Архиепархия Тулузы
Поделись знанием:
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.
Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
– Да ведь я сказал, что подличать не стану, – перебил Денисов и опять продолжал чтение своей бумаги.
Ростов не смел уговаривать Денисова, хотя он инстинктом чувствовал, что путь, предлагаемый Тушиным и другими офицерами, был самый верный, и хотя он считал бы себя счастливым, ежели бы мог оказать помощь Денисову: он знал непреклонность воли Денисова и его правдивую горячность.
Когда кончилось чтение ядовитых бумаг Денисова, продолжавшееся более часа, Ростов ничего не сказал, и в самом грустном расположении духа, в обществе опять собравшихся около него госпитальных товарищей Денисова, провел остальную часть дня, рассказывая про то, что он знал, и слушая рассказы других. Денисов мрачно молчал в продолжение всего вечера.
Поздно вечером Ростов собрался уезжать и спросил Денисова, не будет ли каких поручений?
– Да, постой, – сказал Денисов, оглянулся на офицеров и, достав из под подушки свои бумаги, пошел к окну, на котором у него стояла чернильница, и сел писать.
– Видно плетью обуха не пег'ешибешь, – сказал он, отходя от окна и подавая Ростову большой конверт. – Это была просьба на имя государя, составленная аудитором, в которой Денисов, ничего не упоминая о винах провиантского ведомства, просил только о помиловании.
– Передай, видно… – Он не договорил и улыбнулся болезненно фальшивой улыбкой.
Вернувшись в полк и передав командиру, в каком положении находилось дело Денисова, Ростов с письмом к государю поехал в Тильзит.
13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.
– Je voudrais voir le grand homme, [Я желал бы видеть великого человека,] – сказал он, говоря про Наполеона, которого он до сих пор всегда, как и все, называл Буонапарте.
– Vous parlez de Buonaparte? [Вы говорите про Буонапарта?] – сказал ему улыбаясь генерал.
Борис вопросительно посмотрел на своего генерала и тотчас же понял, что это было шуточное испытание.
– Mon prince, je parle de l'empereur Napoleon, [Князь, я говорю об императоре Наполеоне,] – отвечал он. Генерал с улыбкой потрепал его по плечу.
– Ты далеко пойдешь, – сказал он ему и взял с собою.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Борис сделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него и записывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц, которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, и внимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В то самое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забыл посмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свидание продолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер в числе других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так как свита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение его совершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли. Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его в лицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новое лицо, но удивились бы, ежели бы его не было.
| Архиепархия Тулузы | |
| Archidioecesis Tolosana (Convenarum-Rivensis) | |
 Собор святого Стефана, Тулуза, Франция | |
| латинский | |
|---|---|
| Главный город | |
| Страна | |
| Дата основания |
III век |
| Кафедральный собор | |
| Епархии-суффраганы |
епархии Каора, Монтобана, Памье, Родеза, Тарб-э-Лурда |
| Приходов |
630 |
| Площадь епархии |
6.372 км² |
| Население епархии |
1.200.000 чел. |
| Число католиков |
763.000 чел. |
| Доля католиков |
63,6 % |
Архиепархия Тулуза (лат. Archidioecesis Tolosana (Convenarum-Rivensis)) — архиепархия Римско-Католической церкви с центром в городе Тулуза, Франция. Архиепархия Тулузы распространяет свою юрисдикцию на территорию департамент Верхняя Гаронна. В митрополию Тулузы входят епархии Каора, Монтобана, Памье, Родеза, Тарб-э-Лурда. В церковную провинцию Тулузы также входят архиепархии Альби и Оша. Кафедральным собором архиепархии Тулузы является церковь святого Стефана.
Содержание
История
Епархия Тулузы была образована в III веке святым Сатурнином, который проповедовал христианство в этом регионе. Первоначально епархия Тулузы входила в митрополию Нарбонны (сегодня — Епархия Каркасона-Нарбонны).
C XI по XIII на территории епархии Тулузы широкое распространение получила ересь катаров, которая была окончательно уничтожена крестовыми походами.
23 июля 1295 года епархия Тулузы передала часть своей территории для возведения новой епархии Памье. 11 июля 1317 года Римский папа Иоанн XXII выпустил буллу Salvator noster, которой возвёл епархию Тулузы в ранг архиепархии. В этот же день из архиепархии Тулузы выделились новые епархии Монтобана, Сен-Папуля, Ломбеза и Рие (последние три были упразднены в 1801 году после конкордата с Францией). 26 сентября 1317 года архиепархия Тулузы передала часть своей территории новым епархиям Лавора и Мирпуа (обе упразднены в 1801 году).
В 1532 году в Тулузе распространились идеи Реформации. В 1550 году архиепископ Тулузы кардинал Оде де Колиньи принял кальвинизм и был отстранён от должности Святым Престолом. В 1564 году Колиньи женился. В 1563 году приверженцы католицизма объединились в «Лигу защиты католицизма». С 1586 по 1595 года Тулуза находилась полностью под их контролем.
29 ноября 1801 года после конкордата с Францией Римский папа Пий VII выпустил буллу Qui Christi Domini, которой изменил границы архиепархии Тулузы соответственно департаментам Верхняя Гаронна и Арьеж, присоединив территорию упразднённых епархий Сен-Лизье, Памье, Рие и часть упразднённых епархий Сен-Бертран-де-Комменжа, Лектура, Ломбеза, Мирпуа, Монтобана и Сен-Папуля.
6 октября 1822 года была восстановлена епархия Памье, которая выделилась из архиепархии Тулузы. В этот же день архиепископы Тулузы получили привилегию прибавлять к своему титулу название города Нарбонны.
8 декабря 2002 года в церковную провинцию Тулузы вошли архиепархии Альби и Оша.
14 июня 2006 года титул города Нарбонны был передан епископу Каркасона.
Ординарии архиепархии
- епископ святой Сатурнин;
- епископ святой Гонорат;
- епископ святой Папулий (300);
- епископ Мартин (314);
- епископ Родан (350 — 358);
- епископ святой Гиларий (358 — 360);
- епископ святой Сильвий (360 — 400);
- епископ святой Экзуперий (400 — 410);
- епископ Давид;
- епископ Максим (470);
- епископ Ираклий (? — 506);
- епископ Магнульф (? — 585);
- епископ Менна (? — 625);
- епископ святой Эремберт (? — 657);
- епископ святой Гермерий (? — 691);
- епископ Арриций (? — 785);
- епископ Манцион (? — 798);
- епископ Самуил (? — 843);
- епископ Саломон (? — 857);
- епископ Хелизахар (? — 861);
- епископ Бернард (883 — 890);
- епископ Арманд (903 — 925);
- епископ Юг I (926 — 972);
- епископ Аттон (973 — 974);
- епископ Изол (974 — 986);
- епископ Атт (990 — 1000);
- епископ Раймунд (1004 — 1010);
- епископ Пьер Роже (1018 — 1031);
- епископ Арно (1031 — 1035);
- епископ Бернард (1035 — 1040);
- епископ Юг II (1041 — 1044);
- епископ Арно (1045 — 1059);
- епископ Дюранд де Бредон (1059 — 1071);
- епископ Изарн де Лавор (1071 — 1105);
- епископ Амелий Раймон дю Пюи (1105 — 1139);
- епископ Раймон де Лотрек (1140 — 1163);
- епископ Бернар Бономм (1163 — 1164);
- епископ Жерар де Лабарт (1164 — 1170);
- епископ Юг III (1170 — 1175);
- епископ Бертран де Вильмюр (1175 — 1178);
- епископ Госселин (1178 — 1178);
- епископ Фулькранд (1179 — 1200);
- епископ Раймон де Рабастан (1203 — 1206);
- епископ Фолькет Марсельский (1206 — 1231);
- епископ Раймон дю Фальга (1232 — 1279);
- епископ Бертран де л’Иль-Журден (1279 — 1286);
- епископ Юг Маскарон (1286 — 1296);
- епископ святой Людовик Тулузский (1296 — 1297);
- епископ Арно-Роже де Комменж (1297 — 1298);
- кардинал Пьер де Ла Шапель-Тайлефер (1298 — 1305) — кардинал с 1305 года;
- епископ Гайяр де Прессак (1305 — 1317);
- кардинал Жан-Раймон де Комменж (1318 — 1327) — кардинал с 1327 года;
- архиепископ Гильом де Лодён (1327 — 1345);
- кардинал Раймон де Каниллак (1346 — 1350) — кардинал с 1350 года;
- архиепископ Этьен Альдобранди (1350 — 1361);
- архиепископ Жоффруа де Вероль (1361 — 1376);
- архиепископ Жан де Кардельяк (1376 — 1390);
- архиепископ Франсуа де Гонзи (1390 — 1391);
- архиепископ Пьер де Сен Марсьяль (1391 — 1401);
- архиепископ Виталь де Кастельмуру (1401 — 1410);
- архиепископ Доминик де Флуранс (1410 — 1422);
- архиепископ Дени дю Мулен (1423 — 1439);
- архиепископ Пьер дю Мулен (1439 — 1451);
- архиепископ Бернар дю Розье (1452 — 1475);
- архиепископ Пьер Лионский (1475 — 1491);
- архиепископ Эктор де Бурбон (1491 — 1502);
- кардинал Жан д'Орлеан-Лонгвиль (1503 — 1533) — кардинал с 1533 года;
- кардинал Габриель де Грамон (1533 — 1534) — кардинал с 1530 года;
- кардинал Оде де Колиньи (1534 — 1550) — перешёл в кальвинизм, отлучён от Католической церкви;
- кардинал Антуан Санген де Мёдон (1551 — 1559) — кардинал с 1539 года;
- кардинал Робер II де Ленонкур (1560 — 1562) — кардинал с 1538 года;
- кардинал Жорж д’Арманьяк (1562 — 1583) — кардинал с 1544 года;
- архиепископ Поль де Фуа (1583 — 1584);
- кардинал Франсуа де Жуайез (1588 — 1614) — кардинал с 1583 года;
- кардинал Луи де Ногаре де Ла Валет д'Эпернон (1614 — 1628);
- архиепископ Шарль де Моншаль (1628 — 1651);
- архиепископ Пьер де Марка (1654 — 1662);
- архиепископ Шарль-Франсуа д’Англюр де Бурлемон (1664 — 1669);
- архиепископ Пьер де Бонзи (1672—1673) — кардинал с 1672 года;
- архиепископ Жозеф де Монпеза де Карбон (1675 — 1687);
- архиепископ Жан-Батист-Мишель Кольбер де Сен-Пуанж (1693 — 1710);
- архиепископ Рене-Франсуа де Бово Дю Риво (1714 — 1721);
- архиепископ Анри де Несмон (1722 — 1727);
- архиепископ Жан-Луи Де Бальб де Бертон де Крийон (1727 — 1739);
- кардинал Шарль Антуан де Ла Рош-Эмон (1740 — 1753) — кардинал с 1771 года;
- архиепископ Франсуа де Крюссоль д’Юзес д’Амбуаз (1753 — 1758);
- архиепископ Артюр Ришар де Дийон (1758 — 1762);
- кардинал Эттьен Шарль де Ломени де Бриенн (1763 — 1788) — кардинал с 1788 года;
- архиепископ Франсуа де Фонтанж (1788 - 1801);
- архиепископ Клод Франсуа Мари Прима (1802 — 1816);
- архиепископ Франсуа де Бове (1817 — 1820);
- кардинал Анн-Антуан-Жюль де Клермон-Тоннер (1820 — 1830) — кардинал с 1822 года;
- кардинал Поль-Терез-Давид д’Астро (1830 — 1851) — кардинал с 1850 года;
- архиепископ Жан-Мари Мьолан (1851 — 1859);
- кардинал Флориан-Жюль-Феликс Депре (1859 — 1895) — кардинал с 1879 года;
- кардинал Франсуа-Дезире Матьё (1896 — 1899) — кардинал с 1899 года;
- архиепископ Жан-Огюстен Жермен (1899 — 1928);
- кардинал Жюль-Жеро Сальеж (1928 — 1956);
- кардинал Габриэль-Мари Гаррон (1956 — 1966);
- кардинал Луи-Жан Гюйо (1966 — 1978);
- архиепископ Андре Коллини (1978 — 1996);
- архиепископ Эмиль Маркю (1996 — 2006);
- архиепископ Робер Ле Галь (2006 — по настоящее время).
Источник
- Annuario Pontificio, Libreria Editrice Vaticana, Città del Vaticano, 2003, ISBN 88-209-7422-3
- [books.google.it/books?id=gg2-NViDSf0C&pg=PA245 Булла Salvator noster, Bullarum diplomatum et privilegiorum sanctorum Romanorum pontificum Taurinensis editio, Vol. IV, стр. 245—247] (лат.)
- Konrad Eubel, Hierarchia Catholica Medii Aevi, [sul-derivatives.stanford.edu/derivative?CSNID=00002716&mediaType=application/pdf vol. 1], стр. 488; [sul-derivatives.stanford.edu/derivative?CSNID=00002717&mediaType=application/pdf vol. 2], стр. 252; [sul-derivatives.stanford.edu/derivative?CSNID=00002718&mediaType=application/pdf vol. 3], стр. 315; [sul-derivatives.stanford.edu/derivative?CSNID=00002719&mediaType=application/pdf vol. 4], стр. 340; [www.archive.org/stream/hierarchiacathol05eubeuoft#page/377/mode/1up vol. 5], стр. 377—378; [www.archive.org/stream/hierarchiacathol06eubeuoft#page/404/mode/1up vol. 6], стр. 404—405 (лат.)
- Patrice Cabau, [www.societes-savantes-toulouse.asso.fr/samf/memoires/T_59/cabau.htm Les Evêques de Toulouse (III—XIV siècles) et les lieux de leur sépulture/ Mémoires de la Société Archéologique du Midi de la France, Tomo LIX (1999), стр. 123—162] (фр.)
Напишите отзыв о статье "Архиепархия Тулузы"
Ссылки
- [catholique-toulouse.cef.fr Официальный сайт] (фр.)
- [www.catholic-hierarchy.org/diocese/dtoul.html Информация] (англ.)
- [www.gcatholic.org/dioceses/diocese/toul0.htm Информация] (англ.)
Отрывок, характеризующий Архиепархия Тулузы
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.
Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
– Да ведь я сказал, что подличать не стану, – перебил Денисов и опять продолжал чтение своей бумаги.
Ростов не смел уговаривать Денисова, хотя он инстинктом чувствовал, что путь, предлагаемый Тушиным и другими офицерами, был самый верный, и хотя он считал бы себя счастливым, ежели бы мог оказать помощь Денисову: он знал непреклонность воли Денисова и его правдивую горячность.
Когда кончилось чтение ядовитых бумаг Денисова, продолжавшееся более часа, Ростов ничего не сказал, и в самом грустном расположении духа, в обществе опять собравшихся около него госпитальных товарищей Денисова, провел остальную часть дня, рассказывая про то, что он знал, и слушая рассказы других. Денисов мрачно молчал в продолжение всего вечера.
Поздно вечером Ростов собрался уезжать и спросил Денисова, не будет ли каких поручений?
– Да, постой, – сказал Денисов, оглянулся на офицеров и, достав из под подушки свои бумаги, пошел к окну, на котором у него стояла чернильница, и сел писать.
– Видно плетью обуха не пег'ешибешь, – сказал он, отходя от окна и подавая Ростову большой конверт. – Это была просьба на имя государя, составленная аудитором, в которой Денисов, ничего не упоминая о винах провиантского ведомства, просил только о помиловании.
– Передай, видно… – Он не договорил и улыбнулся болезненно фальшивой улыбкой.
Вернувшись в полк и передав командиру, в каком положении находилось дело Денисова, Ростов с письмом к государю поехал в Тильзит.
13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.
– Je voudrais voir le grand homme, [Я желал бы видеть великого человека,] – сказал он, говоря про Наполеона, которого он до сих пор всегда, как и все, называл Буонапарте.
– Vous parlez de Buonaparte? [Вы говорите про Буонапарта?] – сказал ему улыбаясь генерал.
Борис вопросительно посмотрел на своего генерала и тотчас же понял, что это было шуточное испытание.
– Mon prince, je parle de l'empereur Napoleon, [Князь, я говорю об императоре Наполеоне,] – отвечал он. Генерал с улыбкой потрепал его по плечу.
– Ты далеко пойдешь, – сказал он ему и взял с собою.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Борис сделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него и записывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц, которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, и внимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В то самое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забыл посмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свидание продолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер в числе других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так как свита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение его совершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли. Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его в лицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новое лицо, но удивились бы, ежели бы его не было.
