Битва при Полленции

Битва при Полленции
Основной конфликт: Первый поход Алариха в Италию
Дата	6 апреля 402 года
Место	Ок. Полленции (близ совр. Асти, Италия)
Итог	поражение готов
Противники
готы Западная Римская империя
Командующие
вождь Аларих полководец Стилихон, вождь аланов Савл
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно

Би́тва при Полле́нции (6 апреля 402 года) — сражение в предгорьях Западных Альп на севере Италии между армией Западной Римской империи и готами.

Сражение произошло в ходе первого вторжения готских племён под началом вождя Алариха в Италию. Римская армия под командованием Стилихона нанесла готам поражение, захватила их обоз, но не смогла полностью разгромить их. После сражения Аларих был вынужден заключить мирный договор с империей. Тем не менее современники высоко оценили эту победу Стилихона, так как была снята угроза похода готов на Рим.

Предыстория

Восстание везеготов

После смерти в январе 395 года последнего императора единой Римской империи Феодосия Великого восстали федераты империи — готы, расселённые по мирному договору Феодосием в 382 году на территории Нижней Мезии (совр. северная Болгария). Готский историк Иордан называет причину в том, что они перестали получать дань от центральной власти, хотя понесли значительные потери в 394 году при свержении Евгения, узурпатора императорского трона на Западе. Готские племена, управлявшиеся до того времени разными вождями, избрали себе королём Алариха из знатного рода Балтов и выступили на арену истории как единая сила, позднее получившая у историков название везеготы.

Сначала Аларих повёл соплеменников на Константинополь, но после переговоров с префектом Руфином, управляющим Восточной Римской империей при императоре Аркадии, повернул на юг Балкан. В Фессалии везеготы столкнулись с превосходящими силами под командованием римского полководца Стилихона, который возглавлял пока ещё объединённые силы уже фактически расколотой Римской империи. Восточный император Аркадий, опасаясь усиления Стилихона, приказал тому вернуть легионы Восточной Римской империи и удалиться с её территории. Готы прорвались в Грецию, которую они опустошили. Были разорены Коринф, Аргос, Спарта, чудом уцелели Афины и Фивы.

В 397 году Стилихон высадился на Пелопоннесе и нанёс поражение готам, но не разгромил их из-за политических противоречий между Западной и Восточной империями. Аларих ушёл в Эпир, где заключил мир с императором Аркадием.

Первый поход в Италию

Из Эпира в ноябре 401 года везеготы двинулись походом в Италию. Армия Западно-Римской империи в это время была вовлечена в подавление выступлений варваров на верхнем Дунае. Проникнув без особого сопротивления в Италию в районе Юлийских Альп (горный хребет на границе Италии и Словении), готы разгромили имперские войска на реке Тимаво (Timavus). Об этом небольшом сражении известно только по скупому упоминанию у Клавдиана.

Затем готы осадили или просто прошли мимо Аквилеи. Зимой они покорили множество неназванных городов в северо-восточной Италии, прежде чем осадили Медиоланум (совр. Милан), столицу Западной империи, в которой находился император Гонорий.

Стилихон в это время спешно собирал армию в придунайской провинции Реции из легионов, рассеянных на границе, и союзных варваров. По словам Клавдиана в панегирике, написанного по поводу победы при Полленции:

«Сначала собрались ближайшие войска, их верность проверена обороной Реции и размером их добычи, захваченной в Винделикии; затем легион, оставленный для защиты Британии […] Даже легионы, которые следили за льняноволосыми сигамбрами и которые удерживали хаттов и диких херусков в смирении, повернули своё грозное оружие, оставляя Рейн, чьи гарнизоны они составляли, на защиту только одного страха перед Римом.»

Зимой Стилихон с армией перешел через Альпы в Италию и в начале марта 402 года отогнал Алариха от Медиоланума. Готы пошли вдоль левого берега По на запад, достигнув западной окраины Лигурии в Коттийских Альпах. О намерениях готов существуют разные версии. Современники нашествия, поэты Клавдиан и Пруденций считали, что готы собирались повернуть на юг и идти на Рим. Готский историк Иордан писал о желании готов поселиться в Галлии.

После неудачной попытки захвата города Гасто (совр. итал. Асти) готы отошли вверх по реке Танаро и остановились в местечке Полленция, где их внезапно атаковал Стилихон.

Сражение

Ход сражения восстанавливается из фрагментарных сообщений поэтов Клавдиана, Пруденция и раннехристианского историка Орозия.

6 апреля 402 года аланская конница под командованием Савла напала на лагерь готов. День для нападения был выбран не случайно. Готы Алариха, исповедующие христианство в форме арианской ереси, праздновали Пасху и не ожидали боевых действий. Для язычника Савла таких религиозных ограничений не было.

Благодаря фактору внезапности аланам удалось перебить много готов, но затем ход сражения повернулся. Савл погиб в бою. Клавдиан так сообщает о гибели вождя аланов: «По команде Стилихона он бросился [в бой] со своей конницей, уготованный судьбой кусать землю Италии в смерти.» Аланы под впечатлением смерти своего предводителя повернули лошадей, оголяя фланг под удар готов. Стилихон спешно поднял легион и под прикрытием пехоты вернул аланов в сражение. По словам Клавдиана римские солдаты бились с ожесточением, не обращая внимания на богатую добычу: «Они ставили кровь выше золота; никто из них не остановился бы, чтобы поднять богатства, лежащие под ногами, но орудуя мечами, они насыщали свою бешеную ярость.»

Римляне захватили обоз Алариха, освободили толпу пленников, возможно удалось пленить жён и детей Алариха.

Хотя Клавдиан прославляет решительную победу римлян, последующие события и отзыв готского историка Иордана о победе готов при Полленции не позволяют сделать однозначного вывода о результате сражения. Сам Клавдиан в очередном панегирике от 404 года («В честь VI консульства Гонория») сообщает, что Аларих после сражения отошёл на юг в Апеннины, причём его конница не пострадала. Проспер Аквитанский в своей хронике заметил, что ни одна из сторон не одержала победы.

Алариху удалось сохранить военную силу, с которой Рим вынужден был считаться.

После битвы

Стилихон вступил с Аларихом, с которым на одной стороне сражался в 394 году на Фригиде, в переговоры. Как заметил современный автор Х. Вольфрам «Стилихону удалось дипломатическими средствами достичь победы, которой не удалось добиться силой оружия». Был заключен федератный договор, и Аларих двинулся на восток.

Однако по неясным обстоятельствам договор оказался нарушен, летом того же года (или в следующем 403 году) произошло очередное, более значительное (хотя менее известное) сражение при Вероне (в предгорьях Центральных Альп). Стилихон снова нанёс поражение готам, окружил в горах, но выпустил в Иллирик (Балканские провинции), чтобы использовать их военную силу для присоединения к Западной Римской империи этих земель, отошедших при разделе империи к императору Востока.

В первом неудачном походе Алариха в Италию боевые действия велись в долине реки По на севере Италии и завершились возвращением вестготов в те же места (в Эпир), откуда они начали поход. Только теперь они вернулись в качестве федератов Западной Римской империи.

Ссылки

• [www.roman-glory.com/03-08-03 Вольфрам Х., Италийские войны Алариха] : из книги Хервиг Вольфрам. Готы. От истоков до середины VI века / Перевод с немецкого Б. Миловидов, М. Щукин. — СПб.: Ювента, 2003. — 654 с. — (Историческая библиотека). — 2 000 экз. — ISBN 5-87399-142-1.
• [penelope.uchicago.edu/Thayer/E/Roman/Texts/secondary/BURLAT/5A*.html J. B. Bury History of the Later Roman Empire, ch.5, § 1]
• [penelope.uchicago.edu/Thayer/E/Roman/Texts/Claudian/De_Bello_Gothico*.html Claudian, The Gothic War]
• [penelope.uchicago.edu/Thayer/E/Roman/Texts/Claudian/De_VI_Consulatu_Honorii*.html Claudian, Panegyric on the Sixth Consulship of the Emperor Honorius (A.D. 404)]

Отрывок, характеризующий Битва при Полленции

Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.


Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.