Благовещенский монастырь (Муром)

Монастырь
Благовещенский монастырь
Благовещенский собор и колокольня, вид с юго-запада
Страна	Россия
Город	Муром
Конфессия	Православие
Епархия	Муромская епархия
Тип	общежительный
Основатель	Иван Грозный
Дата основания	1553
Реликвии и святыни	св. мощи кн. Константина, кн. Ирины и чад их Михаила и Феодора
Настоятель	архимандрит Кронид (Козлов)
Статус	Объект культурного наследия РФ № 3310089000
Состояние	действующий

Благове́щенский монасты́рь — православный мужской монастырь в городе Муроме.

История

Возник на месте деревянной церкви Благовещения Пресвятой Богородицы, сооружение которой церковное предание приписывает святому благоверному князю Константину (Ярославу) Святославичу — младшему сыну черниговского князя Святослава Ярославича, внуку великого киевского князя Ярослава Мудрого (по мнению некоторых источников, мог быть внуком Ярослава Святославича Рязанского. В храме находилась Муромская икона Богоматери греческого письма, привезённая князем из Византии. Известно, что в этом храме молился святой епископ Василий.

В 1547 году на основе местного почитания была совершено общецерковное прославление благоверного князя Константина и чад его Михаила и Феодора.

Монастырь основан в 1553 году Иваном Грозным, посетившим Муром в 1552 году во время похода на Казань.

С 1555 года в Благовещенском соборе открыто почивали мощи князя Константина.

В 1616 году монастырь был разрушен и разграблен поляками. На протяжении XVII века обитель постепенно возрождалась из руин.

Муромский купец Тарасий Борисович Цветнов вновь отстроил в 1664 году Благовещенский собор и установил на колокольне часы. В 1791 году на территории монастыря было открыто Муромское духовное училище. В 1792 году обитель пережила пожар, однако каменные строения и главные святыни уцелели. В связи с пожаром Муромское духовное училище было переведено в дом смотрителя, а в 1800 году закрыто.

Во время Отечественной войны 1812 года в монастыре хранились иконы Иверской и Владимирской Богоматери.

В 1866 году монастырю был усвоен второй класс. В 1867—1882 годах им управляли епископы Муромские, викарии Владимирской епархии.

Монастырь был закрыт в 1919 году, но братия, поселившись в городе, продолжала служить в соборе.

Вскрытие мощей святых Константина, Михаила и Фёдора в соборе Благовещенского мужского монастыря

22 мая 1923 года произошло вскрытие мощей святых благоверных князей Константина, Михаила и Феодора, после чего они были перевезены в музей, где находились до января 1989 года.

В 1940 году собор был закрыт, но возобновлён два года спустя как приходской храм.

В 1946 году здесь служил иеромонах Пимен (Извеков), впоследствии Патриарх Московский.

Настоятели

• 1800—1820 — Феофил, игумен
• 1821—1825 — Никодим (Быстрицкий), игумен
• 1825—1830 — Иероним (Агриков), игумен
• 1831—1833 — Прокопий (Разумовский), игумен
• 1833—1843 — Варлаам (Вигилянский), игумен
• 1843—1845 — Нифонт (Успенский), игумен
• 1845—1856 — Иннокентий (Флоринский), игумен
• 1857—1858 — Гедеон, игумен
• 1858—1860 — Маркеллин, архимандрит
• 1858—1860 — Алексий (Новосёлов), архимандрит
• 1868—1868 — Андрей (Поспелов), епископ Муромский
• 1870—1882 — Иаков (Кротков), епископ Муромский
• 1882—1894 — Алексий (Полисадов), архимандрит
• 1894—1897 — Мисаил (Смирнов), архимандрит
• 1899—1912 — Александр (Миртов), архимандрит
• 1913—1913 — Никон (Троицкий), архимандрит
• 1913—1915 — Николай (Строев), игумен (и в 1918)
• 1915—1930 — Мелхиседек (Бирев), архимандрит
• 1991—1994 — Сильвестр (Смердов), игумен
• 1995— — Кронид (Козлов), архимандрит

Современная жизнь обители

В сентябре 1991 года определением Священного Синода в Благовещенском монастыре возобновилась монашеская жизнь.

В крипте собора покоятся мощи святителя Василия Муромского — «просветителя муромских народов» и преподобного Иулиана (Кочукова) — подвижника XVII в.

Устройство

Главной церковью монастыря является Благовещенский собор (начало строительства — XVI век, перестроен в 1660-е годы). Внешняя отделка собора является одним из хрестоматийных примеров узорочья. Благовещенский собор был единственным зданием, пережившим разорение монастыря в Смутное время. К собору пристроена шатровая колокольня. Надвратная Стефаниевская церковь традиционно датируется 1716 годом. В 1811 году была сооружена монастырская ограда с башенками.

Некрополь

В некрополе монастыря погребен прах многих выдающихся горожан.

Благовещенский монастырь воспет Андреем Вознесенским в поэме «Андрей Полисадов» — о предке поэта, настоятеле монастыря архимандрите Алексии (Полисадове), похороненном за алтарём собора.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Благовещенский монастырь
• [www.murom.info/?mi=532&art=1161 Святые Благоверные князь Константин и чада его Михаил и Феодор, муромские чудотворцы]

Отрывок, характеризующий Благовещенский монастырь (Муром)

Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.