Готтвальд, Феликс

Феликс Готтвальд
Личная информация

Олимпийские награды
Лыжное двоеборье
Бронза	Солт-Лейк-Сити 2002	Спринт 7,5 км
Бронза	Солт-Лейк-Сити 2002	Индивидуальная 15 км
Бронза	Солт-Лейк-Сити 2002	Эстафета 4х5 км
Золото	Турин 2006	Спринт 7,5 км
Золото	Турин 2006	Эстафета 4х5 км
Серебро	Турин 2006	Индивидуальная 15 км
Золото	Ванкувер 2010	Эстафета 4х5 км

Спортивные награды
Чемпионаты мира
Бронза	Тронхейм 1997	Эстафета 4х5 км
Бронза	Лахти 2001	Индивидуальная 15 км
Серебро	Лахти 2001	Эстафета 4х5 км
Золото	Валь-ди-Фьемме 2003	Эстафета 4х5 км
Серебро	Валь-ди-Фьемме 2003	Индивидуальная 15 км
Бронза	Валь-ди-Фьемме 2003	Спринт 7,5 км
Бронза	Оберстдорф 2005	Индивидуальная 15 км
Бронза	Оберстдорф 2005	Эстафета 4х5 км
Золото	Хольменколлен 2011	Средний трамплин/4х5 км
Золото	Хольменколлен 2011	Большой трамплин/4х5 км
Бронза	Хольменколлен 2011	Средний трамплин/10 км

Фе́ликс Го́ттвальд (нем. Felix Gottwald, род. 13 января 1976 года в Целль-ам-Зе, Австрия) — австрийский двоеборец, трёхкратный олимпийский чемпион, трёхкратный чемпион мира, обладатель Кубка мира. Обладатель наибольшего числа олимпийских наград (7) в истории лыжного двоеборья.

Спортивная биография

Зимние Олимпийские игры

Феликс дебютировал на Олимпийских играх в 1994 году в Лиллехаммере в 18-летнем возрасте и с тех пор участвовал в 4 Олимпиадах подряд. Свои первые олимпийские награды Готтвальд выиграл в 2002 году в Солт-Лейк-Сити, причём Готтвальд поднялся на пьедестал во всех трёх видах программы лыжного двоеборья — и в спринте на 7,5 км, и в индивидуальной гонке на 15 км, и в эстафете 4х5 км Феликс выиграл бронзу. Подлинный триумф ждал австрийца через 4 года в Турине — 30-летний Готтвальд стал двукратным олимпийским чемпионом в спринте и в эстафете, а в индивидуальной гонке выиграл серебро, уступив только немцу Георгу Хеттиху. Таким образом, на 2 Олимпиадах подряд Феликс не оставался без награды ни на одной из дистанций.

Чемпионаты мира

На чемпионатах мира свою первую награду Готтвальд выиграл в 1997 году в Тронхейме — бронзу в эстафете. В 2001 году в Лахти Готтвальд выиграл 2 награды — серебро в эстафете и бронзу в индивидуальной гонке. В 2003 году в итальянском Валь-ди-Фьемме Феликс наконец стал чемпионом мира — он выиграл золото в эстафете. К этому золоту он добавил серебро в индивидуальной гонке и бронзу в спринте. В 2005 году в Оберстдорфе Готтвальд добавил к своей коллекции наград ещё 2 бронзы (в индивидуальной гонке и эстафете). Всего за 14 лет (1997—2011) на чемпионатах мира и Олимпиадах Готтвальд выиграл 18 наград — 6 золотых, 3 серебряных и 9 бронзовых. 9 из этих 18 наград было завоёвано в личных гонках.

Кубок мира

В Кубке мира Готтвальд дебютировал 23 января 1993 года в возрасте 17 лет. В сезоне 1997/98 Феликс занял третье место в общем зачёте Кубка мира. Свой первый этап выиграл 2 декабря 2000 года в финском Куопио в спринте, на следующий день он победил и в индивидуальной гонке. В том сезоне 2000/01 Готтвальд выиграл ещё 4 этапа, а вместе с ними и общий зачёт Кубка мира. Следующие 2 сезона австриец завершал вторым в общем зачёте вслед за немцем Ронни Аккерманом. В сезоне 2004/05 Готтвальд занял третье место в Кубке мира. За всю историю Кубка мира с 1983 года кроме Готтвальда лишь ещё один австриец сумел выиграть общий зачёт Кубка мира — Клаус Зульценбахер в 1987/1988 и 1989/1990. Всего за карьеру Готтвальд одержал 20 побед на этапах Кубка мира (6 — индивидуальная гонка, 11 — спринт, 3 — масс-старт). По количеству побед на этапах Готтвальд занимает 4-е место в истории Кубка мира.

Уход и возвращение в большой спорт

После сезона 2006/07 Готтвальд объявил о завершении карьеры. В мае 2009 года 33-летний Готтвальд сообщил о намерении вернуться в большой спорт с тем, чтобы принять участие в Олимпиаде-2010 в Ванкувере. По словам самого Готтвальда идея вернуться в спорт возникла у него «случайно». До возвращения Феликс успел поработать комментатором на одном из австрийских телеканалов. В Ванкувере Феликс выиграл золото в составе эстафетной сборной Австрии. После Олимпийских игр он не завершил карьеру и в 2011 году на чемпионате мира в Осло в 35-летнем возрасте завоевал 3 награды: 2 золота в эстафетных гонках и бронзу в одной из личных гонок.

Награды и достижения

• 2003 — Хольменколленская медаль (вместе с Ронни Аккерманом)

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/go/felix-gottwald-1.html Феликс Готтвальд] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
• [news.sport-express.ru/2009-05-17/301990 Феликс Готтвальд возвращается в большой спорт]

Отрывок, характеризующий Готтвальд, Феликс

– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».