Кавказское линейное казачье войско

Кавказское линейное казачье войско — формирование иррегулярных войск Русской Императорской армии, обеспечивавшее освоение Северного Кавказа c 1786 по 1860 год. Штаб войска располагался вначале в Пятигорске, а затем в Ставрополе.

История

История Кавказского линейного казачьего войска начинается 11 апреля 1786 года, когда российское правительство формирует фронт для борьбы с горцами. Местных гребенских казаков усиливают волжскими и малороссийскими казаками. Из разрозненных станиц формируют единую фронтовую линию по реке Терек. Окончательно оно было образовано в 1832 году из 5 полков терских казаков (Кизлярского, Терско-семейного, Гребенского, Моздокского и Горского), размещавшихся от устья р. Терек до Моздока, и 5 казачьих полков Азовско-Моздокской линии (Волгского, Кавказского, Ставропольского, Хопёрского и Кубанского).

В начале XIX в. на Кавказской Линии поселили станицы Темижбекскую, Казанскую, Тифлисскую, Ладожскую и Воронежскую. Население этих станиц, составивших Кавказский казачий полк, набрали из южнорусских однодворцев (Курская, Воронежская, Орловская губернии). К середине XIX столетия однодворцы составят основной костяк формирующегося линейного казачества.

К войску были также причислены Сунженский (образован в 1817 году) и 1-й и 2-й Владикавказские полки (образованы в 1831 году под наименованием Малороссийских).

Кавказское линейное казачье войско вместе с Черноморским занимало Кавказскую оборонительную линию от устья Терека до устья Кубани и вместе с Отдельным Кавказский корпусом участвовало в Кавказской войне.

В 1838 году Кизлярский и Терско-семейный полки были объединены, в 1840 году был образован Лабинский, а в 1850 году — Урупский полки.

14 февраля 1845 году было утверждено первое Положение о Кавказском линейном казачьем войске.

С ростом населения на территории войска (в середине XIX века оно составляло свыше 300 000 человек) в 1846 году большинство полков было развёрнуто в бригады и к 1860 году войско состояло из 9 бригад и 4 отдельных полков.

19 ноября 1860 году всё войско было преобразовано в Терское казачье войско, кроме двух западных (правых) полков (Хопёрский и Кубанский), которых объединили с Черноморским в Кубанское казачье войско.

Структура

Войско делилось на полки, а полк на сотни (в Горском полку было 6 сотен). Казачьей сотне территориально соответствовала станица. Линейные станицы располагались через 10-12 километров друг от друга. Станицы были укреплены земляными валами и глубокими рвами. По валу сооружалась обнесенная колючим терновником ограда с несколькими воротами. Рядом с воротами размещались вышки для наблюдения за окрестностями и помещения для дежурных казачьих подразделений. Выборные казачьи традиции на Кавказской линии отсутствовали. Помимо военной службы казаки занимались и приусадебным хозяйством: хлебопашеством, скотоводством, садоводством, рыболовством и шелководством

Полки

• Владикавказский (позже 2 полка)
• Волгский
• Горский (Кабардино-Балкария)
• Гребенский
• Кавказский
• Кизлярский (Дагестан)
• Кубанский
• Лабинский - в районе Усть-Лабинска (Краснодарский край)
• Моздокский (Северная Осетия)
• Ставропольский
• Сунженский (позже 2 полка) (Чечня)
• Терский (Чечня)
• Урупский
• Хопёрский — в районе Невинномысска (Ставропольский край)

Численность

В 1825 году общее число служащих казаков Кавказской линии достигло 7 тысяч человек, в 1845 году численность возросла до 90 тыс.. По окончанию Кавказской войны, в линейном войске насчитывалось более 10 000 казаков.

Религиозная жизнь

Преобладающей религией казаков было православие. Приходы как таковые отсутствовали. Церковные требы (крещение, венчание, отпевание, молебны) выполняли полковые священники, которые подчинялись войсковому обер-священнику. Уровень религиозной грамотности был невысоким, помимо православных имелись среди казаков старообрядцы и раскольники (согласные на присягу царю и юрисдикцию официальных священников). Большую роль играли часовни, чтимые иконы (св. Николая, Богородицы) и церковный календарь

Атаманы

• Верзилин, Пётр Семёнович
• Николаев, Степан Степанович
• Круковский, Феликс Антонович (погиб в 1852)
• Эристов, Георгий Романович
• Рудзевич, Николай Александрович

Ссылки

• [bse.sci-lib.com/article057396.html статья в БСЭ.]
• [cheloveknauka.com/evolyutsiya-lineynyh-kazachih-chastey-na-territorii-severnogo-kavkaza-i-obrazovanie-kavkazskogo-lineynogo-kazachiego-voys Николаенко Н. Д. Эволюция линейных казачьих частей на территории Северного Кавказа и образование Кавказского Линейного казачьего войска]

Отрывок, характеризующий Кавказское линейное казачье войско

– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».