Голиаф (самоходная мина)
Поделись знанием:
Капитан, про которого говорил капрал, почасту и подолгу беседовал с Пьером и оказывал ему всякого рода снисхождения.
– Vois tu, St. Thomas, qu'il me disait l'autre jour: Kiril c'est un homme qui a de l'instruction, qui parle francais; c'est un seigneur russe, qui a eu des malheurs, mais c'est un homme. Et il s'y entend le… S'il demande quelque chose, qu'il me dise, il n'y a pas de refus. Quand on a fait ses etudes, voyez vous, on aime l'instruction et les gens comme il faut. C'est pour vous, que je dis cela, monsieur Kiril. Dans l'affaire de l'autre jour si ce n'etait grace a vous, ca aurait fini mal. [Вот, клянусь святым Фомою, он мне говорил однажды: Кирил – это человек образованный, говорит по французски; это русский барин, с которым случилось несчастие, но он человек. Он знает толк… Если ему что нужно, отказа нет. Когда учился кой чему, то любишь просвещение и людей благовоспитанных. Это я про вас говорю, господин Кирил. Намедни, если бы не вы, то худо бы кончилось.]
И, поболтав еще несколько времени, капрал ушел. (Дело, случившееся намедни, о котором упоминал капрал, была драка между пленными и французами, в которой Пьеру удалось усмирить своих товарищей.) Несколько человек пленных слушали разговор Пьера с капралом и тотчас же стали спрашивать, что он сказал. В то время как Пьер рассказывал своим товарищам то, что капрал сказал о выступлении, к двери балагана подошел худощавый, желтый и оборванный французский солдат. Быстрым и робким движением приподняв пальцы ко лбу в знак поклона, он обратился к Пьеру и спросил его, в этом ли балагане солдат Platoche, которому он отдал шить рубаху.
С неделю тому назад французы получили сапожный товар и полотно и роздали шить сапоги и рубахи пленным солдатам.
– Готово, готово, соколик! – сказал Каратаев, выходя с аккуратно сложенной рубахой.
Каратаев, по случаю тепла и для удобства работы, был в одних портках и в черной, как земля, продранной рубашке. Волоса его, как это делают мастеровые, были обвязаны мочалочкой, и круглое лицо его казалось еще круглее и миловиднее.
– Уговорец – делу родной братец. Как сказал к пятнице, так и сделал, – говорил Платон, улыбаясь и развертывая сшитую им рубашку.
Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на французе не было рубахи, а на голое, желтое, худое тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет. Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова.
– Вишь, в самый раз, – приговаривал Платон, обдергивая рубаху. Француз, просунув голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов.
– Что ж, соколик, ведь это не швальня, и струмента настоящего нет; а сказано: без снасти и вша не убьешь, – говорил Платон, кругло улыбаясь и, видимо, сам радуясь на свою работу.
– C'est bien, c'est bien, merci, mais vous devez avoir de la toile de reste? [Хорошо, хорошо, спасибо, а полотно где, что осталось?] – сказал француз.
– Она еще ладнее будет, как ты на тело то наденешь, – говорил Каратаев, продолжая радоваться на свое произведение. – Вот и хорошо и приятно будет.
– Merci, merci, mon vieux, le reste?.. – повторил француз, улыбаясь, и, достав ассигнацию, дал Каратаеву, – mais le reste… [Спасибо, спасибо, любезный, а остаток то где?.. Остаток то давай.]
Пьер видел, что Платон не хотел понимать того, что говорил француз, и, не вмешиваясь, смотрел на них. Каратаев поблагодарил за деньги и продолжал любоваться своею работой. Француз настаивал на остатках и попросил Пьера перевести то, что он говорил.
– На что же ему остатки то? – сказал Каратаев. – Нам подверточки то важные бы вышли. Ну, да бог с ним. – И Каратаев с вдруг изменившимся, грустным лицом достал из за пазухи сверточек обрезков и, не глядя на него, подал французу. – Эхма! – проговорил Каратаев и пошел назад. Француз поглядел на полотно, задумался, взглянул вопросительно на Пьера, и как будто взгляд Пьера что то сказал ему.
 |
Эту страницу предлагается объединить с Гусеничная торпеда. Пояснение причин и обсуждение — на странице Википедия:К объединению/30 июля 2015.
Не удаляйте шаблон до подведения итога обсуждения. Дата начала обсуждения — 30 июля 2015. |
Самоходная мина «Голиаф» (нем. Sonder Kraftfahrzeug — Зондер крафтфарцойг, т.e. спецмашина, сокр. Sd.Kfz. 302/303a/303b/3036) — наземная гусеничная самоходная мина. Танкетка без экипажа, управляемая по проводy на расстоянии. «Голиаф» использовался немецкой армией в течение Второй мировой войны. Эта гусеничная машина имела примерные размеры: 150 × 85 × 56 см. Конструкция несла 75—100 кг взрывчатых веществ и была предназначена для уничтожения танков, плотных пехотных формирований и разрушения зданий.
«Голиаф» был одноразовым, так как он предназначался для самоликвидации. Сначала «Голиафы» использовали электрический двигатель, но поскольку они были дорогостоящими (3000 рейхсмарок) и их было трудно чинить, более поздние модели (известные как SdKfz. 303) использовали более простой и более надёжный бензиновый двигатель (12 л. с.). Хотя в общей сложности было произведено 7564 «Голиафа», это оружие не считали успешным из-за высокой стоимости, низкой скорости (9,5 км/ч), низкой проходимости, уязвимости провода и тонкой брони (10 мм), которая была не в состоянии защитить самоходную мину от любой формы противотанкового оружия. «Голиафы» поздних моделей стоили приблизительно 1000 рейхсмарок (Sd.Kfz. 302 приблизительно 3000 рейхсмарок) — для сравнения, 75-мм противотанковая пушка Pak 40 стоила 12000 рейхсмарок.
Содержание
ТТХ
| «Goliath E» Sd.Kfz. 302 «Gerät 67» |
«Goliath V» | ||
|---|---|---|---|
| Sd.Kfz. 303a «Gerät 671» |
Sd.Kfz. 303b «Gerät 672» | ||
| Общие данные | |||
| Производители | Borgward | Borgward, Zündapp & Zachertz | |
| Года производства | апрель 1942 — январь 1944 | апрель 1943 — сентябрь 1944 | с ноября 1944 |
| Количество | 2650 | 4604 | 325 |
| Стоимость | ~3000 RM | ~1000 RM | |
| ТТХ | |||
| Масса | 370 кг | 365 кг | 430 кг |
| Взрывчатые вещества | 60 кг | 75 кг | 100 кг |
| Длина/ширина/высота | 1,50 м / 0,85 м / 0,56 м | 1,62 м / 0,84 м / 0,60 м | 1,63 м / 0,91 м / 0,62 м |
| Привод | 2 электродвигателя по 2,5 кВт (Bosch MM/RQL 2500/24 RL2) |
2-цилиндровый двухтактный двигатель; 703 см³ / 4500/мин, 12,5 л. с. (Zündapp SZ7) | |
| Скорость | 10 км/ч | 11,5 км/ч | |
| Топливо | не применяется | 6 л | |
| Радиус действия | 0,8—1,5 км | 6—12 км (6—8 км по бездорожью) | |
| Клиренс | 11,4 см | 16 см | 16,8 см |
| Ров[прояснить] | 60 см | 85 см | 100 см |
| Броня (передняя) | 5 мм сталь | 10 мм сталь | |
См. также
Напишите отзыв о статье "Голиаф (самоходная мина)"
Примечания
«Голиафы» широко использовались немецкими частями для разрушения баррикад во время Варшавского восстания. Кадры с его участием показаны в эпизоде Юрия Озерова «Солдаты свободы» в фильме втором, посвящённом Варшавскому восстанию.
Литература и источники
- В. Литвиненко. Безэкипажные боевые машины: из прошлого в будущее. // «Зарубежное военное обозрение», № 1, 1994. с. 24—28.
- Телеуправление. // Воениздат, Москва.
Ссылки
- web.archive.org/web/20000713004048/www.geocities.com/CapeCanaveral/Lab/1167/egoliath.html Light demolition carrier Goliath](недоступная ссылка)
- www.youtube.com/watch?v=zLLQYz-leUE&NR=1
- www.youtube.com/watch?v=XpjZDVr9Z40&NR=1
 |
Эту статью следует викифицировать. Пожалуйста, оформите её согласно правилам оформления статей.
|
|
Это заготовка статьи о Второй мировой войне. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
|
Это заготовка статьи о бронетехнике. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Голиаф (самоходная мина)
– Et puis, monsieur Kiril, vous n'avez qu'a dire un mot au capitaine, vous savez. Oh, c'est un… qui n'oublie jamais rien. Dites au capitaine quand il fera sa tournee, il fera tout pour vous… [И потом, господин Кирил, вам стоит сказать слово капитану, вы знаете… Это такой… ничего не забывает. Скажите капитану, когда он будет делать обход; он все для вас сделает…]Капитан, про которого говорил капрал, почасту и подолгу беседовал с Пьером и оказывал ему всякого рода снисхождения.
– Vois tu, St. Thomas, qu'il me disait l'autre jour: Kiril c'est un homme qui a de l'instruction, qui parle francais; c'est un seigneur russe, qui a eu des malheurs, mais c'est un homme. Et il s'y entend le… S'il demande quelque chose, qu'il me dise, il n'y a pas de refus. Quand on a fait ses etudes, voyez vous, on aime l'instruction et les gens comme il faut. C'est pour vous, que je dis cela, monsieur Kiril. Dans l'affaire de l'autre jour si ce n'etait grace a vous, ca aurait fini mal. [Вот, клянусь святым Фомою, он мне говорил однажды: Кирил – это человек образованный, говорит по французски; это русский барин, с которым случилось несчастие, но он человек. Он знает толк… Если ему что нужно, отказа нет. Когда учился кой чему, то любишь просвещение и людей благовоспитанных. Это я про вас говорю, господин Кирил. Намедни, если бы не вы, то худо бы кончилось.]
И, поболтав еще несколько времени, капрал ушел. (Дело, случившееся намедни, о котором упоминал капрал, была драка между пленными и французами, в которой Пьеру удалось усмирить своих товарищей.) Несколько человек пленных слушали разговор Пьера с капралом и тотчас же стали спрашивать, что он сказал. В то время как Пьер рассказывал своим товарищам то, что капрал сказал о выступлении, к двери балагана подошел худощавый, желтый и оборванный французский солдат. Быстрым и робким движением приподняв пальцы ко лбу в знак поклона, он обратился к Пьеру и спросил его, в этом ли балагане солдат Platoche, которому он отдал шить рубаху.
С неделю тому назад французы получили сапожный товар и полотно и роздали шить сапоги и рубахи пленным солдатам.
– Готово, готово, соколик! – сказал Каратаев, выходя с аккуратно сложенной рубахой.
Каратаев, по случаю тепла и для удобства работы, был в одних портках и в черной, как земля, продранной рубашке. Волоса его, как это делают мастеровые, были обвязаны мочалочкой, и круглое лицо его казалось еще круглее и миловиднее.
– Уговорец – делу родной братец. Как сказал к пятнице, так и сделал, – говорил Платон, улыбаясь и развертывая сшитую им рубашку.
Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на французе не было рубахи, а на голое, желтое, худое тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет. Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова.
– Вишь, в самый раз, – приговаривал Платон, обдергивая рубаху. Француз, просунув голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов.
– Что ж, соколик, ведь это не швальня, и струмента настоящего нет; а сказано: без снасти и вша не убьешь, – говорил Платон, кругло улыбаясь и, видимо, сам радуясь на свою работу.
– C'est bien, c'est bien, merci, mais vous devez avoir de la toile de reste? [Хорошо, хорошо, спасибо, а полотно где, что осталось?] – сказал француз.
– Она еще ладнее будет, как ты на тело то наденешь, – говорил Каратаев, продолжая радоваться на свое произведение. – Вот и хорошо и приятно будет.
– Merci, merci, mon vieux, le reste?.. – повторил француз, улыбаясь, и, достав ассигнацию, дал Каратаеву, – mais le reste… [Спасибо, спасибо, любезный, а остаток то где?.. Остаток то давай.]
Пьер видел, что Платон не хотел понимать того, что говорил француз, и, не вмешиваясь, смотрел на них. Каратаев поблагодарил за деньги и продолжал любоваться своею работой. Француз настаивал на остатках и попросил Пьера перевести то, что он говорил.
– На что же ему остатки то? – сказал Каратаев. – Нам подверточки то важные бы вышли. Ну, да бог с ним. – И Каратаев с вдруг изменившимся, грустным лицом достал из за пазухи сверточек обрезков и, не глядя на него, подал французу. – Эхма! – проговорил Каратаев и пошел назад. Француз поглядел на полотно, задумался, взглянул вопросительно на Пьера, и как будто взгляд Пьера что то сказал ему.
