Дитрих I (маркграф Мейсена)

Дитрих Угнетённый нем. Dietrich der Bedrängte<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Дитрих I Мейсенский. Изображение надгробной плиты из «Monumenta Landgraviorum Thuringiae et Marchionum Misniae, quae adhuc in Thuringia Misnia Saxonia Superiore Franconia Et Hassia extant» Самюэля Рейера (1692 год).</td></tr>
маркграф Мейсена
1198 — 18 февраля 1221
(под именем Дитрих I)
Предшественник:	Альбрехт I Гордый
Преемник:	Генрих III Светлейший
граф Вейсенфельса
1190 — 18 февраля 1221
(под именем Дитрих I)
Предшественник:	Оттон Богатый
Преемник:	Генрих III Светлейший
маркграф Нидерлаузица
1210 — 18 февраля 1221
(под именем Дитрих III)
Предшественник:	Конрад II
Преемник:	Генрих III Светлейший
граф Айленбурга
1210 — 18 февраля 1221
(под именем Дитрих III)
Предшественник:	Конрад II
Преемник:	Генрих III Светлейший
граф Гройча
1210 — 18 февраля 1221
(под именем Дитрих III)
Предшественник:	Конрад II
Преемник:	Генрих III Светлейший
Рождение:	1162(1162)
Смерть:	18 февраля 1221(1221-02-18)
Место погребения:	монастырь Альтцелла
Род:	Веттины
Отец:	Оттон II Богатый
Мать:	Гедвига фон Балленштедт
Супруга:	Ютта Тюрингская
Дети:	сыновья: Оттон, Конрад, Генрих III Светлейший дочери: Гедвига, Софья незаконнорожденные сыновья: Дитрих, Генрих

Дитрих Угнетённый (нем. Dietrich der Bedrängte; ок. 1162 — 18 февраля 1221) — граф Вейсенфельса с 1190, маркграф Мейсена (Дитрих I) с 1198, маркграф Нидерлаузица и граф Айленбурга и Гройча (Дитрих III) с 1210, второй сын маркграфа Оттона Богатого и Гедвиги фон Балленштедт.

Биография

Дитрих пользовался большим благоволением матери, Гедвиги фон Балленштедт, чем его старший брат Альбрехт Гордый. Под влиянием жены маркграф Мейсена Оттон Богатый составил завещание, по которому Мейсенскую марку должен был унаследовать не его старший сын, Альбрехт, а второй — Дитрих. Однако это вызвало недовольство Альбрехта, восставшего против отца. В итоге после смерти Оттона Мейсен унаследовал именно Альбрехт. Дитриху же остался только Вейсенфельс в Тюрингии.

Дитрих в 1189 году отправился в составе армии императора Фридриха I Барбароссы в Третий крестовый поход. Из похода он вернулся только в 1191 году, после чего начал борьбу с братом за отцовское наследство. Для того, чтобы найти союзника, Дитрих в 1194 году женился на Ютте, дочери ландграфа Тюрингии Германа I. В том же году в союзе с тестем Дитрих разбил Альбрехта около Вейсенфельса. Сам Альбрехт бежал с поля боя, а ряд его рыцарей попал в плен. Однако большего успеха Дитрих не добился, и в 1195 году он отправился в паломничество в Святую Землю.

В том же 1195 году году умер Альбрехт. Однако император Генрих VI отказался передать богатый Мейсен Дитриху, оставив марку под своим управлением.

После неожиданной смерти в 1197 году императора Генриха VI Дитрих вернулся в Германию. В разгоревшемся споре за корону Дитрих поддержал Филиппа Швабского, брата покойного императора, который в 1198 году был на съезде знати в Мюльхаузене избран римским королём. В обмен за поддержку Филипп передал Дитриху все наследственные отцовские владения, включая Мейсенскую марку.

В последующей борьбе между Филиппом Швабским и Оттоном Брауншвейгским за императорскую корону Дитрих неизменно держал сторону Филиппа. Но после убийства в 1208 году Филиппа Швабского Дитрих, как и многие другие сторонники Гогенштауфенов, чтобы избежать анархии был вынужден признать королём Оттона Брауншвейгского.

В 1210 году умер маркграф Нидерлаузица Конрад II. Наследников он не оставил, и его владения потребовал себе Дитрих, как ближайший родственник покойного маркграфа по мужской линии. В обмен за это он пообещал Оттону Брауншвейгскому 15 тысяч марок. В итоге император утвердил передачу земель Конрада Дитриху. При этом из 15 тысяч Дитрих выплатил только 10 тысяч, остальные 5 тысяч император разрешил Дитриху оставить себе. В итоге владения Дитриха серьёзно увеличились. Он унаследовал Нидерлаузиц, Рохлиц, Ландсберг, Гройч, Остерланд и Айленбург. При этом ему пришлось спорить из-за прав на Ландсберг с маркграфами Бранденбурга, а из-за Нидерлацзица — с королём Чехии Пржемыслом Отакаром I. Конфликт с чешским королём которым подогревало то, что Пржемысл Отакар I развёлся с сестрой Дитриха. По инициативе Дитриха император Оттон даже объявил Пржемысла Отакара I лишённым чешской короны, признав королём Вратислава, сына Пржемысла Отакара I от брака с сестрой Дитриха.

В 1212 году Дитрих перешёл на сторону противника Оттона Брауншвейгского — Фридриха II Гогенштауфена, поддержав избрание того императором. Однако из-за того, что Фридрих признал королём Чехии Пржемысла Отакара I, личного врага Дитриха. Дитрих помогал Оттону Брауншвейгскому в осаде Вайсензее, но уже в 1213 окончательно перешёл на сторону Фридриха II. В обмен за это Фридрих подтвердил все лены, полученные Дитрихом, а также передал ещё ряд владений. В результате Дитрих стал самым могущественным имперским князем на востоке Священной Римской империи.

В последние годы правления Дитриха начался конфликт с городом Лейпциг. Лейпциг считался леном епископа Мерзебурга, но Дитрих попытался увеличить своё влияние в городе, но столкнулся с противодействием его жителей. Но в 1217 году Дитриху всё же удалось привести город к подчинению. Также ему пришлось спорить из-за ряда ленов с епископами Мейсена, Мерзебурга и Наумбурга.

Дитрих умер 18 февраля 1221 года. Подозревали, что причиной его смерти стало отравление. Тело его было похоронено в родовой усыпальнице в монастыре Альтцелле. Наследовал ему третий сын, Генрих III Светлейший.

Брак и дети

Жена: с 1194 Ютта Тюрингская (1183 — 6 августа 1235), дочь Германа I, пфальцграфа Саксонии и ландграфа Тюрингии, и Софьи фон Зоммершенбург. Дети:

• Гедвига (ум. 2 февраля 1249); муж: Дитрих IV (ум. 1260), граф Клеве
• Оттон (ум. 9 августа до 1214)
• Софья (ум. 17 марта 1280); муж: Генрих I (ум. 9 апреля 1262), граф фон Хеннеберг
• Конрад, монах в монастыре Пересберг в Эрфурте в 1220
• Генрих III Светлейший (21 мая/23 сентября 1218—1288), маркграф Мейсена и Нидерлаузица с 1221 года, ландграф Тюрингии и пфальцграф Саксонии с 1247 года.

После смерти мужа Ютта Тюрингская 3 января 1223 году вышла замуж вторично — за Поппо VII (ум. 21 мая 1245), графа фон Хеннеберг.

Также Дитрих имел двух незаконнорожденных сыновей от неизвестной любовницы:

• Дитрих (ум. 22 сентября 1272), епископ Наумбурга с 1243
• Генрих (ум. 31 июля 1259), настоятель Мейсенского кафедрального собора с 1241

Литература

• Heinrich Theodor Flathe. Dietrich der Bedrängte // Allgemeine Deutsche Biographie (ADB). — Bd. 5. — Lpz.: Duncker & Humblot, 1877. — S. 186—187. (нем.)
• Дитрих, маркграф мейссенский // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Томек В. [new.runivers.ru/lib/book3099/9764/ История Чешского королевства] / Пер. с чешск. под редакцией В. Яковлева. — СПб.: Издание книгопродавца С. В. Звонарева, 1868. — 843 с.

Ссылки

• [fmg.ac/Projects/MedLands/MEISSEN.htm#DietrichMeissendied1221 Markgrafen von Meissen 1123-1428, markgrafen der Lausitz 1136-1185, 1210-1288 (Wettin)] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 12 декабря 2011.
• [www.manfred-hiebl.de/genealogie-mittelalter/wettiner/dietrich_3_der_bedraengte_markgraf_1221/dietrich_3_der_bedraengte_markgraf_von_meissen_+_1221.html Dietrich III. der Bedrängte Markgraf von Meißen]. Mittelalterliche Genealogie im Deutschen Reich bis zum Ende der Staufer. Проверено 12 декабря 2011. [www.webcitation.org/67jbVzRwd Архивировано из первоисточника 17 мая 2012].

Предки Дитриха Угнетённого

16. Дитрих II (ок. 990 — 19 ноября 1034) граф Айленбурга, маркграф Лужицкий               8. Тимо I (ок. 1015 — 1091/1100) граф фон Веттин и фон Брена                       17. Матильда Мейсенская                 4. Конрад I Великий (ок. 1097/1098 — 5 февраля 1157) маркграф Мейсена                             18. Оттон Нортхеймский (ок. 1020 — 11 января 1083) граф Нортхейма, герцог Баварии               9. Ида Нортхеймская (ок. 1050/1060 — после 1100)                         19. Рихенца Швабская (ум. 1082)                 2. Оттон II Богатый (ок. 1125 — 18 февраля 1190) маркграф Мейсена                                   20. Адальберт фон Стуберсгейм (ум. после 1092)               10. Адальберт (ок. 1075/1080 — ок. 1120) граф фон Эльхинген-Равенштейн                       5. Лиутгарда фон Эльхинген-Равенштейн (ум. 1145)                               22. Фридрих I фон Штауфен (до 1050 — 4 июня 1105) герцог Швабии               11. Берта фон Штауфен (ок. 1188/1189 — 1120/1142)                         23. Агнес фон Вайблинген (ок. 1072/1073 — 24 сентября 1143) германская принцесса               1. Дитрих Угнетённый маркграф Мейсена и Нидерлаузица                                         24. Адальберт II (ок. 1030 — 1076/1080) граф фон Балленштедт               12. Оттон Богатый (ок. 1075 — 9 февраля 1123) граф фон Балленштедт                       25. Адельгейда фон Веймар (ок. 1055 — 28 марта 1100)                 6. Альбрехт I Медведь (ок. 1096/1100 — 18 ноября 1170) маркграф Бранденбурга                             26. Магнус (ок. 1045 — 23 августа 1106) герцог Саксонии               13. Эйлика Саксонская (ок. 1081 — 16 января 1142)                         27. Софья Венгерская (ок. 1045/1050 — 18 июня 1095) принцесса венгерская               3. Гедвига фон Балленштедт (ок. 1124/1135 — март 1203)                                     28. Мегинхард IV (ум. 1066) граф в Баварии               14. Герман I фон Винценбург (ок. 1050/1066 — 1122) граф фон Рейнхаузен-Винценбург, ландграф Тюрингии                       29. Матильда фон Рейхаузен (ум. 1073)                 7. Софья фон Винценбург (ум. 25 марта 1160)                               15. Гедвига (Истрийская?) (ум. ок. 1 декабря 1162)

Отрывок, характеризующий Дитрих I (маркграф Мейсена)

В большом городе нашлись знакомые; незнакомые поспешили познакомиться и радушно приветствовали вновь приехавшего богача, самого большого владельца губернии. Искушения по отношению главной слабости Пьера, той, в которой он признался во время приема в ложу, тоже были так сильны, что Пьер не мог воздержаться от них. Опять целые дни, недели, месяцы жизни Пьера проходили так же озабоченно и занято между вечерами, обедами, завтраками, балами, не давая ему времени опомниться, как и в Петербурге. Вместо новой жизни, которую надеялся повести Пьер, он жил всё тою же прежней жизнью, только в другой обстановке.
Из трех назначений масонства Пьер сознавал, что он не исполнял того, которое предписывало каждому масону быть образцом нравственной жизни, и из семи добродетелей совершенно не имел в себе двух: добронравия и любви к смерти. Он утешал себя тем, что за то он исполнял другое назначение, – исправление рода человеческого и имел другие добродетели, любовь к ближнему и в особенности щедрость.
Весной 1807 года Пьер решился ехать назад в Петербург. По дороге назад, он намеревался объехать все свои именья и лично удостовериться в том, что сделано из того, что им предписано и в каком положении находится теперь тот народ, который вверен ему Богом, и который он стремился облагодетельствовать.
Главноуправляющий, считавший все затеи молодого графа почти безумством, невыгодой для себя, для него, для крестьян – сделал уступки. Продолжая дело освобождения представлять невозможным, он распорядился постройкой во всех имениях больших зданий школ, больниц и приютов; для приезда барина везде приготовил встречи, не пышно торжественные, которые, он знал, не понравятся Пьеру, но именно такие религиозно благодарственные, с образами и хлебом солью, именно такие, которые, как он понимал барина, должны были подействовать на графа и обмануть его.
Южная весна, покойное, быстрое путешествие в венской коляске и уединение дороги радостно действовали на Пьера. Именья, в которых он не бывал еще, были – одно живописнее другого; народ везде представлялся благоденствующим и трогательно благодарным за сделанные ему благодеяния. Везде были встречи, которые, хотя и приводили в смущение Пьера, но в глубине души его вызывали радостное чувство. В одном месте мужики подносили ему хлеб соль и образ Петра и Павла, и просили позволения в честь его ангела Петра и Павла, в знак любви и благодарности за сделанные им благодеяния, воздвигнуть на свой счет новый придел в церкви. В другом месте его встретили женщины с грудными детьми, благодаря его за избавление от тяжелых работ. В третьем именьи его встречал священник с крестом, окруженный детьми, которых он по милостям графа обучал грамоте и религии. Во всех имениях Пьер видел своими глазами по одному плану воздвигавшиеся и воздвигнутые уже каменные здания больниц, школ, богаделен, которые должны были быть, в скором времени, открыты. Везде Пьер видел отчеты управляющих о барщинских работах, уменьшенных против прежнего, и слышал за то трогательные благодарения депутаций крестьян в синих кафтанах.
Пьер только не знал того, что там, где ему подносили хлеб соль и строили придел Петра и Павла, было торговое село и ярмарка в Петров день, что придел уже строился давно богачами мужиками села, теми, которые явились к нему, а что девять десятых мужиков этого села были в величайшем разорении. Он не знал, что вследствие того, что перестали по его приказу посылать ребятниц женщин с грудными детьми на барщину, эти самые ребятницы тем труднейшую работу несли на своей половине. Он не знал, что священник, встретивший его с крестом, отягощал мужиков своими поборами, и что собранные к нему ученики со слезами были отдаваемы ему, и за большие деньги были откупаемы родителями. Он не знал, что каменные, по плану, здания воздвигались своими рабочими и увеличили барщину крестьян, уменьшенную только на бумаге. Он не знал, что там, где управляющий указывал ему по книге на уменьшение по его воле оброка на одну треть, была наполовину прибавлена барщинная повинность. И потому Пьер был восхищен своим путешествием по именьям, и вполне возвратился к тому филантропическому настроению, в котором он выехал из Петербурга, и писал восторженные письма своему наставнику брату, как он называл великого мастера.
«Как легко, как мало усилия нужно, чтобы сделать так много добра, думал Пьер, и как мало мы об этом заботимся!»
Он счастлив был выказываемой ему благодарностью, но стыдился, принимая ее. Эта благодарность напоминала ему, на сколько он еще больше бы был в состоянии сделать для этих простых, добрых людей.
Главноуправляющий, весьма глупый и хитрый человек, совершенно понимая умного и наивного графа, и играя им, как игрушкой, увидав действие, произведенное на Пьера приготовленными приемами, решительнее обратился к нему с доводами о невозможности и, главное, ненужности освобождения крестьян, которые и без того были совершенно счастливы.
Пьер втайне своей души соглашался с управляющим в том, что трудно было представить себе людей, более счастливых, и что Бог знает, что ожидало их на воле; но Пьер, хотя и неохотно, настаивал на том, что он считал справедливым. Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли графа, ясно понимая, что граф никогда не будет в состоянии поверить его не только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа из Совета, но и никогда вероятно не спросит и не узнает о том, как построенные здания стоят пустыми и крестьяне продолжают давать работой и деньгами всё то, что они дают у других, т. е. всё, что они могут давать.


В самом счастливом состоянии духа возвращаясь из своего южного путешествия, Пьер исполнил свое давнишнее намерение заехать к своему другу Болконскому, которого он не видал два года.
Богучарово лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми и березовыми лесами. Барский двор находился на конце прямой, по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно налитым прудом, с необросшими еще травой берегами, в середине молодого леса, между которым стояло несколько больших сосен.
Барский двор состоял из гумна, надворных построек, конюшень, бани, флигеля и большого каменного дома с полукруглым фронтоном, который еще строился. Вокруг дома был рассажен молодой сад. Ограды и ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленой краской; дороги были прямые, мосты были крепкие с перилами. На всем лежал отпечаток аккуратности и хозяйственности. Встретившиеся дворовые, на вопрос, где живет князь, указали на небольшой, новый флигелек, стоящий у самого края пруда. Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую, маленькую прихожую.
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
– Ну, что там? – послышался резкий, неприятный голос.
– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
– Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
– Да, много, много мы изменились с тех пор, – сказал князь Андрей.
– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.
– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, – но князь Андрей перебил его:
– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.