Старо-Щедринская

Станица Старо-Щедринская Страна РоссияРоссия Субъект Федерации ЧечняЧечня Муниципальный район Шелковской Сельское поселение Старо-Щедринское Координаты 43°28′11″ с. ш. 46°06′24″ в. д.43.46972° с. ш. 46.10667° в. д. / 43.46972; 46.10667    Основан в 1567 году Прежние названия Щедринская, Щадринская, Старощедринская Население ↗2480 человек (2016) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 87136 Почтовый индекс 366112 Автомобильный код 95 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=96240827001 96 240 827 001] Старо-Щедринская Москва Грозный Шелковская Старо-Щедринская Шелковская Старо-Щедринская

К:Населённые пункты, основанные в 1567 году

Старо-Щедри́нская (Старощедри́нская) — станица в Шелковском районе Чеченской республики.

Административный центр и единственный населённый пункт Старо-Щедринского сельского поселения.

География

Станица расположена на левом берегу реки Терек к западу от районного центра станицы Шелковской, южнее автомобильной дороги Р262 Ставрополь—Крайновка (участок Червлённая—Кизляр). Севернее станицы проходит также железнодорожная линия Северо-Кавказской железной дороги (северо-восточнее расположен разъезд Щедринский).

Ближайшие сёла и станицы: на севере — станица Ново-Щедринская, на юге — село Брагуны, на северо-востоке — село Коби, на востоке — посёлок Парабоч, на юго-западе — станица Червлённая-Узловая.

К северу от Старо-Щедринской, кроме крупных транспортных магистралей, проходит также несколько оросительных каналов — Червлёнский коллектор, Шелковской коллектор, Щедринский канал. Западнее станицы они соединяются с крупным каналом Наурско-Шелковская ветвь. С восточной стороны станицы, между Червлёнским и Шелковским коллекторами и Щедринским каналом на севере и Тереком на юге, расположен протяжённый лесной массив — Парабочевский заказник (посёлок Парабоч находится у северо-восточной границы заказника). Доминантой западной части заказника, примыкающей к станице Старо-Щедринской, является курган Обливной (36,2 м над уровнем моря). Юго-восточнее станицы, с правого берега Терека, находится устье Сунжи — основного правого притока Терека.

История

Согласно местным преданиям, нашедшим своё отражение в ЭСБЕ, станица основана в 1567—1569 годах и считается одним из древнейших поселений Кавказа. Позднее в станице обосновались гонимые с Дона раскольники (около 1688 года), они жили в союзе с местными горскими племенами, под покровительством шамхала Тарковского (вероятно, имеется в виду прежде всего шамхал Будай II), и даже якобы сами делали набеги на Дон, разоряя верные Московскому государству казачьи поселения.

В письменных источниках в качестве года основания станицы Щедринской (Щадринской) указываются более поздние даты — 1711 год (переселение гребенских казаков с правого на левый берег Терека, формирование Гребенского казачьего войска), 1725 год (заселение станиц Курдюковской (Кордюковской), Старогладковской, Червлённой, Щедринской), 1824 год.

Станица входила в Гребенской казачий полк Кавказского линейного казачьего войска, затем в Кизлярский отдел Терской области. По состоянию на 1874 год в станице было 380 дворов при 2148 жителях, проживали православные, старообрядцы, мусульмане-сунниты (вероятно, гребенские татары, основная масса которых проживала в станице Новогладковской), имелась православная церковь, у станицы был отдельный хутор с почтовой станцией. Недалеко от Щедринской, на почтовой дороге в сторону станицы Шелковской, находились развалины, называемые Некрасовской крепостью — по имени Игната Некрасова, одного из активных участников Булавинского восстания и предводителя некрасовцев, который, по преданиям, бывал в Щедринской. Жители станицы занимались хлебопашеством, садоводством и виноделием, в поселении было 4 винокуренных завода, 15 торгово-промышленных заведений, училище, церковно-приходская школа.

С начала 1990-х годов наблюдалась массовая миграция русских из населённых пунктов Шелковского района, в том числе и из Старощедринской, в связи с ухудшением экономической ситуации, разгулом преступности («в Щедринах также на свадьбе был убит человек из автомата») и ростом националистических настроений среди чеченского населения республики. Уже к середине 1993 года, по отдельным сообщениям, в Старощедринской осталось всего 6-7 казачьих семей. В то же время, из-за оползней в горных районах Чечни, прежде всего, в Ножай-Юртовском районе, руководством Чеченской Республики была начата программа переселения чеченского населения из пострадавших сёл (Симсир, Зандак, Ножай-Юрт, Даттах, Гиляны) на территорию Шелковского района (станицы Бороздиновская, Дубовская, Каргалинская, Старощедринская, село Коби). По некоторым данным, Старощедринская была заселена бывшими жителями села Зандак.

В районе станицы происходили боестолкновения в ходе Первой (см., например: Осокин, Евгений Анатольевич) и Второй чеченских войн.

В 2005—2006 годах Старощедринская, наряду с рядом других населённых пунктов Шелковского района (Коби, Старогладовская, Шелковская, Шелкозаводская, Гребенская, а также село Кулары Грозненского района) являлась очагом заболевания неизвестной этиологии (выдвигались версии отравления и психического заболевания).

Вариант названия Старо-Щедринская (через дефис, а не слитно, как ранее) закреплён законом Чеченской республики о создании муниципальных образований на территории Шелковского района.

Население

Численность населения
2009	2010	2012	2013	2014	2015	2016
2296	↘2173	↗2232	↗2318	↗2387	↗2460	↗2480

Образование

• Старощедринская муниципальная средняя общеобразовательная школа.

Известные уроженцы

• Авдаков, Николай Степанович — русский предприниматель, горный инженер.

Ссылки

• Щедринская // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [m.maps.yandex.ru/?l=map&sll=46.107820%2C43.467236&text=%D0%A1%D1%82%D0%B0%D1%80%D0%BE%D1%89%D0%B5%D0%B4%D1%80%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F село Старощедринская, Россия, республика Чеченская, Шелковской район — Мобильные Яндекс. Карты]

Отрывок, характеризующий Старо-Щедринская

– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
– Да ведь я сказал, что подличать не стану, – перебил Денисов и опять продолжал чтение своей бумаги.
Ростов не смел уговаривать Денисова, хотя он инстинктом чувствовал, что путь, предлагаемый Тушиным и другими офицерами, был самый верный, и хотя он считал бы себя счастливым, ежели бы мог оказать помощь Денисову: он знал непреклонность воли Денисова и его правдивую горячность.
Когда кончилось чтение ядовитых бумаг Денисова, продолжавшееся более часа, Ростов ничего не сказал, и в самом грустном расположении духа, в обществе опять собравшихся около него госпитальных товарищей Денисова, провел остальную часть дня, рассказывая про то, что он знал, и слушая рассказы других. Денисов мрачно молчал в продолжение всего вечера.
Поздно вечером Ростов собрался уезжать и спросил Денисова, не будет ли каких поручений?
– Да, постой, – сказал Денисов, оглянулся на офицеров и, достав из под подушки свои бумаги, пошел к окну, на котором у него стояла чернильница, и сел писать.
– Видно плетью обуха не пег'ешибешь, – сказал он, отходя от окна и подавая Ростову большой конверт. – Это была просьба на имя государя, составленная аудитором, в которой Денисов, ничего не упоминая о винах провиантского ведомства, просил только о помиловании.
– Передай, видно… – Он не договорил и улыбнулся болезненно фальшивой улыбкой.