Trivium
 |
Эта статья или раздел нуждается в переработке. Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей.
|
| Trivium | |
 | |
 Кори Бьелье, Мэтью Хифи, Паоло Греголетто | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Жанры | |
| Годы |
с 1999 по наши дни |
| Страна | |
| Откуда | |
| Лейбл |
Lifeforce Records |
| Состав |
Мэтью Киичи Хифи |
| Бывшие участники |
Брент Янг |
| Другие проекты |
Capharnaum |
| [www.trivium.org vium.org] | |
Trivium — американская метал-группа из Орландо, Флорида, образованная в 1999 году. Слово Trivium для своего названия организаторы первого состава — Хифи, Смит и Льютер — взяли из латинского языка — так назывался учебный курс из трёх дисциплин (грамматики, логики и риторики) в средневековых школах.[1]
Содержание
Биография
Ядро коллектива сложилось в средней школе Lake Brantley. Ключевым эпизодом принято считать день, когда начинающий гитарист Мэтт Хифи (англ. Matthew Kiichi Heafy, род. 26 января 1986 года в Ивакуни, Япония) исполнил кавер-версии «No Leaf Clover» Metallica и «Self Esteem» The Offspring, чем обратил на себя внимание вокалиста Брэда Льютера (англ. Brad Lewter). На прослушивании дома у барабанщика Трэвиса Смита все трое сыграли «For Whom the Bell Tolls» Metallica, после чего Хифи вошёл в квартет, четвёртым участником которого стал Брент Янг[2] Группу назвали Trivium: по замыслу участников это было призвано «…отразить широту музыкальных взглядов, открытость новым стилям и общую творческую эстетику музыкантов».[1] После лишь нескольких концертов в местных барах Льютер покинул состав и Хифи взял на себя функции основного вокалиста.
Ember to Inferno (2001 — 2004)
В начале 2001 года Trivium записали первую демо-пленку. Она попала в отдел артистов и репертуара германского лейбла Lifeforce Records, который заключил с группой контракт и выпустил её дебютный альбом Ember to Inferno. Вскоре вторым ведущим гитаристом стал Кори Бёлью; но с поиском басиста возникли трудности. Перед началом турне с Machine Head Trivium попросили помочь им найти басиста, и те предложили Паоло Греголетто, участника Metal Militia. За время, проведенное с Trivium в турне, тот настолько проникся их музыкой, что решил стать постоянным участником группы.[1]
Ascendancy (2005)
«Ember to Inferno» имел умеренный успех, но заставил к группе прислушаться — в частности, представителей Roadrunner Records. Лейбл заключил c Trivium контракт и выпустил второй альбом Ascendancy, записанный в студиях Audiohammer и Morrisound Recording продюсером Джейсоном Сьюкофом (сопродюсером стал сам Хифи). Альбом вышел в марте, поднялся до 151 места в общем списке Billboard 200 и достиг 4-го места в суб-чарте Top Heatseekers.[3] Специалисты отметили мощную энергетику и компактность звука, захватывающие гитарные дуэты, вокал, резко меняющийся от чувственного до яростно деструктивного, и мощный драмминг Смита.[4] Синглами из альбома вышли «Like Light to the Flies», «Pull Harder on the Strings of Your Martyr», «A Gunshot to the Head of Trepidation» и «Dying in Your Arms».
Как и их дебютный альбом «Ember To Inferno», «Ascendancy» уходил корнями в олдскул-трэш, возрождая в памяти классику таких групп как Metallica, Slayer, Pantera и Testament. Здесь были заметны также элементы классического хэви-метал, жесткого мелодик-дэта и прогрессивного рока.
На этот раз у нас было гораздо больше времени и возможностей для записи. У моей гитары вышел совершенно чумовой звук, Трэвис рубил просто как монстр, а спектр вокальных партий стал гораздо шире. — Мэтт Хифи[1]
Если для первого альбома Trivium Хифи писал стихи, основываясь на юношеских переживаниях и разочаровании в окружающем мире, то на «Ascendancy» он затронул более серьёзные темы: насилие в семье, самоубийство, депрессия, политическая диктатура и свобода слова. «Когда у тебя самого что-то не ладится, начинаешь лучше видеть недостатки других. Я пишу о довольно плохих вещах, это верно, но мне это помогает избавиться от собственного негатива», — говорил он.[1]
В 2002 году Мэтт Хифи был признан лучшим местным гитаристом на церемонии Orlando Metal Awards.[1] В поддержку альбома Trivium провели несколько гастролей — в частности, с Machine Head, группой, которую Хифи всегда называл в числе своих основных влиянием, а также Killswitch Engage, Iced Earth и Fear Factory. Группа выступила на фестивалях Road Rage 2005, Ozzfest и Download Festival. В 2006 году альбом «Ascendancy» был перевыпущен с 4 бонус-треками и DVD с видео и концертными выступлениями.
Что я люблю в совместных турне, так это гулянки каждый вечер после концерта. Нет, дело совсем не в пьянке и прочем дерьме, просто это прекрасно, когда ты оттягиваешься с другими группами, находишь близких тебе по духу ребят, столь же повернутых на музыке, взрываешь толпу на концерте. Черт, а из публики на концертах всегда прёт огромная энергетика!. — Мэтт Хифи[1]
The Crusade (2006 — 2007)
В апреле 2006 года, после гастролей, проведенных уже в качестве хедлайнеров (с разогревщиками Mendeed и God Forbid), Trivium — опять-таки с Сьюкофом, — записали альбом The Crusade, вышедший в октябре 2006 года и уже через неделю оказавшийся на 25 месте в Billboard 200. Критика, в основном, поддержала релиз, причем Blabbermouth.net отнес его к числу лучших альбомов 2006 года. Все отметили, что вокал Хифи изменился: здесь стало меньше скриминга, характерного для металкора.
|
Если кого-то интересует, почему ушел скриминг, так это потому, что никто из нас никогда особенно не интересовался новыми группами, использующими скрим, поэтому и задались вопросом: а нам-то это зачем? Я решил совершенствовать голос и хорошо поработал над вокалом. [5] — Мэтт Хифи | 
|
Группа поддержала альбом гастролями с Iron Maiden и Metallica, а затем вошла в тур Black Crusade выступив на одной сцене с Machine Head, Arch Enemy, DragonForce и Shadows Fall. После европейского турне Trivium примкнули к туру Family Values Tour Korn.
Trivium были признаны лучшей концертной группой 2006 года и в качестве таковой получили Metal Hammer Golden God Awards.
Shogun (2008 — 2009)
В октябре 2007 года с продюсером Ником Рискулинешем (Nick Raskulinecz) группа в штате Теннесси (на студии Sound Kitchen, используемой преимущественно кантри-исполнителями) приступила к работе над четвёртым альбомом. Первоначально было подготовлено 27 композиций, которые группа оттачивала в течение нескольких месяцев.[5] В мае 2008 года, отвечая на вопросы корреспондента журнала Kerrang!, Хифи пообещал, что в альбоме будет больше трэша и скриминга. Кроме того, он (иронично) заметил, что фэны «…впервые получат возможность признать, Trivium — наследники Queen». Дело в том, что продюсер заставлял вокалиста записывать по 3-40 партий для каждого трека, и создал из них фрагменты с многоголосицей.[5]
Вернулся скриминг и с ним брутальность: таких утробных звуков прежде мне издавать не приходилось. Кое-какие ноты я отметил для себя как личные рекорды. Что мне нравится в этом альбоме, так это гротескность: здесь фэн услышит каждый фирменный элемент саунда словно бы преувеличенным. Раньше мы не претендовали на место в иерархии самых тяжелых групп мира, но этот альбом, думаю, изменит о нас всеобщее представление. При этом с мощными, убойными фрагментами граничат области кристальной чистоты звука и чувства, каких прежде тоже у нас не было. — Мэтт Хифи, в интервью журналу Kerrang![5]
Альбом Shogun вышел 29 сентября 2008 года и тут же вошёл в британский хит-парад, на 17 место. Группа вышла в турне (с участием All That Remains, 36 Crazyfists и The Human Abstract), а 27 октября присоединилась к Unholy Alliance (туру Slayer) в связке с хедлайнерами, а также Mastodon и Amon Amarth. Были анонсированы также концерты в России.
Осенью 2009 года группу покинул барабанщик Трэвис Смит. Заменой ему стал Ник Августо, который был представлен публике в туре «Into the Mouth of Hell We Tour».
In Waves (2010 — 2012)
Альбом был записан в 2010 году и вышел в свет 2 августа 2011 года в Японии, а через неделю — в США. Существует стандартное и ограниченное издание. Последнее включает в себя 18 треков, в том числе выходившие ранее «Shattering The Skies Above» и «Slave New World» (кавер-версия песни Sepultura), а также 3 бонусы «Ensnare The Sun», «Drowning In Slow Motion» и «A Grey So Dark». На данном альбоме группа экспериментировала с содержанием экстрим-вокала в песнях. Таким образом, часть из них спета полностью чистым вокалом, в то время как другая его не содержит вообще. В некоторых песнях присутствуют оба типа вокала.
Vengeance Falls (2013)
Шестой альбом группы был записан в первой половине 2013 года, при участии Девида Дреймана в роли продюсера. Наиболее ранней датой релиза стало 9 октября, когда альбом вышел в Японии. Альбом выдержан в привычной для группы стилистике смеси металкора и классических жанров метала, таких как хеви-метал и треш-метал. Примечательно, что в песнях преобладает в основном чистый вокал, в то время как роль экстрим-вокала была сведена до сугубо вспомогательной.
Silence in the Snow (2015 — настоящее время)
Седьмой альбом группы вышел 2 октября 2015 года на лейбле Roadrunner. Альбом стал первым для нового ударника Мэта Мадиро, который раньше был барабанным техником группы на протяжении двух лет. Он заменил ушедшего из группы во время тура барабанщика Ника Аугусто. 30 июля 2015 года вышел первый сингл Silence in the Snow, а так же клип на эту композицию. 13 августа вышел второй сингл Blind Leading the Blind. 26 августа выходит третий сингл с грядущего альбома под названием Until The World Goes Cold.
Интересные факты
- Trivium играли концерт в Атланте, когда узнали, что ураган Чарли приближается к Флориде. Осознавая, что это опасно, они не отменили концерт в родном Орландо и поехали туда невзирая на ураган. «Мы на своём фургончике проехали прямо через центр урагана, — вспоминал Мэтт Хифи, — наш ударник Трэвис сидел за рулем всё это время и выглядел как чёртов Том Круз в фильме „Миссия невыполнима“, ха-ха! Нам было плевать на ураган, у нас же было назначено выступление! Мы живём ради этой группы. Просыпаемся каждый день, играем себе немного, разминаемся, а потом собираемся вместе и репетируем часами, играем концерты, ездим на гастроли. Вот всё что нам нужно, вот всё, чем мы хотим заниматься всю жизнь».[1]
- У Паоло Греголетто есть свой предмет для гордости — однажды он джемовал с Нико МакБрэйном, ударником Iron Maiden.
- Мэттью Хифи и Кори Бьёлье снялись в клипе группы Machine Head — Aesthetics Of Hate.
- Мэттью Хифи снялся в клипе группы A Day To Remember — All I Want.
- Мэттью Хифи снялся в клипе группы Asking Alexandria — Moving On..
Состав группы
|
|
- Временная Шкала
<timeline> ImageSize = width:800 height:300 PlotArea = left:110 bottom:120 top:0 right:30 Alignbars = justify DateFormat = mm/dd/yyyy Period = from:01/01/1999 till:12/31/2013 TimeAxis = orientation:horizontal format:yyyy
Colors =
id:bass value:blue legend:Бас-гитара, бэк-вокал id:vocals value:red legend:Вокал id:drums;percussion value:purple legend:Ударные id:vocals;guitar value:orange legend:Вокал/гитара id:guitar value:green legend:Гитара/бэк-вокал id:lines value:black legend:Альбомы id:bars value:gray(0.94)
BackgroundColors = bars:bars
Legend = orientation:vertical position:bottom columns:2
ScaleMajor = increment:2 start:1999 ScaleMinor = increment:1 start:1999
LineData =
at:10/14/2003 color:black layer:back at:03/15/2005 color:black layer:back at:10/10/2006 color:black layer:back at:09/30/2008 color:black layer:back at:08/09/2011 color:black layer:back at:10/15/2013 color:black layer:back
BarData =
bar:Brad text:"Брэд Льютер" bar:Matt text:"Мэтт Хифи" bar:Corey text:"Кори Бьёлье" bar:Brent text:"Брэнт Янг" bar:Paulo text:"Паоло Греголетто" bar:Travis text:"Трэвис Смит" bar:Nick text:"Ник Августо"
PlotData=
width:10 textcolor:black align:left anchor:from shift:(10,-5) bar:Brad from:01/01/1999 till:06/01/1999 color:vocals bar:Matt from:03/01/1999 till:end color:vocals;guitar bar:Corey from:01/01/2003 till:end color:guitar bar:Brent from:01/01/1999 till:03/01/2004 color:bass bar:Paulo from:03/01/2004 till:end color:bass bar:Travis from:01/01/1999 till:01/01/2010 color:drums;percussion bar:Nick from:01/01/2010 till:end color:drums;percussion
</timeline>
Дискография
- Ember to Inferno, (2003)
- Ascendancy, (2005)
- The Crusade, (2006)
- Shogun, (2008)
- In Waves, (2011)
- Vengeance Falls (2013)
- Silence in the Snow (2015)
Напишите отзыв о статье "Trivium"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 [trivium.3dn.ru/publ/1-1-0-2 trivium.3dn.ru. Биография группы]
- ↑ [www.mtv.com/music/artist/trivium/artist.jhtml#bio Trivium. Биография на mtv.com]
- ↑ [www.billboard.com/bbcom/retrieve_chart_history.do?model.chartFormatGroupName=Albums&model.vnuArtistId=558737&model.vnuAlbumId=798264 Trivium: Billboard Album chart] (недоступная ссылка с 03-09-2013 (3888 дней) — история, копия)
- ↑ [www.allmusic.com/cg/amg.dll?p=amg&sql=10:wzfoxqwsldje Рецензия на Ascendancy. All Music Guide]
- ↑ 1 2 3 4 Kerrang! Issue #1213, June 07, 2008. «This Is Extremely Heavy Brutal Shit!», стр. 6
Ссылки
- [www.metal-archives.com/band.php?id=6795 Trivium на Encyclopaedia Metallum]
- [www.last.fm/ru/music/Trivium Профиль Trivium] на Last.fm
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Trivium
– Да вы хотели остаться еще два дня?– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.
В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
