Бороздиновская

Станица Борозди́новская Страна РоссияРоссия Субъект Федерации ЧечняЧечня Муниципальный район Шелковской Сельское поселение Бороздиновское Координаты 43°48′54″ с. ш. 46°35′27″ в. д.43.81500° с. ш. 46.59083° в. д. / 43.81500; 46.59083    Глава Гучигов Эйса Абдулагиевич Основан 1735 Высота центра -6 м Тип климата умеренный Население ↗658 человек (2016) Национальный состав чеченцы, аварцы, русские, кумыки Конфессиональный состав мусульмане-сунниты Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 87136 Почтовый индекс 366105 Автомобильный код 95 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=96240802001 96 240 802 001] Борозди́новская Москва Грозный Шелковская Борозди́новская Шелковская Борозди́новская

К:Населённые пункты, основанные в 1735 году

Борозди́новская — станица в Шелковском районе Чечни.

Является административным центром Бороздиновского сельского поселения.

Географическое положение

Станица расположена на левом берегу реки Терек к северо-востоку от районного центра станицы Шелковской, на автомобильной дороге Р262 Ставрополь—Крайновка (участок Червлённая—Кизляр). Западнее и севернее станицы проходит железнодорожная линия Северо-Кавказской железной дороги (юго-западнее расположен разъезд Бороздиновский).

Ближайшие населённые пункты: на северо-востоке — сёла Новомонастырское, Краснооктябрьское и город Кизляр (Дагестан), на северо-западе — село Сары-Су и село Новокрестьяновское (Дагестан), на юго-востоке — село Рыбалко (Дагестан), на юго-западе — станица Дубовская, на юге — село Заречное (Дагестан).

Восточнее станицы расположен Бороздинский оросительный канал (берёт начало южнее, из Дельтового канала, который, в свою очередь, является одним из рукавов Терека), далее, у Кизляра — Копайский гидроузел на реке Таловка (также ответвление Дельтового канала). За Копайским гидроузлом русло Таловки распадается на три рукава — собственно река Таловка, река Прорва (или Бороздинская Прорва) и протока к основному руслу рукава Старый Терек (Старый Терек, как и Таловка, берёт начало из Дельтового канала).

История

Станица основана в 1735 или 1736 году. Своё название она получила после Гянджинского договора с Персией, по которому граница России отодвигалась на Терек. Из уцелевших донских казаков после переселения их с Аграхани было образовано Терско-Семейное казачье войско (Аграханское казачье войско из донских казаков было создано Петром I в ходе Персидского похода 1722—1723 годов). Были основаны три станицы Терско-Семейного казачьего войска — Бороздиновская, Дубовская и Каргалинская — для охраны участка кордонной линии от Кизляра до постов станицы Курдюковской. Станица Бороздиновская входила в Кизлярский отдел Терской области.

По некоторым данным, на 1911 год количество казачьих дворов в станице было равно 193, иногородних — 3. Всего было 1039 жителей. У станицы было 9 хуторов (1 общественный — 3 двора, и 8 частных — 23 двора).

В 1920—1921 годах Терская область была расформирована, и Бороздиновская некоторое время находилась в составе Терской губернии РСФСР.

С 1922 по 1937 год станица, как и вся территория нынешнего Шелковского района, входила в состав Дагестанской Автономной Советской Социалистической Республики, а с 1938 года — в состав Ставропольского края (тогда носившего название Орджоникидзевского).

22 марта 1944 года Указом Президиума Верховного Совета СССР территория нынешнего Шелковского района (и, соответственно, станица Бороздиновская) была присоединена к создаваемой Грозненской области.

В 1944 году в Бороздиновской была расселена часть аварцев из упраздненного горного Цунтинского района Дагестана.

27 марта 1946 года Указом Президиума Верховного Совета РСФСР был создан Каргалинский район (в составе Грозненской области), куда и перешёл сельский совет станицы.

В 1957 году в связи с восстановлением Чечено-Ингушской АССР Грозненская область была упразднена и станица, тогда ещё в составе Каргалинского района, впоследствии упразднённого, стала подчиняться Совету министров ЧИАССР. Тогда же, по отдельным сведениям, в Бороздиновскую переселились некоторые аварцы из Шаройского района.

В 1990-е годы в станице, как и в других населённых пунктах Шелковского района, имели место многочисленные преступления против русскоязычного населения; при этом массовый характер они приняли ещё до начала Первой чеченской войны. Отдельными общественными активистами предпринимались попытки вести список совершённых преступлений:

«Станица Бороздиновская:

Моисеева Акулина Степановна, пенсионерка, сын — инвалид, ограбили дом, угнали скот.

Аверина Антонина Павловна, пенсионерка, ограбили дом, все вывезли.

Поляковы Геннадий, Раиса, ограбили дом.

Мартыненко Василий Леонтьевич, ограблен.

Зубков Михаил Иванович, ограблен, угнан скот.»

— [royconrad.com/russian/genocide/genocide_3.htm Список станичников, казаков, русских, ногайцев Шелковского района Чечни, пострадавших от бандформирований за 1994 г.]

Во время Второй чеченской войны 2 октября 1999 года станица Бороздиновская была первым населённым пунктом, занятым подразделениями федеральных сил.

Население

В 2008 году (по состоянию на 1 июля) в станице было 409 хозяйств и проживало 1116 человек, согласно официальным данным администрации района. По переписи 2010 года, однако, в станице проживал всего 551 человек.

Численность населения
2009	2010	2012	2013	2014	2015	2016
1116	↘551	↗628	→628	↗639	↗650	↗658

Национальный состав (перепись 2010 года):

• чеченцы — 342 чел.
• аварцы — 154 чел.
• русские — 48 чел.
• кумыки — 6 чел.

Социальная сфера

В станице действует ГОУ «Бороздиновская средняя общеобразовательная школа». Имеются фельдшерско-акушерский пункт, отделение обязательного медицинского страхования. Сфера досуга представлена сельским домом культуры, библиотекой, есть парк, в котором расположен памятник героям Великой Отечественной войны (находится в неудовлетворительном состоянии — данные за 2010 год).

Связь представлена наличием базовых станций сотовых операторов связи (все операторы «большой тройки» — МТС, Билайн, МегаФон) и почтовым отделением.

В станице имеется одна подстанция электроснабжения, через которую Чеченская Республика получает электричество из соседней Республики Дагестан путём соединения подстанции «Бороздиновская» и подстанции «Кизляр-1». Есть термальная скважина, находящаяся в неудовлетворительном состоянии.

См. также

• Терские казаки
• Этнические чистки в Чечне

Ссылки

• [royconrad.com/russian/genocide/genocide_3.htm Письма, свидетельства о массовых актах насилия в отношении русскоязычных граждан. Список станичников, казаков, русских, ногайцев Шелковского района Чечни, пострадавших от бандформирований за 1994 г.]
• [www.daginfo.com/news/print/1235.html/ М. Шахбанов. ГРУбые зачистки. Этнический антитеррор // Черновик, 10 июля 2005]
• [www.svobodanews.ru/content/article/106490.html/ В. Кара-Мурза, Ш. Юсупов. Расследование обстоятельств зачистки станицы Бороздиновская // Радио Свобода. Время Свободы, 29 июля 2005]
• [www.regnum.ru/news/733070.html/ Беженцы из станицы Бороздиновская обратились к президенту России // ИА REGNUM, 2 ноября 2006]

Отрывок, характеризующий Бороздиновская

Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.