Барруа, Пьер

Пьер Барруа
фр. Pierre Barrois
Генерал Пьер Барруа
Дата рождения	30 октября 1774(1774-10-30)
Место рождения	Линьи-ан-Барруа, провинция Лотарингия (ныне департамент Мёз), королевство Франция
Дата смерти	19 октября 1860(1860-10-19) (85 лет)
Место смерти	Вилье-сюр-Орж, департамент Сена и Уаза, Французская империя
Принадлежность	Франция Франция
Род войск	Пехота
Годы службы	1793 – 1848
Звание	Дивизионный генерал
Командовал	96-м полком линейной пехоты (1803-07), пехотной бригадой (1807-11), пехотной дивизией (1811-13), дивизией Молодой гвардии (1813-14)
Сражения/войны	Ваттиньи (1793) Маренго (1800) Ульмская кампания (1805) Хаслах-Юнгинген (1805) Дюренштейн (1805) Галле (1806) Фридланд (1807) Талавера (1809) Баутцен (1813) Дрезден (1813) Лейпциг (1813) Ватерлоо (1815)
Награды и премии

Пьер Барруа (фр. Pierre Barrois, 1774—1860) — французский военный деятель, дивизионный генерал (1811 год), граф (1814 год), участник революционных и наполеоновских войн.

Биография

Родился в семье Жак-Франсуа Барруа (Jacques-François Barrois), булочника из Линьи, и Маргерит Жерар (Marguerite Gérard) из Велена. 12 августа 1793 года начал службу в батальоне разведчиков Мёза, 12 сентября награждён званием лейтенанта, и 15 октября со своей частью принял участие в сражении при Ваттиньи. С 1794 года, после амальгамы его батальона с егерями Севенны, служит в 9-й полубригаде лёгкой пехоты. Сражается в рядах Севрной и Самбро-Маасской армий под началом сперва генералов Марсо, затем Гоша. Участвует в сражениях при Флёрюсе и Рёре. 14 апреля 1796 года стал старшим аджюданом, 22 сентября того же года – старший аджюдан в звании капитана в ходе второй блокады Майнца.

Продолжил службу в Бресте, Вандее, затем в Италии. Поддержал переворот 9 ноября 1799 года. 14 июня 1800 года отличился в составе 9-го лёгкого полка в сражении при Маренго, 26 октября 1800 года назначен командиром батальона 9-го лёгкого.

5 октября 1803 года стал командиром 96-го полка линейной пехоты. Служил под началом маршала Нея в лагере Монтрёй. 20 марта 1804 года входил в состав Военной комиссии, которая приговорила к смертной казни герцога Энгиенского, причём Барруа был единственным, кто проголосовал за отсрочку исполнения приговора.

Принимал участие в кампаниях 1805, 1806 и 1807 годов в рядах дивизии Дюпона, отличился в сражениях при Хаслах-Юнгингене и Фридланде. 14 февраля 1807 года произведён в бригадные генералы, и назначен командиром 2-й бригады 1-й пехотной дивизии 1-го армейского корпуса Великой Армии.

С 1808 года служил на Пиренейском полуострове, сражался при Эспиносе, Сомосьерре, Уклесе, Меделине и Талавере. После гибели в сражении при Барросе генерала Рюффена, исполнял обязанности командира 1-й пехотной дивизии 1-го корпуса. 27 июня 1811 года произведён в дивизионные генералы, и 7 сентября получил под своё начало 2-ю пехотную дивизию. Во главе новой для себя дивизии оккупировал 4 декабря 1811 года Альхесирас, в 1812 году участвовал во взятии Сент-Роха и Лос-Барриоса.

9 февраля 1813 года отозван в состав Великой Армии в Саксонию, и возглавил 2-ю дивизию Молодой гвардии, сражался при Баутцене, Райхенбахе, Гёрлице, Дрездене и Лейпциге. 16 декабря 1813 года стал во главе 4-й дивизии Молодой гвардии. В январе 1814 года сражался на территории Бельгии с 1-й дивизией Молодой гвардии, отличился в сражении 31 марта 1814 года при Куртре.

После первой реставрации Бурбонов не получил назначения, и удалился в своё поместье. Во время «Ста дней» вновь присоединился к Императору и 2 апреля 1815 года возглавил хорошо знакомую ему 1-ю пехотную дивизию Молодой гвардии. Сражался при Флёрюсе, при Ватерлоо был ранен пулей в левое плечо.

С 1 августа 1815 года без назначения, 1 января 1825 года вышел в отставку. После июльской революции вернулся на службу и возглавил 3-й военный округ в Меце, принял участие в Бельгийской кампании, командуя 1-й пехотной дивизией Северной армии, затем занимал пост генерального инспектора пехоты, 30 мая 1848 года окончательно вышел в отставку. Умер 18 октября 1860 года в городке Вилье-сюр-Орж в возрасте 85 лет, и был похоронен на кладбище Пер-Лашез.

Воинские звания

• Лейтенант (12 сентября 1793 года);
• Капитан (22 сентября 1796 года);
• Командир батальона (26 октября 1800 года);
• Полковник (5 октября 1803 года);
• Бригадный генерал (14 февраля 1807 года);
• Дивизионный генерал (27 июня 1811 года).

Титулы

• Барон Барруа и Империи (фр. baron Barrois et de l'Empire; декрет от 19 марта 1808 года, патент подтверждён 24 февраля 1809 года);
• Граф Барруа и Империи (фр. comte Barois et de l'Empire; декрет от 19 ноября 1813 года, патент подтверждён 21 февраля 1814 года).

Награды

Легионер ордена Почётного легиона (11 декабря 1803 года)

Офицер ордена Почётного легиона (14 июня 1804 года)

Коммандан ордена Почётного легиона (25 декабря 1805 года)

Великий офицер ордена Почётного легиона (11 июля 1807 года)

Кавалер ордена Железной короны (23 декабря 1807 года)

Кавалер военного ордена Святого Людовика (1 сентября 1819 года)

Большой крест ордена Почётного легиона (30 апреля 1836 года)

Литература

«Pierre Barrois», dans Charles Mullié, Biographie des célébrités militaires des armées de terre et de mer de 1789 à 1850,‎ 1852.

Ссылки

• [www.culture.gouv.fr/public/mistral/leonore_fr?ACTION=RETROUVER&FIELD_1=NOM&VALUE_1=BARROIS&NUMBER=23&GRP=0&REQ=%28%28BARROIS%29%20%3aNOM%20%29&USRNAME=nobody&USRPWD=4%24%2534P&SPEC=9&SYN=1&IMLY=&MAX1=1&MAX2=1&MAX3=100&DOM=All Информация о генерале на сайте base Léonore]

Отрывок, характеризующий Барруа, Пьер

– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.


Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.
«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.