в миру |
Ян Ваценга |
|---|---|
| Рождение | |
| Смерть |
24 декабря 1473 (83 года) |
| Почитается | |
| Беатифицирован | |
| Канонизирован | |
| В лике | |
| Покровитель |
города: Кенты и Кракова, Архиепархии Кракова, профессоров, преподавателей и студентов, а также: Католических школ, организации «Каритас» и Папского польского Колегиума в Риме |
| Атрибуты | |
| Подвижничество | |
Ян из Кент, настоящее имя и фамилия Ян Ваценга (рус. церк. также Иоанн Кантий[1], лат. Io(h)annis Cantius, англ. John Cantius[2][3], польск. Jan z Kęt, Jan Kanty); 23 июня 1390, Кенты, Польша — 24 декабря 1473, Краков, Польша) — пресвитер, польский святой Римско-католической церкви, бакалавр теологии, кантор университетского костела св. Флориана под Краковом, настоятель базилики св. Андрея в Олькуше .
Содержание
Биография
Родился Ян в Кентах, в городке, расположенном в 30 км от Освенцима между Краковом и Бельско-Бялой. После окончания школы в 1413 году он отправился на учёбу в Краковский университет.
В 1415 году получил степень бакалавра вольных наук, а три года спустя в 1418 — степень магистра философии. Стал преподавателем университета. Был рукоположен в сан священника в церкви города Тухув.
С 1421—1429 был приглашен руководить школой при монастыре Ордена Святого Гроба Господнего Иерусалимского в городе Мехуве. Ян Кенты служил одновременно проповедником монастырского костела.
Интересовался музыкой. Найдены его записи небольших фрагментов песен на два голоса, написанных его рукой.
Читал проповеди. В это же время выполнял должность кантора университетского костела св. Флориана и настоятеля базилики св. Андрея в г. Олькуше.
Там же занялся переписыванием рукописей. Этим делом Ян занимался на протяжении всей своей жизни.
В 1429 году Ян из Кенты начал преподавать философию в Ягеллонском университете Кракова, и одновременно там же стал изучать богословие. Будучи профессором читал лекции по трактатам, комментировал логику, затем физику и экономику Аристотеля.
С 1434 г. занимал должность ректора Большого Коллегиума в Кракове. В 1439 получил степень бакалавра богословия.
В 1443 году Ян получил степень магистра теологии. Позже стал лиценциатом и доктором богословских наук.
Принимал участие в разработке учения Жана Буридана об импетусе — движущей способности, запечатлеваемой в брошенном теле, которая в дальнейшем была развита в работах Галилея и Ньютона.
Питался Ян лишь тем, что было абсолютно необходимо для поддержания жизненных сил, отдавая все свои доходы бедным и нуждающимся. Совершил несколько раз паломничество: одно в Иерусалим с желанием стать мучеником из-за гонений мусульман, и четырежды -пешком в Рим.
Он был человеком живой веры и глубокого благочестия. Был широко известен большим милосердием. Не в силах справиться с общей нуждой, отказывался даже от собственной одежды и обуви в пользу бедных. Несмотря на трудолюбивую и покаянную жизнь в постах, которую вел Ян, он прожил 83 года. Общее убеждение людей в его святости привело к тому, что Ян из Кенты сразу же был похоронен в костеле св. Анны под амвоном.
По свидетельству средневекового польского историка и первого биографа святого — Михаила из Мехувa, глубокое смирение и милосердие Яна были отличительной чертой его жизни.
Сохранившиеся рукописи свидетельствуют о его небывалой работоспособности и упорстве. Им рукописи насчитываю более 18 000 страниц. В Ягеллонской библиотеке они хранятся в 15 толстых томах. Собственноручно им переписано 26 кодексов.
В своих проповедях Ян придерживался идеи концилиаризма, сторонником которой оставался до конца жизни.
Известны его подписи Johannes de Kanti, Johannes de Kanty, Johannes Kanti и Joannes Canthy.
Культ святого Яна из Кент жив и по сей день. Он почитается прежде всего как покровитель преподавателей и учащейся молодежи. Ведь он целиком, почти всю свою жизнь — 55 лет, отдал обучению молодежи.
Прославление
27 сентября 1680 года Ян из Кент был беатифицирован Римским папой Иннокентием XI и канонизирован 16 апреля 1767 года Римским папой Климентом XIII[4]
В Санкт-Петербурге на Васильевском острове по адресу 1-я линия, д. 52, в годы существования там Императорской Римско-католической духовной академии действовала сохранившаяся с утратами каплица (домовая церковь), посвященная данному святому[5].
Напишите отзыв о статье "Ян из Кент"
Примечания
- ↑ [encspb.ru/object/2804677951?lc=ru Энциклопедия Санкт-Петербурга]
- ↑ viaf.org/viaf/2442083/
- ↑ [www.canons-regular.org/go/bull-of-canonization/ Bull of Canonization | Our Patron | Canons Regular of St. John Cantius]
- ↑ Текст буллы о канонизации на английском языке на сайте чикагской организации регулярных каноников имени святого «Canons Regular of St. John Cantius» www.canons-regular.org/go/bull-of-canonization/.
- ↑ Каплица св. ИОАННА КАНТИЯ при Императорской Римско-католической Духовной академии на «Энциклопедии Санкт-Петербурга» encspb.ru/object/2804677951?lc=ru (первоначально опубликовано в: Кобак А. В., Антонов В. В. Энциклопедия «Святыни Санкт-Петербурга»)
Ссылки
- [muzeum.kety.pl/historia-ket/znani/ Muzeum im. Aleksandra Kłosińskiego w Kętach Святой Ян Кенты] (польск.)
- [www.kolegium.opoka.org/?block=yes&&menu_id=1&&sub=6 Папский польский Колегиум в Риме] (польск.)
- [www.newadvent.org/cathen/08451b.htm Биография] (англ.)
- [kefas-piotr.wiara.pl/index.php?idz=2&kat=01&txt=3.txt&nazw=Pa%BCdziernik 20 Października. Święty Jan Kanty, prezbiter]
Отрывок, характеризующий Ян из Кент
– Вот как!… И ты в большом свете! – сказал он Пьеру.– Я знал, что вы будете, – отвечал Пьер. – Я приеду к вам ужинать, – прибавил он тихо, чтобы не мешать виконту, который продолжал свой рассказ. – Можно?
– Нет, нельзя, – сказал князь Андрей смеясь, пожатием руки давая знать Пьеру, что этого не нужно спрашивать.
Он что то хотел сказать еще, но в это время поднялся князь Василий с дочерью, и два молодых человека встали, чтобы дать им дорогу.
– Вы меня извините, мой милый виконт, – сказал князь Василий французу, ласково притягивая его за рукав вниз к стулу, чтоб он не вставал. – Этот несчастный праздник у посланника лишает меня удовольствия и прерывает вас. Очень мне грустно покидать ваш восхитительный вечер, – сказал он Анне Павловне.
Дочь его, княжна Элен, слегка придерживая складки платья, пошла между стульев, и улыбка сияла еще светлее на ее прекрасном лице. Пьер смотрел почти испуганными, восторженными глазами на эту красавицу, когда она проходила мимо него.
– Очень хороша, – сказал князь Андрей.
– Очень, – сказал Пьер.
Проходя мимо, князь Василий схватил Пьера за руку и обратился к Анне Павловне.
– Образуйте мне этого медведя, – сказал он. – Вот он месяц живет у меня, и в первый раз я его вижу в свете. Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин.
Анна Павловна улыбнулась и обещалась заняться Пьером, который, она знала, приходился родня по отцу князю Василью. Пожилая дама, сидевшая прежде с ma tante, торопливо встала и догнала князя Василья в передней. С лица ее исчезла вся прежняя притворность интереса. Доброе, исплаканное лицо ее выражало только беспокойство и страх.
– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
