11-я истребительная авиационная дивизия
| 11-я истребительная авиационная дивизия | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Подчинение | |
| Входит в | |
| Тип |
авиация |
| Включает в себя |
111-й авиационный полк |
| Численность |
1000 солдат и офицеров |
| Дислокация | |
| Участие в | |
11-я истребительная авиационная дивизия НОАЮ (серб. 11. (jеданаеста) ваздухопловна ловачка дивизија НОВЈ) — авиационное воинское формирование НОАЮ, первое постоянное формирование ВВС Югославии.
История
Личный состав и структура
Сформирована 7 января 1945 в Среме в составе Группы авиационных дивизий НОАЮ. Состояла из трёх полков (111-го, 112-го и 113-го), резервной роты, тайной радиостанции и учебного подразделения. Численность дивизии варьировалась в пределах 1000 человек личного состава. По данным на 15 мая 1945, в дивизии насчитывалось 625 солдат, 250 младших офицеров и 109 старших офицеров. В дивизии было 136 самолётов, из них 110 были советского производства (Як-1, Як-3 и Як-9).
Основными целями дивизии были завоевание воздушного превосходства на территории Югославии, оборона авиабаз и борьба против авиации противника. Однако в связи с тем, что силы люфтваффе главным образом бездействовали, 11-я дивизия занималась разведывательными операциями и корректировкой артстрельбы.
Боевой путь
Части дивизии базировались за годы войны в следующих пунктах:
- Штаб с силами резерва до 27 марта базировался в Руме, с 27 марта по 3 мая в Бачком-Брестовце, с 3 по 15 мая в Мадьярмечке.
- 111-й авиационный полк до 28 марта базировался в Нови-Саде, а с 28 марта по 25 мая в Сомборе.
- 112-й авиационный полк до 10 марта базировался в Великих-Радинцах (одна эскадрилья в Земуне), с 10 по 29 марта в Надале, с 29 марта по 4 мая в Кленаке, с 4 по 14 мая в Мадьярмечке.
- 113-й авиационный полк до 17 марта базировался в Руме, а после в Бачком-Брестовце.
С 17 по 31 января дивизия поддерживала с воздуха 1-ю армию, преследуя противника близ городов Вуковар, Чаково, Винковци, Жупань, Брчко и Биелина. С февраля дивизия поддерживала уже силы 2-й армии, подвергая атакам линию Власеница-Зворник-Биелина, которую обороняли силы 91-го армейского корпуса. С 6 по 21 марта дивизия атаковала гарнизон моста на левом берегу Дравы, сёл Дони-Михолац и Валпово. Совместно с 42-й ударной авиадивизией участвовала в решающем наступлении на Сремском фронте и нескольких последних крупных сражениях в Югославии.
Статистика
За всю войну пилоты дивизии совершили 3464 боевых вылета. Благодаря их стараниям были сбиты три самолёта противника, уничтожены 87 зенитных и 45 полевых орудий, 36 локомотивов и 200 вагонов разнообразных поездов, 1000 автомашин. Бомбардировщики потопили 4 баржи, взорвали 12 магазинов и складов, также после их налётов произошло около 75 пожаров на базах вермахта.
Напишите отзыв о статье "11-я истребительная авиационная дивизия"
Литература
- Војна енциклопедија (књига четврта). Белград, 1972.
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий 11-я истребительная авиационная дивизия
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.
Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
