Червлённая

Станица Червлённая чеч. Орз-ГIала Страна РоссияРоссия Субъект Федерации ЧечняЧечня Муниципальный район Шелковской Сельское поселение Червлёнское Координаты 43°30′05″ с. ш. 45°53′00″ в. д.43.50139° с. ш. 45.88333° в. д. / 43.50139; 45.88333    Основан 1567 Высота центра 48 м Тип климата умеренный Население ↗10 431 человек (2016) Национальный состав чеченцы, русские, кумыки, ногайцы Конфессиональный состав мусульмане-сунниты, православные Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 87136 Почтовый индекс 366110 Автомобильный код 95 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=96240831001 96 240 831 001] Червлённая Москва Грозный Шелковская Червлённая Шелковская Червлённая

К:Населённые пункты, основанные в 1567 году

Червлённая (чеч. Орз-ГIала) — станица в Шелковском районе Чечни. Образует Червлёнское сельское поселение.

Общие сведения

В станице имеются восьмилетняя и полная средняя школы, Дом культуры, Дом быта, библиотека, почта, сберегательная касса и больница.

География

Расположена на левом берегу реки Терек, в 33 километрах к северо-востоку от города Грозного (по дороге), на трассе Р262 Ставрополь—Крайновка. От станицы начинается автодорога Р308 Червлённая—Грозный, проходящая по Червлёнскому мосту через Терек (находится юго-западнее станицы). Имеется железнодорожная станция Червлённая Северо-Кавказской железной дороги.

История

Червлённая некоторыми исследователями называется в числе первых поселений терских казаков. Основана она, по одним данным, в 1567 году, по другим — в 1711 году (после переселения казаков с междуречья Терека и Сунжи и Терско-Сулакского междуречья). Сторонники первой версии (возникновение во второй половине XVI века) выводят название станицы из названия местности Червлёный Яр в Рязанском княжестве, откуда якобы родом были поселенцы. Долгие годы значительную часть населения станицы составляли старообрядцы.

Участник Кавказской войны князь А. М. Дондуков-Корсаков писал о станице Червлённой в тот период:

«Гребенские казаки составляют совершенно особый тип жителей станицы; лица как мужчин, так и женщин, носят отпечаток смешения части русского великороссийского типа с азиатским типом Кавказских горцев; мужчины чрезвычайно ловки, стройны, сметливы и храбры; женщины отличаются или, лучше сказать, отличались необыкновенной красотой и стройностью, которая ещё больше выдавалась особенным костюмом гребенских казачек: сверх длинной рубашки они носили азиатский архалук, стянутый на талии и груди серебряными коваными застёжками; головной убор состоял из шёлкового платка в виде повязки, а голова и лицо покрывались, на азиатский манер, кисейной чадрой, оставляя свободными глаза; обувь состояла из сафьянных сапог. Обычай носить богатые ожерелья из янтаря, кораллов и монет и серебряные кованные наборы архалука, при стройности их стана, придавали особенно привлекательный характер червлёнским казачкам.

Постоянно находясь на передовой нашей линии, подвергаясь почти ежедневно нападениям неприятеля, гребенцы отличались особенной смелостью и храбростью; сами казачки, иногда ходили в поле и на уборку винограда в садах, расположенных на берегу Терека, всегда носили с собой винтовки за плечами. Нередко были случаи, где, совместно с мужчинами, а иногда сами, они отражали покушения чеченцев в виноградных садах; часто случалось видеть раненых казачек с рукою на перевязке, продолжающих заниматься, еще не вылечившихся от ран, своими обычными работами».

Станица входила в Кизлярский отдел Терской области.

В 1990-е годы в станице Червлённой, как и в других населённых пунктах Шелковского района, имели место многочисленные преступления против русскоязычного населения; при этом массовый характер они приняли ещё до начала Первой чеченской войны. Отдельными общественными активистами предпринимались попытки вести список совершённых преступлений:

«Станица Червлённая:

Ерёмин Георгий Максимович, застрелен в своём доме.

Думанаев Владимир Владимирович, пропал вместе с автомашиной, найден в Тереке с огнестрельным ранением и переломами рук и ног.

Лукьянцев Анатолий Петрович, Пятов Александр Ефимович, оба закрыты в вагоне и сожжены.

Муратиди Георгий Стефанович, главный врач, убит ножом.

Маллаев Виктор Капитонович, председатель церковной общины, член правления стариков Терского казачьего войска, зверски расстрелян в своём доме.

Богдашкина Валентина, ограблена.

Палашкина Ксения, ограблена.

Гуслякова Анна Петровна, ветеран ВОВ, ограблена.

Куркин Александр, избит, ограблен.

Лоснеев Василий Романович, избит, ограблен.

Дикой Иван Семенович, ранен в шею, ограблен».

Впоследствии в районе станицы Червлённой были обнаружены массовые захоронения мирных жителей, в том числе русских, убитых боевиками.

Относительно стабильным был период Первой чеченской войны, когда в Шелковском районе находились федеральные войска, препятствовавшие совершению преступлений в отношении русскоязычного населения. Однако во второй половине 1996 года, после подписания Хасавюртовских соглашений, федеральные силы были выведены с территории Чечни, в результате чего русское население Чечни фактически осталось без защиты.

С осени 1997 года до апреля 1999 года в станице действовала банда Рамзеса Гайчаева (Гойчаева), в составе пяти человек, совершавшая убийства, разбойные нападения и изнасилования. Жертвами преступлений становились только русские. Всего на счету банды 10 убитых, в том числе старики, женщины и один 10-летний ребёнок. В конце 1999 года, после начала Второй чеченской войны, Рамзес Гайчаев и один из членов его банды, Рустам Халидов, были арестованы в селе Толстой-Юрт. На начавшемся в марте 2001 года процессе против Гайчаева и Халидова впервые в судебной практике РФ было выдвинуто обвинение в геноциде (в отношении русского населения Чечни; статья 357 УК РФ). Однако в итоге суд не признал в действиях Гайчаева этого вида преступления, так как совершённые им и его подельниками преступления носили локальный характер. Тем не менее, в апреле 2001 года Ставропольским краевым судом Гайчаев был приговорён к смертной казни, заменённой пожизненным заключением, а Халидов — к 7 годам тюрьмы. Впоследствии появились сообщения о поимке других членов банды Гайчаева.

С июня 2000 года в станице на постоянной основе дислоцируется батальон 46-й отдельной бригады оперативного назначения внутренних войск МВД РФ. Летом 2010 года на территории воинской части начато строительство православной часовни в честь Георгия Победоносца. Первая служба прошла в марте 2011 года.

В феврале 2011 года в станице прошла церемония освящения места под строительство православной часовни для жителей Червлённой.

Население

Численность населения
1939	1959	1970	1979	2002	2009	2010
7405	↘5014	↗5536	↘5513	↗7854	↗8426	↗9545
2012	2013	2014	2015	2016
↗9832	↗9941	↗10 110	↗10 315	↗10 431

2500

5000

7500

10 000

12 500

15 000

1959

2010

2016

Национальный состав

Национальный состав населения станицы по данным Всероссийской переписи населения 2002 года:

Народ	Численность, чел.	Доля от всего населения, %
чеченцы	5 697	72,54 %
русские	985	12,54 %
кумыки	821	10,45 %
ногайцы	239	3,04 %
ингуши	20	0,25 %
татары	18	0,23 %
другие	74	0,94 %
всего	7 854	100,00 %

Национальный состав населения станицы по данным Всероссийской переписи населения 2010 года:

Народ	Численность, чел.	Доля от всего населения, %
чеченцы	6 903	72,32 %
русские	1 198	12,55 %
кумыки	798	8,36 %
ногайцы	219	2,29 %
лезгины	95	1,00 %
даргинцы	51	0,53 %
аварцы	41	0,43 %
другие	237	2,48 %
не указавшие и отказавшиеся	3	0,03 %
всего	9 545	100,00 %

Ввиду того, что в Червлённой проживает достаточно значительная русская община, в станице создан Казачий национальный культурный центр.

Известные уроженцы

• Абухов, Константин Васильевич — Герой Советского Союза.
• Иов (Рогожин) — единоверческий архиерей Русской православной церкви.
• Кулебякин, Александр Парфентьевич — генерал-лейтенант, командующий 2-й Кавказской казачьей дивизии во время Первой мировой войны, поэт, переводчик армянской, грузинской, персидской поэзии, член «Цеха поэтов» в Тифлисе, сын П. Т. Кулебякина.
• Кулебякин, Парфентий Терентьевич — кавалер ордена Святого Георгия IV класса (за участие в русско-турецкой войне 1877—1878 годов), полковник, ранен во время покушения на Александра II 1 (13) марта 1881 года.
• Табацкова, Вера Георгиевна — 1-й секретарь Шелковского райкома КПСС, Герой Социалистического Труда.
• Тихонов, Евтихий Иванович — член III Государственной думы Российской империи от казачьего населения Терской области.
• Ялбулганов, Александр Алибиевич — российский правовед, историк.

Интересные факты

• В 1837 году через Червлённую проезжал М. Ю. Лермонтов. По преданию, Михаил Юрьевич, приведённый казаком Борискиным для ночлега в хату казака Ефремова, слышал песню, которую казачка пела над колыбелью ребёнка, и под её впечатлением написал здесь «Казачью колыбельную песню».

• 1 (13) марта 1881 года, когда в Санкт-Петербурге было совершено покушение на Александра II, при экипаже царя находилось 6 нижних чинов лейб-гвардии Терского эскадрона во главе с ротмистром Кулебякиным. Все они получили ранения различной степени тяжести. Один из них, казак станицы Червлённой Александр Малеичев, скончался в госпитале. По распоряжению Александра III семье Малеичева, жене и четырём малолетним детям, установили ежегодную пенсию — 100 рублей. Назначили пенсии и другим казакам, пострадавшим в день покушения.

Литература

Ткачёв Г. А. Станица Червлённая. Исторический очерк. Вып. 1. — Владикавказ, 1912.

Ссылки

• [www.chechnyafree.ru/article.php?IBLOCK_ID=372&SECTION_ID=0&ELEMENT_ID=53545 Станица Червлённая. Фоторепортаж]
• [www.youtube.com/watch?v=KkXRe9-JtpM&feature=related Лезгинка казаков станицы Червлённой]
• [www.apn-spb.ru/opinions/print7056.htm Бывший мэр города Коврова Ирина Табацкова о Червлённой]

Отрывок, характеризующий Червлённая

– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.


Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.


Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.

Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему:
– Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого…
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.
– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.


В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.