Битва в Тевтобургском Лесу

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Битва в Тевтобургском Лесу
Основной конфликт: Завоевание Германии

Битва в Тевтобургском лесу. Худ. О. А. Кох (1909).
Дата

сентябрь[1] 9 года

Место

Брамше (Тевтобургский Лес, Германия)

Итог

уничтожение римской армии
Отказ Рима от покорения Германии

Противники
херуски,
др. германские племена 		Римская империя
Командующие
вождь Арминий Квинтилий Вар †
Силы сторон
неизвестно 3 легиона,
6 когорт,
3 конных отряда
Потери
неизвестно 18—27 тыс.

Битва в Тевтобургском Лесу — сражение в сентябре 9 года между германцами и римской армией.

В результате неожиданного нападения восставших германских племён под предводительством вождя херусков Арминия на римскую армию в Германии во время её марша через Тевтобургский Лес 3 легиона были уничтожены, римский командующий Квинтилий Вар погиб. Сражение привело к освобождению Германии из-под власти Римской империи и стало началом длительной войны империи с германцами. В итоге германские земли сохранили независимость, а Рейн стал границей Римской империи на западе.





Предыстория

В правление первого римского императора Августа его полководец, будущий император Тиберий, к 7 году до н. э. покорил Германию от Рейна до Эльбы:

«Проникнув с победой во все области Германии, без какой-либо убыли для порученного ему войска, — что всегда было главной его заботой, — он окончательно усмирил Германию, почти доведя её до состояния провинции, обложенной податью.»[2]

В 5 году была основана имперская провинция Германия, о политическом устройстве которой почти нет сведений. Известный исследователь Т. Моммзен реконструировал её, опираясь на отдельные детали в древнеримских источниках, по аналогии с римской Галлией.[3] 5—6 римских легионов располагались в прирейнских лагерях, а также в укреплённых лагерях внутри Германии. Летом римляне совершали походы в область проживания германских племён для разбора судебных дел, которые вели римские юристы по римским законам. Предполагалось переписать население, обложить его налогами и организовать призыв германцев в римскую армию, как делалось по всей империи.

Однако Рим опасался сильного племенного союза, сформировавшегося под началом вождя маркоманов Маробода в Бойегемуме (Богемия, совр. Чехия).[4] Маробод избегал открыто враждебных действий в отношении империи, с другой стороны, он не заключал с Римом союза и давал убежище врагам империи. В 6 году римляне организовали военный поход против Маробода. Тиберий повёл 5 легионов от Дуная на север, легионы Гая Сенция Сатурнина с верхнего Рейна должны были нанести удар во фланг и тыл маркоманов.

Когда войска Тиберия выступили против Маробода и уже близко подошли к его владениям, в Паннонии и Далмации неожиданно вспыхнуло антиримское восстание. О его масштабах свидетельствует Светоний. Он назвал эту войну самой тяжелой, которую вёл Рим после Пунических, сообщая о привлечённых 15 легионах (больше половины всех легионов империи).[5] Император Август назначил Тиберия командующим войсками для подавления восстания, с Марободом заключён почётный для него мир.

Наместником Германии в отсутствие Тиберия был назначен Публий Квинтилий Вар, бывший проконсулом Сирии. Веллей Патеркул дал ему такую характеристику:

«Квинтилий Вар, происходивший из семьи скорее известной, чем знатной, был от природы человеком мягким, спокойного нрава, неповоротливым и телом и духом, пригодным скорее к лагерному досугу, чем к военной деятельности. Что он не пренебрегал деньгами, доказала Сирия, во главе которой он стоял: бедным он вступил в богатую страну, а вернулся богатым из бедной.»[6]

Флор сообщает, что Вар «довольно неосторожно похвалялся тем, что он в состоянии укротить дикость варваров прутьями ликторов и голосом глашатая», а Веллей Патеркул ставит ему в вину увлечение длительными судебными процессами и потерю бдительности в отношениях с германцами.

Только в 9 году Тиберию удалось разгромить восставших в Паннонии и Далмации, но почти сразу же в сентябре того же года восстала Германия.

Подготовка к восстанию

Восстание германцев подготовил и возглавил Арминий, 25-летний сын вождя херусков Сигимера. Арминий служил в римской армии, командуя отрядом германцев, и заслужил римское гражданство.[7] Квинтилий Вар ему полностью доверял, они часто вместе пировали. Римский наместник перенёс свою ставку в земли херусков (район реки Везер), чтобы оттуда улаживать споры между германскими племенами и организовать сбор податей.

Германцы вели себя вполне мирно. Вар распылил войска по их стране для борьбы с разбойниками, а Арминий тем временем готовил заговор, убеждая других вождей выступить против римлян. Источники не сообщают, какие именно племена оказались вовлечены в заговор, по косвенным данным, кроме херусков это были бруктеры, марсы и хавки.[8] Один из знатных херусков Сегест, чья дочь Туснельда была замужем за Арминием, предупредил Вара об опасности, но тот посчитал это клеветой на своего союзника и не предпринял никаких мер.

Согласно замыслу Арминия, сначала восстали отдалённые германские племена. Под предлогом борьбы с ними Арминий собрал войско и сопровождал римскую армию Вара, выступившую в поход на восставших, но потом отстал, ожидая подхода новых сил. Военный историк Г. Дельбрюк полагает, что Вар выступил не в военный поход, а просто отводил войска из центральной Германии в зимние лагеря поближе к Рейну (как делалось всегда), о чём свидетельствуют время года и огромный обоз с женщинами и детьми.

Сражение в Тевтобургском Лесу

Отстав от Вара, воины Арминия перебили отдельные римские отряды, после чего настигли медленное из-за обоза римское войско на марше.

Точно не известно, сколько всего римских солдат было в маршевой колонне Вара. Веллей Патеркул сообщил о гибели в Германии 3 легионов[9], шести когорт и 3 конных отрядов,[10] часть из них могла быть уничтожена в других местах (вне колонны Вара). Историк Г. Дельбрюк оценивает силы в распоряжении Квинтиллия Вара в 12—18 тыс. солдат, а учитывая обоз с женщинами и детьми, увеличивает количество людей в колонне до 18—30 тысяч.[11]

Подробности 3-дневного сражения в Тевтобургском Лесу содержатся только в «Истории» Диона Кассия. Германцы выбрали для нападения удачный момент, когда римляне его не ожидали, а сильный дождь усилил неразбериху в колонне:

«Римляне вели за собой, совсем как в мирное время, множество повозок и вьючных животных; за ними следовало также большое количество детей, женщин и прочей прислуги, так что войско вынуждено было растянуться на большое расстояние. Отдельные части войска ещё более отделились одна от другой вследствие того, что полил сильный дождь и разразился ураган.»[12]

Германцы начали с обстрела римлян из леса, затем атаковали вплотную. Едва отбившись, легионы остановились и разбили по заведенному в римской армии порядку лагерь на ночь. Большинство повозок и часть имущества было сожжено. На следующий день колонна двинулась в путь в более организованном порядке. Германцы не прекращали нападений, но местность была открытой, что не способствовало атакам из засад.

На 3-й день колонна оказалась среди лесов, где невозможно было держать сомкнутый боевой строй, к тому же снова возобновился проливной дождь. Промокшие щиты и луки римлян потеряли боеспособность, грязь не давала возможности продвигаться обозу и воинам в тяжёлых доспехах, в то время как германцы с лёгким вооружением быстро перемещались. Римляне пытались возвести оборонительный вал и ров. Количество нападавших увеличилось, так как к херускам присоединились новые воины, прознав о бедственном положении римского войска и в надежде на добычу. Раненые Квинтилий Вар и его офицеры приняли решение заколоться, чтобы не испытать позор плена. После этого сопротивление прекратилось, деморализованные солдаты бросали оружие и погибали, почти не обороняясь. Префект лагеря Цейоний сдался в плен, легат Нумоний Вал с конницей бежал к Рейну, бросив пехоту на произвол судьбы.

Торжествующие германцы принесли в жертву своим богам пленных трибунов и центурионов. Тацит пишет о виселицах и ямах, на месте последнего боя остались пригвождённые к деревьям черепа римлян. Флор сообщает, что особенно германцы свирепствовали против захваченных римских судей:

«Одним они выкололи глаза, другим отрубили руки, у одного зашили рот, предварительно вырезав язык. Держа его в руках, один из варваров воскликнул: „Наконец-то ты перестал шипеть, змея!“»

Веллей Патеркул отметил мужество одного пленного римлянина:

«При виде мучений, которым германцы подвергали пленников, замечательный, достойный древности своего рода поступок совершил Кальд Целий: схватив звено цепи, которой был закован, он ударил им себя по голове — сразу вытекли кровь и мозги, и он испустил дух.»[13]

Оценка римских потерь основывается на количестве подразделений Квинтилия Вара, попавших в засаду, и варьируется в широких пределах. Наиболее консервативную оценку приводит Г. Дельбрюк (18 тыс. солдат), верхняя оценка доходит до 27 тысяч.[14] Германцы перебили не всех пленных римлян. Спустя примерно 40 лет после сражения в районе верхнего Рейна был разбит отряд хаттов. К своему радостному изумлению римляне обнаружили в этом отряде пленных солдат из погибших легионов Вара.[15]

Последствия и итоги

Освобождение Германии. I век

Древнеримский историк Флор так сформулировал последствия уничтожения римских легионов в Тевтобургском Лесу:

«Результатом этого поражения было то, что империя, которую не задержало побережье океана, была остановлена на берегу реки Рена [Рейна].»[16]

Так как ослабленные 3-летней Паннонской и Далматской войной легионы империи находились в Далмации, в отдалении от Германии, то возникла серьёзная угроза вторжения германцев в Галлию. Появились опасения движения германцев на Италию подобно нашествию кимвров и тевтонов. В Риме император Октавиан Август спешно собирал свежую армию, обеспечивая призыв казнями уклоняющихся граждан.[17] Светоний в биографии Августа ярко передал отчаяние императора: «Он до того был сокрушен, что несколько месяцев подряд не стриг волос и бороды и не раз бился головою о косяк, восклицая: „Квинтилий Вар, верни легионы!“»

На среднем Рейне оставались только 2 легиона легата Луция Аспрената, который активными действиями постарался воспрепятствовать переправе германцев в Галлию и распространению восстания. Аспренат перебросил войска на нижний Рейн и занял крепости вдоль реки. Германцев, по мнению Диона Кассия, задержала осада крепости Ализон в глубинной Германии. Римский гарнизон под командованием префекта Луция Цецидия отбил штурм, и после безуспешных попыток овладеть Ализоном большинство варваров разошлось. Не дождавшись снятия блокады, гарнизон в штормовую ночь прорвался через германские посты и успешно достиг расположения своих войск на Рейне.

В 10 году Тиберий с легионами совершил поход в центральную Германию, захватил некоторых германских вождей, однако главным результатом его экспедиции стало уменьшение угрозы вторжения германцев в Галлию. Хотя триумф, присуждённый ему в 12 году императором Августом, был посвящён главным образом его победе в Паннонской войне 6—9 гг., римляне ликовали прежде всего по поводу его относительно скромных германских успехов.[18]

Арминий послал голову Квинтиллия Вара Марободу, чтобы побудить маркоманов выступить совместно против Рима, но тот отказался и был через несколько лет изгнан Арминием в империю. Голову Вара захоронили в его фамильном склепе,[19] а остальных павших римских солдат погребли войска римского полководца Германика, совершившего в 15 году поход против Арминия.[20] Германик захватил беременную жену Арминия, но сам Арминий после неудачного для него сражения в 16 году при Идиставизо отступил.[21]

Тем не менее Германия была навсегда потеряна для Римской империи. Римские провинции Нижняя и Верхняя Германии прилегали к левому берегу Рейна и находились в Галлии, население там быстро романизировалось. Римская империя больше не предпринимала попыток захватить и удержать территории за Рейном.

Новое время. XIX век

В начале XIX века вождь восставших германцев Арминий (переименованный немцами в Германна[22]) стал символической фигурой, отражающей в глазах немцев идею национального возрождения и единения германских государств.[23] В сражении в Тевтобургском Лесу немцы видели символ победы германских народов над исконным романским врагом, с которым ассоциировали императора Наполеона, покорившего к 1807 году большую часть Европы.

Сражение вызывало очень большой интерес не только в немецкой историографии, но и в немецкой культуре. В 1808 Г. Клейстом написана пьеса «Die Hermannsschlacht», в 1847 по поводу сражения Йозеф Шеффель написал песню «Die Teutoburger Schlacht», (также известную по первой строке как «Als die Römer frech geworden»), затем положенную на музыку Йозефа Гунгля. В 1875 году в Детмольде был возведен 53-метровый монумент в память об этой битве. Монумент представляет собой медную статую Арминия с поднятым вверх мечом.

Античные источники по сражению

  • Дион Кассий, «Римская история», 56.18—24. Хотя этот источник является самым поздним (III век), тем не менее содержит наиболее подробное описание сражения.
  • Овидий, «Скорбные элегии» (Tristia), IV.2 (триумф Тиберия). Ссыльный поэт Овидий описывает триумф Тиберия в Риме в 12 году, при этом сообщает детали разгрома Вара, хотя не идентифицирует само событие.[24] Письмо Овидия, написанное в 12 году, является самым ранним, хотя и очень скудным источником по битве в Тевтобургском Лесу.
  • Веллей Патеркул, «Римская история», 2.117—120. Патеркул был современником сражения и имел возможность узнать обстоятельства со слов непосредственных свидетелей событий, однако он в своем труде (30 год) рассказывает не столько о самом сражении, сколько о его предыстории и последствиях, обещая изложить подробности «в надлежащем сочинении».
  • Тацит, «Анналы», 1.55—71, 2.7, 2.45—46. Тацит написал «Анналы» в 110-е годы по утерянной «Истории германских войн» Плиния Старшего. «Анналы» подробно излагают ход римско-германской войны, но её описание начинается уже после произошедшего сражения. О разгроме легионов Вара упоминается ретроспективно, в связи с прохождением римскими войсками места битвы или в речах действующих лиц «Анналов».
  • Луций Анней Флор, «Эпитомы», 2.30 (начало II века). В кратком изложении Флора в основном живописуются жестокости германцев по отношению к захваченным в сражении римским пленникам.
  • Остальные древнеримские источники, часто упоминая о разгроме Вара, не дают дополнительных обстоятельств сражения в Тевтобургском Лесу (Страбон, «География», 7.1.4; Светоний, «Тиберий», 17—18; и др.).

Место битвы

Место, где произошло сражение, назвал только Тацит (Анналы, 1.60) — Saltus Teutoburgiensis (Тевтобургский Лес), расположенный где-то в верховьях рек Амизии (Эмс) и Лупии (Липпе). Более точное местонахождение леса было неизвестно, историки предлагали десятки версий,[25] но только в 1987 году английский любитель-археолог Тони Кланн (Tony Clunn) сделал находки, позволившие локализовать место судьбоносного для истории Германии сражения. В местечке Калькризе[26] (под городком Брамше) на поле, известном у местных жителей как Золотое за частые находки там древнеримских монет, Тони Кланн с металлоискателем обнаружил 162 серебряные монеты, датируемые правлением императора Октавиана Августа или более ранним временем, и 3 свинцовых ядра для пращи. Ядра свидетельствовали о присутствии в этом месте римских войск, что стало решающим обстоятельством для проведения здесь с 1989 масштабных раскопок.[27] Было найдено несколько тысяч предметов римской воинской амуниции, фрагменты мечей, доспехов, инструментов, в том числе подписанные. Важнейшие находки: серебряная маска римского офицера-кавалериста и монеты, отштампованные с отметкой VAR. Исследователи предполагают, что это обозначение имени Квинтиллия Вара на специальных монетах, изготовленных в пору его правления Германией и предназначенных для дарения легионерам. Большое количество находок свидетельствует о разгроме в этом месте крупного воинского подразделения римлян, состоящего как минимум из одного легиона, конницы и лёгкой пехоты. Обнаружено 5 групповых захоронений, на некоторых костях видны глубокие резаные следы.

На северном склоне Калкризского холма, обращённого к месту битвы, откопаны остатки защитного торфяного вала. Произошедшие здесь события довольно точно датируются по многочисленным монетам периодом 6—20 гг. Согласно античным источникам, в этот период в этом регионе случилось единственное крупное поражение римских войск: разгром легионов Квинтиллия Вара в Тевтобургском Лесу.

Первоисточники

 
Римско-германские войны
• Кимврская война (113—101 гг. до н. э.)

Норея — Араузион — Аквы Секстиевы — Верцеллы
• Завоевание Германии
Лупия — Тевтобургский Лес (9 г.) — Везер
• Маркоманская война II века
• Скифская война III века
• Римско-алеманнские войны
Медиолан — Бенакское озеро — Плаценция — Фано — Павия (271) — Лингоны — Виндонисса — Ремы (356) — Бротомаг (356) — Сеноны (356) — Рейн (357) — Аргенторат (357) — Каталауны (367) — Солициниум (368) — Аргентарий (378)
• Готская война (367—369)
• Готская война (377—382)
Макрианополь (377) — Салиций (377) — Адрианополь (378)— Сирмий (380) — Фессалоники (380)
• Римско-везеготские войны
Полленция (402) — Верона (403) — Рим (410) — Нарбонна (436) — Толоза (439)

См. также

Напишите отзыв о статье "Битва в Тевтобургском Лесу"

Примечания

  1. ↑ Точная дата сражения неизвестна. Известно, что битва произошла осенью 9 года, сентябрь признаётся по консенсусу историков. В ЭСБЭ указывается дата сражения 9—11 сентября. Так как основания для вычисления этой даты неясны, то она не используется в трудах современных историков.
  2. ↑ Веллей Патеркул, 2.97
  3. ↑ Т. Моммзен. «История Рима». В 4 т., Ростов-на-Д., 1997, с. 597—599.
  4. ↑ Веллей Патеркул о Марободе: «Племенам и отдельным людям, от нас отделившимся, он предоставлял убежище; вообще он действовал, как соперник, плохо это скрывая; и войско, которое он довел до семидесяти тысяч пехотинцев и четырёх тысяч всадников, он подготовил в непрерывных войнах с соседними народами к более значительной деятельности, чем та, которую он осуществлял… Италия так же не могла себя чувствовать в безопасности из-за увеличения его сил, поскольку от высочайших горных цепей Альп, обозначающих границу Италии, до начала его пределов не более двухсот миль.»
  5. ↑ Светоний: «Август», 26; «Тиберий», 16
  6. ↑ Веллей Патеркул, 2.117
  7. ↑ Веллей Патеркул, 2.118
  8. ↑ В землях бруктеров был найден один из легионных значков (Тацит, Анн., 1.60), другой — в землях марсов (Тацит, 2.25), третий — в землях возможно хавков (в большинстве манускриптов Кассия Диона фигурирует этноним Maurousios, только в одном: Kauchoi), если речь не идет о тех же марсах.
  9. ↑ Легионы XVII, XVIII, XIX. Тацит упомянул о возвращении орла XIX легиона (Анн., 1.60), гибель XVIII легиона подтверждается эпитафией на памятнике центуриону Марку Целию, павшему в Bello Variano (войне Вара). Участие XVII легиона является вероятной гипотезой, так как этот номер не зафиксирован в других местах.
  10. ↑ Веллей Патеркул, 2.117
  11. ↑ Г. Дельбрюк, «История военного искусства», т.2, ч.1, гл.4
  12. ↑ Дион Кассий, 56.18—22
  13. ↑ Веллей Патеркул, 2.120
  14. ↑ 27 тыс. погибших римских солдат указаны в ЭСБЭ со ссылкой на труды историков в 1880-е годы, эту оценку повторяет БСЭ.
  15. ↑ Тацит, Анн., 12.27
  16. ↑ Флор, 2.30.39
  17. ↑ Дион Кассий, кн. 56
  18. ↑ Поэт Овидий в описании триумфа Тиберия, которого сам не наблюдал, а судил по письмам друзей, большую часть строк посвящает символу покорённой Германии («Tristia», IV.2).
  19. ↑ Веллей Патеркул, 2.119
  20. ↑ Тацит, Анн., 1.62
  21. ↑ Арминий был убит приближёнными в 21 году. Тацит оставил о нём такой отзыв: «Это был, бесспорно, освободитель Германии, который выступил против римского народа не в пору его младенчества, как другие цари и вожди, но в пору высшего расцвета его могущества, и хотя терпел иногда поражения, но не был побежден в войне.»(«Анналы», 2.88)
  22. ↑ Hermann — предположительно так звучало на германском языке имя Арминия, то есть Арминий — искажение имени Герман в латинском.
  23. ↑ Историю объединения Германии см. в статье Объединение Германии (1871)
  24. ↑ Овидий сообщает, что римляне где-то в Германии были обманом завлечены в ловушку. Он также упомянул про жреца, который приносил пленников в жертву своим богам: [web.archive.org/web/20030416025701/www.tkline.freeserve.co.uk/OvidTristiaBkFour.htm]
  25. ↑ Согласно одной из версий в Тевтобургский был переименован лес в районе Детмольда, в 70 км от Калкриза
  26. ↑ Kalkriese, под городком Брамше в Нижней Саксонии
  27. ↑ [www.livius.org/te-tg/teutoburg/teutoburg04.html Jona Lendering. Battle in the Teutoburg forest. Archaeological evidence] : информация по археологическим поискам в Калкризе изложена по статье J. Lendering с сайта Livius.org

Литература

  • Рим: Эхо имперской славы / Пер. с англ. Т. А. Азаркович. — М.: Терра, 1997. — 168 с. — (Энциклопедия «Исчезнувшие цивилизации»). — ISBN 5-300-01183-5. (в пер.)
  • Парфенов В. Н. Последний бой легионов Вара? (древняя история и новейшая археология) // Военно-исторические исследования в Поволжье. Саратов, 2000. Вып. 4. С. 10-23.
  • Козленко А. В. Последняя точка в дискуссии о местоположении поля битвы в Тевтобургском лесу // Воин. 2004. № 15. С. 2-4.
  • Межерицкая С. И. Clades Variana: Результаты археологических раскопок в Калькризе: (Нижняя Саксония, Германия) // [vestnik.unipress.ru/html04/04_S2V1.html Вестник СПбГУ. История]. — Вып. 1-2. — 2004. — С. 55-60. — Рез. англ.
  • Войны Рима // История войн. — 1-е изд. — М.: Аванта+, 2007. — С. 108-109. — ISBN 978-5-98986-099-9.
  • Межерицкий Я. Ю. Римская экспансия в правобережной Германии и гибель легионов Вара в 9 г. н. э. // Норция. Воронеж, 2009. Вып. VI. С. 80-111.
  • Луис Ривера. Легионер. Издательство: Вектор, 2009 Вып. С. 271—348.

В кино

  • «Арминий Херуск. Битва в Тевтобургском лесу» (Hermann der Cherusker. Die Schlacht im Teutoburger Wald) — реж. Фердинандо Бальди (ФРГ-Италия-Югославия, 1967)

Ссылки

  • Георгий Кантор. [www.vokrugsveta.ru/vs/article/6733/ Вар, верни легионы!] // Вокруг Света. 2009. № 6 (2825) Июнь.
  • [ancientrome.ru/publik/delbruck/ivi2-1-4.htm Г. Дельбрюк. История военного искусства. т.2, ч.1]: исследование Г. Дельбрюка по сражению в Тевтобургском Лесу содержит также переводы первоисточников.
  • [bibliotekar.ru/bet/79.htm Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона. Тевтонобургский лес.]
  • [www.roman-glory.com Римская Слава] Античное военное дело
  • [www.livius.org/te-tg/teutoburg/teutoburg01.htm Jona Lendering. The battle in the Teutoburg Forest.]: серия статей на англ. с представлением версий историков и сравнения первоисточников.
  • [ru.history.wikia.com/wiki/%D0%91%D0%B8%D1%82%D0%B2%D0%B0_%D0%B2_%D0%A2%D0%B5%D0%B2%D1%82%D0%BE%D0%B1%D1%83%D1%80%D0%B3%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%BC_%D0%BB%D0%B5%D1%81%D1%83#.D0.91.D0.B8.D1.82.D0.B2.D0.B0 Битва в Тевтобургском Лесу] (рус.). История Вики. Проверено 9 ноября 2011. [www.webcitation.org/65eR2ZrrX Архивировано из первоисточника 23 февраля 2012].
  • [www.kalkriese-varusschlacht.de/ Музей на месте битвы]

Координаты: 52°24′29″ с. ш. 8°07′44″ в. д. / 52.408° с. ш. 8.129° в. д. / 52.408; 8.129 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=52.408&mlon=8.129&zoom=14 (O)] (Я)

Отрывок, характеризующий Битва в Тевтобургском Лесу

– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.


В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.
– Да скажите же, наконец, чтобы строились в батальонные колонны и шли в обход деревни, – сердито сказал Кутузов подъехавшему генералу. – Как же вы не поймете, ваше превосходительство, милостивый государь, что растянуться по этому дефилею улицы деревни нельзя, когда мы идем против неприятеля.
– Я предполагал построиться за деревней, ваше высокопревосходительство, – отвечал генерал.
Кутузов желчно засмеялся.
– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s'arreter et d'attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
Только что князь Андрей отъехал, он остановил его.
– Et demandez lui, si les tirailleurs sont postes, – прибавил он. – Ce qu'ils font, ce qu'ils font! [И спросите, размещены ли стрелки. – Что они делают, что они делают!] – проговорил он про себя, все не отвечая австрийцу.
Князь Андрей поскакал исполнять поручение.
Обогнав всё шедшие впереди батальоны, он остановил 3 ю дивизию и убедился, что, действительно, впереди наших колонн не было стрелковой цепи. Полковой командир бывшего впереди полка был очень удивлен переданным ему от главнокомандующего приказанием рассыпать стрелков. Полковой командир стоял тут в полной уверенности, что впереди его есть еще войска, и что неприятель не может быть ближе 10 ти верст. Действительно, впереди ничего не было видно, кроме пустынной местности, склоняющейся вперед и застланной густым туманом. Приказав от имени главнокомандующего исполнить упущенное, князь Андрей поскакал назад. Кутузов стоял всё на том же месте и, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза. Войска уже не двигались, а стояли ружья к ноге.
– Хорошо, хорошо, – сказал он князю Андрею и обратился к генералу, который с часами в руках говорил, что пора бы двигаться, так как все колонны с левого фланга уже спустились.
– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
На ольмюцком смотру он был величавее, здесь он был веселее и энергичнее. Он несколько разрумянился, прогалопировав эти три версты, и, остановив лошадь, отдохновенно вздохнул и оглянулся на такие же молодые, такие же оживленные, как и его, лица своей свиты. Чарторижский и Новосильцев, и князь Болконский, и Строганов, и другие, все богато одетые, веселые, молодые люди, на прекрасных, выхоленных, свежих, только что слегка вспотевших лошадях, переговариваясь и улыбаясь, остановились позади государя. Император Франц, румяный длиннолицый молодой человек, чрезвычайно прямо сидел на красивом вороном жеребце и озабоченно и неторопливо оглядывался вокруг себя. Он подозвал одного из своих белых адъютантов и спросил что то. «Верно, в котором часу они выехали», подумал князь Андрей, наблюдая своего старого знакомого, с улыбкой, которую он не мог удержать, вспоминая свою аудиенцию. В свите императоров были отобранные молодцы ординарцы, русские и австрийские, гвардейских и армейских полков. Между ними велись берейторами в расшитых попонах красивые запасные царские лошади.
Как будто через растворенное окно вдруг пахнуло свежим полевым воздухом в душную комнату, так пахнуло на невеселый Кутузовский штаб молодостью, энергией и уверенностью в успехе от этой прискакавшей блестящей молодежи.
– Что ж вы не начинаете, Михаил Ларионович? – поспешно обратился император Александр к Кутузову, в то же время учтиво взглянув на императора Франца.
– Я поджидаю, ваше величество, – отвечал Кутузов, почтительно наклоняясь вперед.
Император пригнул ухо, слегка нахмурясь и показывая, что он не расслышал.
– Поджидаю, ваше величество, – повторил Кутузов (князь Андрей заметил, что у Кутузова неестественно дрогнула верхняя губа, в то время как он говорил это поджидаю ). – Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Государь расслышал, но ответ этот, видимо, не понравился ему; он пожал сутуловатыми плечами, взглянул на Новосильцева, стоявшего подле, как будто взглядом этим жалуясь на Кутузова.
– Ведь мы не на Царицыном лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, – сказал государь, снова взглянув в глаза императору Францу, как бы приглашая его, если не принять участие, то прислушаться к тому, что он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.
– Потому и не начинаю, государь, – сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что то дрогнуло. – Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном лугу, – выговорил он ясно и отчетливо.
В свите государя на всех лицах, мгновенно переглянувшихся друг с другом, выразился ропот и упрек. «Как он ни стар, он не должен бы, никак не должен бы говорить этак», выразили эти лица.
Государь пристально и внимательно посмотрел в глаза Кутузову, ожидая, не скажет ли он еще чего. Но Кутузов, с своей стороны, почтительно нагнув голову, тоже, казалось, ожидал. Молчание продолжалось около минуты.
– Впрочем, если прикажете, ваше величество, – сказал Кутузов, поднимая голову и снова изменяя тон на прежний тон тупого, нерассуждающего, но повинующегося генерала.
Он тронул лошадь и, подозвав к себе начальника колонны Милорадовича, передал ему приказание к наступлению.
Войско опять зашевелилось, и два батальона Новгородского полка и батальон Апшеронского полка тронулись вперед мимо государя.
В то время как проходил этот Апшеронский батальон, румяный Милорадович, без шинели, в мундире и орденах и со шляпой с огромным султаном, надетой набекрень и с поля, марш марш выскакал вперед и, молодецки салютуя, осадил лошадь перед государем.
– С Богом, генерал, – сказал ему государь.
– Ma foi, sire, nous ferons ce que qui sera dans notre possibilite, sire, [Право, ваше величество, мы сделаем, что будет нам возможно сделать, ваше величество,] – отвечал он весело, тем не менее вызывая насмешливую улыбку у господ свиты государя своим дурным французским выговором.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Битва_в_Тевтобургском_Лесу&oldid=79076625»