Блэкли, Уильям Эрвис
| Уильям Эрвис Блэкли William Arvis Blakleyblank300.png|1px]] [[file:blank300.png
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Уильям Эрвис Блэкли</td></tr> | ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| 3 января 1961 — 14 июня 1961 | ||||
| Предшественник: | Линдон Бэйнс Джонсон | |||
| Преемник: | Джон Тауэр | |||
| ||||
| 15 января 1957 — 28 апреля 1957 | ||||
| Предшественник: | Прайс Дэниел | |||
| Преемник: | Ральф Ярборо | |||
| Рождение: | 17 ноября 1898 Майами-Стейшен[en], Миссури | |||
| Смерть: | 5 января 1976 (77 лет) Даллас, Техас | |||
| Партия: | демократическая | |||
Уи́льям Э́рвис Блэ́кли (англ. William Arvis Blakley; 17 ноября 1898, Майами-Стейшен[en], Миссури — 5 января 1976, Даллас, Техас) — американский политик и бизнесмен, сенатор США от штата Техас в 1957 и 1961 годах, член демократической партии.
Биография
Уильям Эрвис Блэкли родился в Майами-Стейшен[en], штат Миссури, 17 ноября 1898 года в семье Уильяма Дж. Блэкли (William J. Blakley, 1870—1950) и Мэри Блэкли (Mary E. Blakley, 1870—1942)[1][2]. Вскоре после этого их семья переехала в Арапахо[en], Оклахома.
Во время Первой мировой войны У.Э. Блэкли служил в армии США. После этого, в начале 1925 года он переместился в Даллас. Он изучал бухгалтерское дело и стал сертифицированным аудитором (CPA)[3]. Он также самостоятельно изучал юриспруденцию, и в 1933 году получил право на юридическую практику, после чего стал работать в юридической фирме в Далласе.
С этого времени, он начал покупать землю, которая хорошо росла в цене. В какой-то момент он владел 250 000 акров земли в Техасе и Нью-Мексико. После этого он вложил часть денег в страховые и банковые компании, а также в добычу нефти. Одно время он также владел 34 % акций авиакомпании Braniff International Airways[3]. В результате он стал обладателем крупного состояния, и в 1957 году вошёл в список самых богатых людей США, составленный журналом Fortune ("Wealthiest Americans — 1957"), где его состояние оценивалось от 100 до 200 миллионов долларов[4].
В 1957 году сенатор США от Техаса Прайс Дэниел стал губернатором Техаса. В связи с этим уходящий с поста губернатора Аллан Шиверс назначил Уильяма Э. Блэкли сенатором с 15 января 1957 года, до того, как на внеочередных выборах будет избран новый сенатор. Сам Блэкли в этих выборах не участвовал и ушёл с поста сенатора 28 апреля 1957 года, а его преемником стал победивший на выборах Ральф Ярборо.
В 1958 году Блэкли принял участие в регулярных выборах сенатора США от Техаса, однако проиграл первичные выборы Ральфу Ярборо, который в результате остался на посту сенатора.
В 1961 году другой сенатор от Техаса Линдон Джонсон оставил свой пост, чтобы стать вице-президентом США. Тогда губернатор Техаса Прайс Дэниел назначил Уильяма Э. Блэкли сенатором США (с 3 января 1961 года). Блэкли также участвовал в последующих за этим внеочередных выборах сенатора, но с небольшим преимуществом его опередил республиканец Джон Тауэр, который сменил Блэкли на посту сенатора 14 июня 1961 года.
После этого Уильям Эрвис Блэкли оставил политику и опять занялся делами, связанными с его бизнесом. Блэкли скончался в Далласе 5 января 1976 года. Он похоронен на кладбище Рестленд (англ. Restland Cemetery) в Далласе[2].
Память
В честь Уильяма Э. Блэкли названа библиотека Далласского университета[en] — William A. Blakley Library[5]. Этот университет расположен в городе Ирвинг рядом с Далласом.
Напишите отзыв о статье "Блэкли, Уильям Эрвис"
Примечания
- ↑ [bioguide.congress.gov/scripts/biodisplay.pl?index=b000536 Blakley, William Arvis] (HTML). Biographical Directory of the United States Congress — bioguide.congress.gov. Проверено 5 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BnluBqMD Архивировано из первоисточника 30 октября 2012].
- ↑ 1 2 [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GRid=7752243 William Arvis Blakley] (HTML). www.findagrave.com. Проверено 5 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BnludpFy Архивировано из первоисточника 30 октября 2012].
- ↑ 1 2 [www.dmagazine.com/Home/1976/05/01/Who_Was_Who_in_Dallas-_and_Who_Decided_to_Find_out.aspx Who was who in Dallas — and who decided to find out] (HTML). Dallas Magazine — www.dmagazine.com. Проверено 5 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BnlvPYhG Архивировано из первоисточника 30 октября 2012].
- ↑ Richard Austin Smith. «The Fifty-Million-Dollar Man (sidebar: "America's Biggest Fortunes")». Fortune (November 1957).
- ↑ [www.udallas.edu/library/about/index.html About the Library] (HTML). University of Dallas — www.udallas.edu. Проверено 5 сентября 2012. [www.webcitation.org/6Bnlw7XBd Архивировано из первоисточника 30 октября 2012].
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Блэкли, Уильям Эрвис
Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
В конце Петровского поста Аграфена Ивановна Белова, отрадненская соседка Ростовых, приехала в Москву поклониться московским угодникам. Она предложила Наташе говеть, и Наташа с радостью ухватилась за эту мысль. Несмотря на запрещение доктора выходить рано утром, Наташа настояла на том, чтобы говеть, и говеть не так, как говели обыкновенно в доме Ростовых, то есть отслушать на дому три службы, а чтобы говеть так, как говела Аграфена Ивановна, то есть всю неделю, не пропуская ни одной вечерни, обедни или заутрени.
Графине понравилось это усердие Наташи; она в душе своей, после безуспешного медицинского лечения, надеялась, что молитва поможет ей больше лекарств, и хотя со страхом и скрывая от доктора, но согласилась на желание Наташи и поручила ее Беловой. Аграфена Ивановна в три часа ночи приходила будить Наташу и большей частью находила ее уже не спящею. Наташа боялась проспать время заутрени. Поспешно умываясь и с смирением одеваясь в самое дурное свое платье и старенькую мантилью, содрогаясь от свежести, Наташа выходила на пустынные улицы, прозрачно освещенные утренней зарей. По совету Аграфены Ивановны, Наташа говела не в своем приходе, а в церкви, в которой, по словам набожной Беловой, был священник весьма строгий и высокой жизни. В церкви всегда было мало народа; Наташа с Беловой становились на привычное место перед иконой божией матери, вделанной в зад левого клироса, и новое для Наташи чувство смирения перед великим, непостижимым, охватывало ее, когда она в этот непривычный час утра, глядя на черный лик божией матери, освещенный и свечами, горевшими перед ним, и светом утра, падавшим из окна, слушала звуки службы, за которыми она старалась следить, понимая их. Когда она понимала их, ее личное чувство с своими оттенками присоединялось к ее молитве; когда она не понимала, ей еще сладостнее было думать, что желание понимать все есть гордость, что понимать всего нельзя, что надо только верить и отдаваться богу, который в эти минуты – она чувствовала – управлял ее душою. Она крестилась, кланялась и, когда не понимала, то только, ужасаясь перед своею мерзостью, просила бога простить ее за все, за все, и помиловать. Молитвы, которым она больше всего отдавалась, были молитвы раскаяния. Возвращаясь домой в ранний час утра, когда встречались только каменщики, шедшие на работу, дворники, выметавшие улицу, и в домах еще все спали, Наташа испытывала новое для нее чувство возможности исправления себя от своих пороков и возможности новой, чистой жизни и счастия.
