Винтовка Бердана

Винтовка Бердана
Винтовки Бердана №1 и № 2
Тип:	винтовка
Страна:	США США Российская империя
История службы
Годы эксплуатации:	1869—1891 и позже в качестве резервной
На вооружении:	Российская империя, Болгария, Финляндия, Сербия,Монголия в период правления Богдо-хана (1911—1924)
Войны и конфликты:	Русско-турецкая война (1877—1878), Первая мировая война, Гражданская война в России, Великая Отечественная война
История производства
Конструктор:	Хайрем Бердан (англ. Hiram Berdan)
Разработан:	1868 год (№ 1) 1870 год (№ 2)
Всего выпущено:	~3 миллиона
Варианты:	Бердан № 1: стрелковая винтовка Бердан № 2: пехотная винтовка драгунская винтовка казачья винтовка карабин
Характеристики
Масса, кг:	4,2
Длина, мм:	1300
Длина ствола, мм:	830
Патрон:	10,75×58 мм R
Калибр, мм:	10,75
Принципы работы:	откидной затвор (Винтовка Бердана № 1) продольно-скользящий затвор (Винтовка Бердана № 2)
Скорострельность, выстрелов/мин:	6-8
Начальная скорость пули, м/с:	437
Прицельная дальность, м:	от 200 до 1500 шагов
Вид боепитания:	Однозарядная
Прицел:	Открытый
Изображения на Викискладе?:	Винтовка Бердана

Винтовка БерданаВинтовка Бердана

Винтовка Бердана (разг. бердáнка) — общее название двух различных систем однозарядных винтовок под унитарный патрон центрального воспламенения с металлической гильзой и дымным порохом, состоявших на вооружении в Российской империи во второй половине XIX века.

Калибр обеих систем составлял 4,2 русской линии, что соответствует 10,67 мм.

В России было принято две разные системы с таким названием: Бердан № 1 (винтовка образца 1868 года) с откидным затвором и Бердан № 2 (винтовки образца 1870 года) с продольно-скользящим затвором. Наибольшее распространение и известность получила вторая модель.

История

Винтовка Бердана № 1 калибра 4,5 линии (11,43 мм) была разработана американским военным, героем Гражданской войны в США Хайремом Берданом. Она имела откидной вверх затвор с курком прямого хода. Применение её выявило некоторые недостатки: затвор остро реагировал на сырость, не всегда срабатывал ударник, при невнимательном обращении затвор мог неплотно закрыться. Два русских офицера, командированные в начале 1860-х годов в Америку, Александр Павлович Горлов и Карл Иванович Гуниус внесли в конструкцию 25 различных усовершенствований (от первоначального образца осталось немного) и переконструировали её на калибр 4,2 линии; разработали к ней патрон с цельнотянутой гильзой — в Соединённых Штатах её называли не иначе как «Russian musket». Была принята на вооружение русской армии в 1868 году как «стрелковая винтовка образца 1868 года» — без упоминаний первоначального и последующих авторов. С учётом её великолепной, на конец 1860-х — начало 1870-х годов, баллистики, ею вооружали в первую очередь стрелковые части (организационно отдельную от линейной пехоты лёгкую пехоту, в основном действовавшую в рассыпном строю огнестрельным оружием и избегавшую ближнего боя). К началу русско-турецкой войны 1877—1878 гг. было выпущено около 37 тысяч экземпляров.

В 1870 году на вооружение русской армии взамен винтовки Крнка и иных остававшихся на вооружении образцов была принята вторая модель — «Скорострельная малокалиберная винтовка Бердана № 2», в которой Х. Бердан, приехавший в Санкт-Петербург, заменил откидной затвор на более совершенный продольно скользящий. Русские изобретатели внесли в неё ещё десятка полтора существенных изменений и разработали модификации — винтовки драгунскую (полковник В. Л. Чебышев) и казачью и кавалерийский карабин (полковник Сафонов).

В войска винтовки Бердана № 2 начали поступать с 1871 года, и по мере расширения их выпуска на отечественных заводах постепенно вытесняли винтовки более старых систем. По состоянию на 1 января 1877 года на вооружении армии имелось:

• винтовок Бердана № 2 (пехотных, драгунских, казачьих и карабинов) — 253 152 на вооружении и 103 616 в запасе;
• винтовок Бердана № 1 (пехотных и драгунских) — 17 810 на вооружении и 10 104 в запасе;
• винтовок Крнка (пехотных и драгунских) — 413297 на вооружении и 192 866 в запасе;
• винтовок Альбини-Баранова (пехотных) — 3691 на вооружении и 6309 в запасе;
• винтовок Карле (пехотных) — 150 868 на вооружении и 51 096 в запасе;
• винтовок Терри-Нормана (пехотных) — 4126 на вооружении и 7874 в запасе;

К 1877 году ею успели перевооружить гвардейский и гренадерский корпуса, а также все драгунские полки. Но большинство частей всё ещё фактически имело старые винтовки; винтовки Бердана были заготовлены в достаточных количествах, однако всё ещё находились на складах в качестве резерваК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан). Командование не решилось отправить людей в поход с незнакомым им оружием, так что в боях начального периода войны русские части имели те винтовки, которые у них имелись на момент её начала и с которыми они практиковались не менее года, а именно: системы Крнка на Балканском фронте, Крнка и игольчатые Карле на Кавказском, Бердана № 1 в стрелковых частях и Бердана № 2 — в гвардии. К январю 1878 года винтовки Бердана № 2 имелись на полном вооружении 21 дивизии, из которых, впрочем, не все были отправлены в район военных действий.

Впоследствии она заменила и состоявшую на вооружении русского флота винтовку Баранова.

В 1882 году Главное Артиллерийское управление поставило задачу на разработку многозарядной магазинной винтовки, которая была разработана к концу десятилетия и принята на вооружение в 1891 году. Тем не менее, «Берданка» состояла на вооружении вплоть до полного перевооружения русской армии магазинной винтовкой Мосина уже в начале XX века.

В 1898—1899 годах снятые с вооружения винтовки и карабины Бердана № 2 продавались в качестве охотничьего оружия по цене 18 рублей

В 1910 году в Главном управлении генерального штаба особая комиссия «о распределении артиллерийских запасов», обсудив вопрос об имеющихся в наличии 810 000 исправных берданок с 275 млн вполне надёжных патронов, пришла к заключению, что, если снабдить берданками предусмотренные части ополчения, в остатке будет около 400 000 берданок, которые бесполезно загромождают и без того обремененные склады. Поэтому комиссия предложила: состоявшие в излишке против норм берданки изъять из складов, использовав их обращением в охотничьи ружья, на вооружение русского населения на окраинах и русских стрелковых обществ и, наконец, обращением их в лом металла.

К началу Первой мировой войны на 4 900 000 солдат армии в войсках и запасе насчитывалось 4 652 419 трехлинейных винтовок и карабинов (включая запасы на пополнение потерь), а также 363 019 винтовок и карабинов Бердана. Кавалерийские карабины Бердана № 2 являлись штатным вооружением для ряда конных полков, но дефицит винтовок в ходе Первой мировой войны вынудил использовать запасы винтовок Бердана. Сначала «берданками» вооружали дружины государственного ополчения, затем тыловые и резервные части, с 1915 ими начали вооружать боевые части действующей армии.

Механизм

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

4,2-линейн. винтовка Бердана стреляет металлическим унитарным патроном и снабжена скользящим затвором, который для открывания и запирания ствола двигается в особой коробке по его оси; перемещение затвора производится посредством особой рукоятки, к нему прикрепленной, и для окончательного запирания канала затвор поворачивается слева направо до упора гребня затвора в правую стенку (плечо) коробки. При открывании затвора особое приспособление (экстрактор), помещенное в его гребне, извлекает из патронника стреляную гильзу; при запирании затвора он вводит в патронник патрон и в то же время взводится ударник, служащий для воспламенения капсюля патрона при выстреле. Главные конструктивные данные пехотной 4,2-линейной винтовки следующие:

Вес винтовки со штыком 11 3/8 фунта; вес четырехгранного штыка 1 фунт; штык примыкается помощью трубки и с правой стороны ствола; для последней цели у дульного среза к стволу припаян упор, называемый штыковою стойкой. Стальной ствол имеет шесть винтообразных нарезов прямоугольного сечения, идущих слева направо (если смотреть от казны к дулу), глубиною в 1 точку и делающих полный оборот на протяжении 21 дюйма. Вес снаряженного патрона, имеющего цельнотянутую латунную гильзу бутылочной формы, 9 зол. 20 дол.; вес свинцовой пули цилиндрострельчатой формы с полушарным углублением в дне 5,7 золотн.; вес порохового заряда 1 зол. 18 дол. Начальная скорость пули около 1400 фт. в секунду, и она на расстоянии 200 шагов пробивает 8 однодюймовых сосновых досок, поставленных на 1 дм одна от другой. Пробивающая сила пули, конечно, уменьшается с увеличением расстояния; но надо заметить, что на всех дистанциях в пределах досягаемости пули она при попадании способна выводить людей из строя. С помощью прицела можно производить стрельбу на расстоянии до 2250 шагов; дальность прямого выстрела 350 шагов, то есть при прицеливании в середину роста человека на означенном расстоянии траектория пули не поднимается выше половины роста человека над линиею прицеливания. Скорость стрельбы из винтовки составляет до 15 выстрелов в минуту. На прицел нанесены деления до 1400 шагов. Для стрельбы из драгунской и казачьей винтовок употребляется тот же самый патрон, как и для пехотного ружья, но с несколько уменьшенным зарядом.

В целом, винтовка Бердана № 2 представляла собой весьма передовое по конструкции оружие на момент своего принятия на вооружение (одна из первых принятых на массовое вооружение европейской армии винтовок под металлические патроны с продольно скользящим затвором) и впоследствии достаточно неплохо выглядела на фоне иностранных систем вплоть до самого перехода на магазинные винтовки под патроны уменьшенного калибра с бездымным порохом. По сравнению с принятой в 1873 году в США, на родине Бердана, винтовкой Спрингфилдского арсенала системы Аллена с откидным затвором, берданка вообще выглядела последним словом оружейной техники своего времени.

К конструктивным дефектам системы Бердана № 2 относили, в первую очередь, запирание затвора, которое осуществлялось на единственный боевой упор поворотом лишь на 45 градусов. Это, в принципе, при определённом стечении обстоятельств могло привести к самооткрыванию затвора, после чего он вылетал назад и наносил серьёзную травму стрелку. На практике, однако, это происходило только с очень изношенным оружием, обычно уже после его списания и переделки в охотничье ружьё, когда заведомо неисправное оружие недобросовестными фабрикантами продавалось охотникам и вызывало несчастные случаи. Во-вторых, достаточно серьёзным недостатком берданки было то, что курок взводился не при первоначальном повороте затвора ударом по рукояти, как в более поздних системах, а непосредственно рукой стрелка при его отведении назад и последующем движении вперёд, вследствие чего пришлось применить слабую боевую пружину и, соответственно, более чувствительные капсюли в патронах. На сильном морозе, когда смазка сгущалась, силы боевой пружины могло не хватить для разбития капсюля, если винтовка была смазана излишне обильно. В винтовках Гра и Маузера, появившихся позднее, курок взводился при повороте затвора, который при необходимости может быть осуществлён и резким ударом ребром ладони по рукояти, а боевая пружина была сделана почти вдвое мощнее, чем у берданки. Кроме того, сравнительно неудачным считался и предохранитель затвора Бердана. Впрочем, для военной винтовки с ручным перезаряжанием, ношение которой с патроном в стволе вне боевых условий является редким исключением, предохранитель вряд ли может считаться сколько нибудь существенным механизмом: например, французские винтовки обходились и без него, причём это касается даже магазинных систем, вплоть до принятой незадолго до Второй мировой войны MAS-36. Также затвор иногда выпадал на кавалерийских карабинах от сильной тряски из-за слабости удерживающий его в ствольной коробке защёлки, зуб выбрасывателя был склонен к поломкам, а некоторые части затвора считались в своё время недостаточно технологичными в массовом производстве. Исправить эти недостатки должен был спроектированный в 1876 году модернизированный затвор, но внедрению его помешала русско-турецкая война 1877—78 годов, после которой военное ведомство сосредоточило своё внимание уже на выработке магазинной винтовки.

Варианты и модификации

• 15-мм винтовка системы Бердана M1857/67 — переделанная по системе Бердана в казнозарядную испанская винтовка образца 1857 года, принятая на вооружение в Испании; имела откидной затвор, как у русского Бердана № 1, но с обычным вращающимся курком, позаимствованным у капсюльного замка.
• 4,2-линейная стрелковая винтовка Бердана № 1 образца 1868 года
• 4,2-линейная винтовка Бердана № 2 образца 1870 года — выпускалась в нескольких вариантах

• пехотная винтовка — для вооружения пехоты; длина винтовки около 53 дюймов, со штыком 73 дюйма.
• драгунская винтовка — для вооружения регулярной кавалерии; отличается от пехотной главным образом длиною и весом: длина её около 48½ дюйма, со штыком 68¼ дюйма, вес 8¾ фунта без штыка и 9 5/8 фунта со штыком.
• казачья винтовка — для вооружения казачьих войск; штыка не имеет, длина её 48 дюймов, а вес 8¼ фунта; уменьшение веса достигнуто укорачиванием ствола драгунской винтовки на ½ дюйма и отсутствием некоторых металлических частей (нет спусковой скобы), а также заменою некоторых таких частей роговыми.
• карабин — для вооружения артиллеристов.

• Различные российские "переделочные" винтовки на базе Бердан-2. Наиболее известны следующие модели:

• магазинная винтовка Квашневского образца 1883 года - винтовка Бердан-2 с магазином, вмещавшим 9 патронов (в пехотном варианте) либо 7 патронов (в драгунском варианте). Испытания модель не прошла - при выстреле винтовки под действием отдачи выстреленный патрон ударял пулю патрона, находящегося на очереди в патронник, из-за этого патроны воспламенялись.
• автоматическая винтовка Рудницкого образца 1886 года — автоматический магазинный вариант, "работающий за счет отдачи" (доподлинно неизвестно, была ли это система с ходом ствола, затвора или всей винтовки). Размер магазина и скорострельность неизвестны. Проект одобрен не был, так как посчитали, что такая система будет потреблять слишком много патронов (лишь во время Первой Мировой войны такая точка зрения окончательно доказала свою несостоятельность).
• самозарядная винтовка Двоеглазова образца 1887 года — модель винтовки, имевшей "приличный вес" и магазин на 20 патронов. Тип автоматики неизвестен. По какой причине проект отклонили - точно неизвестно, скорее всего, по той же, что и у Рудницкого.

4,2-линейный патрон

4,2-линейный патрон к винтовке Бердана (1868—1891 годы), по конструкции типичный для своего времени, состоял из:

1. латунной гильзы бутылочной формы с кольцевым выступом у основания — закраиной, вдавленным дном и выступающей из него наковальней, о которую разбивается ударный состав капсюля и от основания которой внутрь гильзы ведут три отверстия для сообщения огня заряду ;
2. внутренней латунной чашки, вжимаемой внутрь гильзы для усиления дна, ослабленного перегибами металла для образования закраины;
3. капсюля — чашечки с лепешкой ударного состава, прикрытого тонким оловянным кружком;
4. заряда ружейного пороха;
5. просальника — чашечки из льняной бумаги, наполненной стеарином или отжатым говяжьим салом, назначенным для смазки при выстреле канала, отчего легче отстает нагар и не происходит засвинцования
6. гладкой свинцовой пули, обернутой бумагой (белой — пехотные патроны, розовой — кавалерийские), 1 пульной оберткой и вставленной в обжатое дульце.

Эксплуатация и боевое применение

• Российская империя Российская империя — после перевооружения армии на винтовку обр. 1891 г. оставалась на вооружении дружин государственного ополчения и на складах мобилизационного резерва, использовалась в ходе Первой мировой войны и гражданской войны. Кроме того, после снятия с вооружения винтовка использовалась как охотничье оружие, часто — в переделанном в гладкоствольный вариант виде.
• Болгария — с момента формирования первых частей регулярной болгарской армии летом 1878 года начали поступать на вооружение болгарской армии (вместе с другим вооружением), в 1912 году Россия поставила болгарской армии ещё 25 000 винтовок Бердана № 2. В 1912 году винтовки Бердана находились на вооружении батальонов ополчения. По состоянию на 14 октября 1915 года, к моменту вступления Болгарии в первую мировую войну, на вооружении имелось 54 912 шт. винтовок системы Бердана № 2 обр. 1870 г.
• Королевство Сербия — в 1890 году Сербия получила от Российской империи 76 тыс. винтовок Бердана № 2 и партию патронов к ним, по состоянию на начало Первой мировой войны в августе 1914 года на вооружении армии по-прежнему находилось 76 тыс. винтовок Бердана
• Королевство Черногория — в 1895 году Черногория получила от Российской империи 30 тыс. винтовок Бердана № 2 и 30 млн патронов к ним
• Эфиопская империя — перед началом итало-эфиопской войны 1895—1896 гг. эфиопская армия получила 30 тыс. винтовок Бердана и 5 млн патронов
• Австро-Венгрия Австро-Венгрия — в ходе первой мировой войны (в основном, в течение 1915 года) некоторое количество винтовок было захвачено австро-венгерскими войсками. Трофейные винтовки после проверки и ремонта получили клейма «AZF» (K. und k. Artilleriezeugsfabrik — государственный завод в Венском арсенале) или «OEWG» (Österreichische Waffenfabriksgesellschaft) и использовались вместе с трофейными патронами
• СССР СССР — во время гражданской войны некоторое количество винтовок использовалось в отдельных подразделениях РККА и отрядах Красной гвардии; в связи с нехваткой трехлинейных винтовок, некоторое количество винтовок Бердана оставалось на вооружении отдельных подразделений милиции в сельской местности по меньшей мере до начала 1920 года. В 1930-е годы «берданки» оставались на вооружении лесников

Литература и источники

• Юрий Максимов. Просто берданка // журнал «Мастер-ружьё», № 12 (141), декабрь 2008. стр.36-41

Ссылки

• [www.gaz24.ru/turkich_guns_in_war_1877.djvu Сравнение русских и турецких винтовок войны 1877-78 годов: доклад Н. П. Потоцкого в Императорском Русском Техническом Обществе, январь 1878 года.]
• [militaryrifles.com/Russia/RBerdan2.htm M1870 Russian Berdan II Infantry, Dragoon & Cossack Rifles]
• [militaryrifles.com/Russia/RBerdan1.htm M1868 Russian Berdan I]
• [russianwarrior.com/STMMain.htm The M-1870 Berdan II Infantry Rifle]
• [jaegerplatoon.net/RIFLES5.htm Pehotnaja vintovka Berdana No 2]
• [gunshow.ru/berdan/ Чертежи винтовки Бердана № 2]

Отрывок, характеризующий Винтовка Бердана

Движение народов начинает укладываться в свои берега. Волны большого движения отхлынули, и на затихшем море образуются круги, по которым носятся дипломаты, воображая, что именно они производят затишье движения.
Но затихшее море вдруг поднимается. Дипломатам кажется, что они, их несогласия, причиной этого нового напора сил; они ждут войны между своими государями; положение им кажется неразрешимым. Но волна, подъем которой они чувствуют, несется не оттуда, откуда они ждут ее. Поднимается та же волна, с той же исходной точки движения – Парижа. Совершается последний отплеск движения с запада; отплеск, который должен разрешить кажущиеся неразрешимыми дипломатические затруднения и положить конец воинственному движению этого периода.
Человек, опустошивший Францию, один, без заговора, без солдат, приходит во Францию. Каждый сторож может взять его; но, по странной случайности, никто не только не берет, но все с восторгом встречают того человека, которого проклинали день тому назад и будут проклинать через месяц.
Человек этот нужен еще для оправдания последнего совокупного действия.
Действие совершено. Последняя роль сыграна. Актеру велено раздеться и смыть сурьму и румяны: он больше не понадобится.
И проходят несколько лет в том, что этот человек, в одиночестве на своем острове, играет сам перед собой жалкую комедию, мелочно интригует и лжет, оправдывая свои деяния, когда оправдание это уже не нужно, и показывает всему миру, что такое было то, что люди принимали за силу, когда невидимая рука водила им.
Распорядитель, окончив драму и раздев актера, показал его нам.
– Смотрите, чему вы верили! Вот он! Видите ли вы теперь, что не он, а Я двигал вас?
Но, ослепленные силой движения, люди долго не понимали этого.
Еще большую последовательность и необходимость представляет жизнь Александра I, того лица, которое стояло во главе противодвижения с востока на запад.
Что нужно для того человека, который бы, заслоняя других, стоял во главе этого движения с востока на запад?
Нужно чувство справедливости, участие к делам Европы, но отдаленное, не затемненное мелочными интересами; нужно преобладание высоты нравственной над сотоварищами – государями того времени; нужна кроткая и привлекательная личность; нужно личное оскорбление против Наполеона. И все это есть в Александре I; все это подготовлено бесчисленными так называемыми случайностями всей его прошедшей жизни: и воспитанием, и либеральными начинаниями, и окружающими советниками, и Аустерлицем, и Тильзитом, и Эрфуртом.
Во время народной войны лицо это бездействует, так как оно не нужно. Но как скоро является необходимость общей европейской войны, лицо это в данный момент является на свое место и, соединяя европейские народы, ведет их к цели.
Цель достигнута. После последней войны 1815 года Александр находится на вершине возможной человеческой власти. Как же он употребляет ее?
Александр I, умиротворитель Европы, человек, с молодых лет стремившийся только к благу своих народов, первый зачинщик либеральных нововведений в своем отечестве, теперь, когда, кажется, он владеет наибольшей властью и потому возможностью сделать благо своих народов, в то время как Наполеон в изгнании делает детские и лживые планы о том, как бы он осчастливил человечество, если бы имел власть, Александр I, исполнив свое призвание и почуяв на себе руку божию, вдруг признает ничтожность этой мнимой власти, отворачивается от нее, передает ее в руки презираемых им и презренных людей и говорит только:
– «Не нам, не нам, а имени твоему!» Я человек тоже, как и вы; оставьте меня жить, как человека, и думать о своей душе и о боге.

Как солнце и каждый атом эфира есть шар, законченный в самом себе и вместе с тем только атом недоступного человеку по огромности целого, – так и каждая личность носит в самой себе свои цели и между тем носит их для того, чтобы служить недоступным человеку целям общим.
Пчела, сидевшая на цветке, ужалила ребенка. И ребенок боится пчел и говорит, что цель пчелы состоит в том, чтобы жалить людей. Поэт любуется пчелой, впивающейся в чашечку цветка, и говорит, цель пчелы состоит во впивании в себя аромата цветов. Пчеловод, замечая, что пчела собирает цветочную пыль к приносит ее в улей, говорит, что цель пчелы состоит в собирании меда. Другой пчеловод, ближе изучив жизнь роя, говорит, что пчела собирает пыль для выкармливанья молодых пчел и выведения матки, что цель ее состоит в продолжении рода. Ботаник замечает, что, перелетая с пылью двудомного цветка на пестик, пчела оплодотворяет его, и ботаник в этом видит цель пчелы. Другой, наблюдая переселение растений, видит, что пчела содействует этому переселению, и этот новый наблюдатель может сказать, что в этом состоит цель пчелы. Но конечная цель пчелы не исчерпывается ни тою, ни другой, ни третьей целью, которые в состоянии открыть ум человеческий. Чем выше поднимается ум человеческий в открытии этих целей, тем очевиднее для него недоступность конечной цели.
Человеку доступно только наблюдение над соответственностью жизни пчелы с другими явлениями жизни. То же с целями исторических лиц и народов.


Свадьба Наташи, вышедшей в 13 м году за Безухова, было последнее радостное событие в старой семье Ростовых. В тот же год граф Илья Андреевич умер, и, как это всегда бывает, со смертью его распалась старая семья.
События последнего года: пожар Москвы и бегство из нее, смерть князя Андрея и отчаяние Наташи, смерть Пети, горе графини – все это, как удар за ударом, падало на голову старого графа. Он, казалось, не понимал и чувствовал себя не в силах понять значение всех этих событий и, нравственно согнув свою старую голову, как будто ожидал и просил новых ударов, которые бы его покончили. Он казался то испуганным и растерянным, то неестественно оживленным и предприимчивым.
Свадьба Наташи на время заняла его своей внешней стороной. Он заказывал обеды, ужины и, видимо, хотел казаться веселым; но веселье его не сообщалось, как прежде, а, напротив, возбуждало сострадание в людях, знавших и любивших его.
После отъезда Пьера с женой он затих и стал жаловаться на тоску. Через несколько дней он заболел и слег в постель. С первых дней его болезни, несмотря на утешения докторов, он понял, что ему не вставать. Графиня, не раздеваясь, две недели провела в кресле у его изголовья. Всякий раз, как она давала ему лекарство, он, всхлипывая, молча целовал ее руку. В последний день он, рыдая, просил прощения у жены и заочно у сына за разорение именья – главную вину, которую он за собой чувствовал. Причастившись и особоровавшись, он тихо умер, и на другой день толпа знакомых, приехавших отдать последний долг покойнику, наполняла наемную квартиру Ростовых. Все эти знакомые, столько раз обедавшие и танцевавшие у него, столько раз смеявшиеся над ним, теперь все с одинаковым чувством внутреннего упрека и умиления, как бы оправдываясь перед кем то, говорили: «Да, там как бы то ни было, а прекрасжейший был человек. Таких людей нынче уж не встретишь… А у кого ж нет своих слабостей?..»
Именно в то время, когда дела графа так запутались, что нельзя было себе представить, чем это все кончится, если продолжится еще год, он неожиданно умер.
Николай был с русскими войсками в Париже, когда к нему пришло известие о смерти отца. Он тотчас же подал в отставку и, не дожидаясь ее, взял отпуск и приехал в Москву. Положение денежных дел через месяц после смерти графа совершенно обозначилось, удивив всех громадностию суммы разных мелких долгов, существования которых никто и не подозревал. Долгов было вдвое больше, чем имения.
Родные и друзья советовали Николаю отказаться от наследства. Но Николай в отказе от наследства видел выражение укора священной для него памяти отца и потому не хотел слышать об отказе и принял наследство с обязательством уплаты долгов.
Кредиторы, так долго молчавшие, будучи связаны при жизни графа тем неопределенным, но могучим влиянием, которое имела на них его распущенная доброта, вдруг все подали ко взысканию. Явилось, как это всегда бывает, соревнование – кто прежде получит, – и те самые люди, которые, как Митенька и другие, имели безденежные векселя – подарки, явились теперь самыми требовательными кредиторами. Николаю не давали ни срока, ни отдыха, и те, которые, по видимому, жалели старика, бывшего виновником их потери (если были потери), теперь безжалостно накинулись на очевидно невинного перед ними молодого наследника, добровольно взявшего на себя уплату.
Ни один из предполагаемых Николаем оборотов не удался; имение с молотка было продано за полцены, а половина долгов оставалась все таки не уплаченною. Николай взял предложенные ему зятем Безуховым тридцать тысяч для уплаты той части долгов, которые он признавал за денежные, настоящие долги. А чтобы за оставшиеся долги не быть посаженным в яму, чем ему угрожали кредиторы, он снова поступил на службу.
Ехать в армию, где он был на первой вакансии полкового командира, нельзя было потому, что мать теперь держалась за сына, как за последнюю приманку жизни; и потому, несмотря на нежелание оставаться в Москве в кругу людей, знавших его прежде, несмотря на свое отвращение к статской службе, он взял в Москве место по статской части и, сняв любимый им мундир, поселился с матерью и Соней на маленькой квартире, на Сивцевом Вражке.
Наташа и Пьер жили в это время в Петербурге, не имея ясного понятия о положении Николая. Николай, заняв у зятя деньги, старался скрыть от него свое бедственное положение. Положение Николая было особенно дурно потому, что своими тысячью двумястами рублями жалованья он не только должен был содержать себя, Соню и мать, но он должен был содержать мать так, чтобы она не замечала, что они бедны. Графиня не могла понять возможности жизни без привычных ей с детства условий роскоши и беспрестанно, не понимая того, как это трудно было для сына, требовала то экипажа, которого у них не было, чтобы послать за знакомой, то дорогого кушанья для себя и вина для сына, то денег, чтобы сделать подарок сюрприз Наташе, Соне и тому же Николаю.
Соня вела домашнее хозяйство, ухаживала за теткой, читала ей вслух, переносила ее капризы и затаенное нерасположение и помогала Николаю скрывать от старой графини то положение нужды, в котором они находились. Николай чувствовал себя в неоплатном долгу благодарности перед Соней за все, что она делала для его матери, восхищался ее терпением и преданностью, но старался отдаляться от нее.
Он в душе своей как будто упрекал ее за то, что она была слишком совершенна, и за то, что не в чем было упрекать ее. В ней было все, за что ценят людей; но было мало того, что бы заставило его любить ее. И он чувствовал, что чем больше он ценит, тем меньше любит ее. Он поймал ее на слове, в ее письме, которым она давала ему свободу, и теперь держал себя с нею так, как будто все то, что было между ними, уже давным давно забыто и ни в каком случае не может повториться.
Положение Николая становилось хуже и хуже. Мысль о том, чтобы откладывать из своего жалованья, оказалась мечтою. Он не только не откладывал, но, удовлетворяя требования матери, должал по мелочам. Выхода из его положения ему не представлялось никакого. Мысль о женитьбе на богатой наследнице, которую ему предлагали его родственницы, была ему противна. Другой выход из его положения – смерть матери – никогда не приходила ему в голову. Он ничего не желал, ни на что не надеялся; и в самой глубине души испытывал мрачное и строгое наслаждение в безропотном перенесении своего положения. Он старался избегать прежних знакомых с их соболезнованием и предложениями оскорбительной помощи, избегал всякого рассеяния и развлечения, даже дома ничем не занимался, кроме раскладывания карт с своей матерью, молчаливыми прогулками по комнате и курением трубки за трубкой. Он как будто старательно соблюдал в себе то мрачное настроение духа, в котором одном он чувствовал себя в состоянии переносить свое положение.


В начале зимы княжна Марья приехала в Москву. Из городских слухов она узнала о положении Ростовых и о том, как «сын жертвовал собой для матери», – так говорили в городе.
«Я и не ожидала от него другого», – говорила себе княжна Марья, чувствуя радостное подтверждение своей любви к нему. Вспоминая свои дружеские и почти родственные отношения ко всему семейству, она считала своей обязанностью ехать к ним. Но, вспоминая свои отношения к Николаю в Воронеже, она боялась этого. Сделав над собой большое усилие, она, однако, через несколько недель после своего приезда в город приехала к Ростовым.
Николай первый встретил ее, так как к графине можно было проходить только через его комнату. При первом взгляде на нее лицо Николая вместо выражения радости, которую ожидала увидать на нем княжна Марья, приняло невиданное прежде княжной выражение холодности, сухости и гордости. Николай спросил о ее здоровье, проводил к матери и, посидев минут пять, вышел из комнаты.
Когда княжна выходила от графини, Николай опять встретил ее и особенно торжественно и сухо проводил до передней. Он ни слова не ответил на ее замечания о здоровье графини. «Вам какое дело? Оставьте меня в покое», – говорил его взгляд.
– И что шляется? Чего ей нужно? Терпеть не могу этих барынь и все эти любезности! – сказал он вслух при Соне, видимо не в силах удерживать свою досаду, после того как карета княжны отъехала от дома.
– Ах, как можно так говорить, Nicolas! – сказала Соня, едва скрывая свою радость. – Она такая добрая, и maman так любит ее.
Николай ничего не отвечал и хотел бы вовсе не говорить больше о княжне. Но со времени ее посещения старая графиня всякий день по нескольку раз заговаривала о ней.
Графиня хвалила ее, требовала, чтобы сын съездил к ней, выражала желание видеть ее почаще, но вместе с тем всегда становилась не в духе, когда она о ней говорила.
Николай старался молчать, когда мать говорила о княжне, но молчание его раздражало графиню.
– Она очень достойная и прекрасная девушка, – говорила она, – и тебе надо к ней съездить. Все таки ты увидишь кого нибудь; а то тебе скука, я думаю, с нами.
– Да я нисколько не желаю, маменька.
– То хотел видеть, а теперь не желаю. Я тебя, мой милый, право, не понимаю. То тебе скучно, то ты вдруг никого не хочешь видеть.
– Да я не говорил, что мне скучно.
– Как же, ты сам сказал, что ты и видеть ее не желаешь. Она очень достойная девушка и всегда тебе нравилась; а теперь вдруг какие то резоны. Всё от меня скрывают.
– Да нисколько, маменька.
– Если б я тебя просила сделать что нибудь неприятное, а то я тебя прошу съездить отдать визит. Кажется, и учтивость требует… Я тебя просила и теперь больше не вмешиваюсь, когда у тебя тайны от матери.
– Да я поеду, если вы хотите.
– Мне все равно; я для тебя желаю.
Николай вздыхал, кусая усы, и раскладывал карты, стараясь отвлечь внимание матери на другой предмет.
На другой, на третий и на четвертый день повторялся тот же и тот же разговор.
После своего посещения Ростовых и того неожиданного, холодного приема, сделанного ей Николаем, княжна Марья призналась себе, что она была права, не желая ехать первая к Ростовым.
«Я ничего и не ожидала другого, – говорила она себе, призывая на помощь свою гордость. – Мне нет никакого дела до него, и я только хотела видеть старушку, которая была всегда добра ко мне и которой я многим обязана».
Но она не могла успокоиться этими рассуждениями: чувство, похожее на раскаяние, мучило ее, когда она вспоминала свое посещение. Несмотря на то, что она твердо решилась не ездить больше к Ростовым и забыть все это, она чувствовала себя беспрестанно в неопределенном положении. И когда она спрашивала себя, что же такое было то, что мучило ее, она должна была признаваться, что это были ее отношения к Ростову. Его холодный, учтивый тон не вытекал из его чувства к ней (она это знала), а тон этот прикрывал что то. Это что то ей надо было разъяснить; и до тех пор она чувствовала, что не могла быть покойна.
В середине зимы она сидела в классной, следя за уроками племянника, когда ей пришли доложить о приезде Ростова. С твердым решением не выдавать своей тайны и не выказать своего смущения она пригласила m lle Bourienne и с ней вместе вышла в гостиную.
При первом взгляде на лицо Николая она увидала, что он приехал только для того, чтобы исполнить долг учтивости, и решилась твердо держаться в том самом тоне, в котором он обратится к ней.
Они заговорили о здоровье графини, об общих знакомых, о последних новостях войны, и когда прошли те требуемые приличием десять минут, после которых гость может встать, Николай поднялся, прощаясь.
Княжна с помощью m lle Bourienne выдержала разговор очень хорошо; но в самую последнюю минуту, в то время как он поднялся, она так устала говорить о том, до чего ей не было дела, и мысль о том, за что ей одной так мало дано радостей в жизни, так заняла ее, что она в припадке рассеянности, устремив вперед себя свои лучистые глаза, сидела неподвижно, не замечая, что он поднялся.
Николай посмотрел на нее и, желая сделать вид, что он не замечает ее рассеянности, сказал несколько слов m lle Bourienne и опять взглянул на княжну. Она сидела так же неподвижно, и на нежном лице ее выражалось страдание. Ему вдруг стало жалко ее и смутно представилось, что, может быть, он был причиной той печали, которая выражалась на ее лице. Ему захотелось помочь ей, сказать ей что нибудь приятное; но он не мог придумать, что бы сказать ей.
– Прощайте, княжна, – сказал он. Она опомнилась, вспыхнула и тяжело вздохнула.
– Ах, виновата, – сказала она, как бы проснувшись. – Вы уже едете, граф; ну, прощайте! А подушку графине?
– Постойте, я сейчас принесу ее, – сказала m lle Bourienne и вышла из комнаты.
Оба молчали, изредка взглядывая друг на друга.
– Да, княжна, – сказал, наконец, Николай, грустно улыбаясь, – недавно кажется, а сколько воды утекло с тех пор, как мы с вами в первый раз виделись в Богучарове. Как мы все казались в несчастии, – а я бы дорого дал, чтобы воротить это время… да не воротишь.
Княжна пристально глядела ему в глаза своим лучистым взглядом, когда он говорил это. Она как будто старалась понять тот тайный смысл его слов, который бы объяснил ей его чувство к ней.
– Да, да, – сказала она, – но вам нечего жалеть прошедшего, граф. Как я понимаю вашу жизнь теперь, вы всегда с наслаждением будете вспоминать ее, потому что самоотвержение, которым вы живете теперь…
– Я не принимаю ваших похвал, – перебил он ее поспешно, – напротив, я беспрестанно себя упрекаю; но это совсем неинтересный и невеселый разговор.
И опять взгляд его принял прежнее сухое и холодное выражение. Но княжна уже увидала в нем опять того же человека, которого она знала и любила, и говорила теперь только с этим человеком.
– Я думала, что вы позволите мне сказать вам это, – сказала она. – Мы так сблизились с вами… и с вашим семейством, и я думала, что вы не почтете неуместным мое участие; но я ошиблась, – сказала она. Голос ее вдруг дрогнул. – Я не знаю почему, – продолжала она, оправившись, – вы прежде были другой и…
– Есть тысячи причин почему (он сделал особое ударение на слово почему). Благодарю вас, княжна, – сказал он тихо. – Иногда тяжело.
«Так вот отчего! Вот отчего! – говорил внутренний голос в душе княжны Марьи. – Нет, я не один этот веселый, добрый и открытый взгляд, не одну красивую внешность полюбила в нем; я угадала его благородную, твердую, самоотверженную душу, – говорила она себе. – Да, он теперь беден, а я богата… Да, только от этого… Да, если б этого не было…» И, вспоминая прежнюю его нежность и теперь глядя на его доброе и грустное лицо, она вдруг поняла причину его холодности.
– Почему же, граф, почему? – вдруг почти вскрикнула она невольно, подвигаясь к нему. – Почему, скажите мне? Вы должны сказать. – Он молчал. – Я не знаю, граф, вашего почему, – продолжала она. – Но мне тяжело, мне… Я признаюсь вам в этом. Вы за что то хотите лишить меня прежней дружбы. И мне это больно. – У нее слезы были в глазах и в голосе. – У меня так мало было счастия в жизни, что мне тяжела всякая потеря… Извините меня, прощайте. – Она вдруг заплакала и пошла из комнаты.
– Княжна! постойте, ради бога, – вскрикнул он, стараясь остановить ее. – Княжна!
Она оглянулась. Несколько секунд они молча смотрели в глаза друг другу, и далекое, невозможное вдруг стало близким, возможным и неизбежным.
……


Осенью 1814 го года Николай женился на княжне Марье и с женой, матерью и Соней переехал на житье в Лысые Горы.
В три года он, не продавая именья жены, уплатил оставшиеся долги и, получив небольшое наследство после умершей кузины, заплатил и долг Пьеру.
Еще через три года, к 1820 му году, Николай так устроил свои денежные дела, что прикупил небольшое именье подле Лысых Гор и вел переговоры о выкупе отцовского Отрадного, что составляло его любимую мечту.