Добровольный флот

«Добровольный флот» (англ. Dobroflot, Russian Volunteer Fleet)
Тип	открытое акционерное общество
Основание	1878 год
Упразднена	1925 год
Причина упразднения	Поглощение
Преемник	Совторгфлот
Расположение	Санкт-Петербург, Одесса, Владивосток
Отрасль	Морской транспорт

К:Компании, основанные в 1878 годуК:Компании, упразднённые в 1925 году

Доброво́льный флот — подконтрольное правительству российское и советское морское судоходное общество, основанное на добровольные пожертвования в 1878 году, в 1925 году включённое в состав Совторгфлота.

История

Начало «Добровольного флота» относится к 1878 году, когда, ввиду угрожавшей войны, правлением «Императорского общества для содействия русскому торговому мореходству», в Москве, была впервые подана мысль о приобретении быстроходных пароходов и возбуждено ходатайство открыть для того повсеместно подписку. 11 (23) апреля 1878 года разрешено учредить комитет по устройству «Добровольного флота» на жертвуемые для этой цели суммы под управлением наследника-цесаревича, великого князя Александра Александровича и вице-председателя К.П. Победоносцева. Отделениями комитета были учредительное, хозяйственное, а также военно-морское, возглавляемое адмиралом К.Н. Посьетом. Вслед за этим было напечатано приглашение к пожертвованиям, которые, в размере от копеек до ста тысяч рублей, стали поступать очень быстро; общая сумма их к 20 сентября достигла 3 млн рублей с лишним. Специальная комиссия, выехавшая в Гамбург, подписала 6 июня контракт с известной немецкой судоходной компанией Гамбургско-американского акционерного общества на приобретение у неё трёх океанских грузо-пассажирских пароходов: «Гользация» (Holsatia), «Тюрингия» (Thuringia) 1869 года постройки (продан "Добровольному флоту" в 1878 году) и «Гаммония» (Hammonia), вместимостью около 3 тыс. тонн каждый. На оставшиеся деньги был приобретён пароход «Саксония», ставший «Нижним Новгородом» в честь Нижегородской губернии, бывшей на третьем месте по сбору средств после Петербурга и Москвы. Несколько ранее у фирмы Friedrich Krupp для них была куплена артиллерия — три 210-мм, шесть 170-мм и десять 150-мм орудий, а также боекомплект — по 280 выстрелов на орудие.

После прибытия в Кронштадт эти суда зачислили в список судов военного флота как крейсеры «Россия», «Москва» и «Петербург». Они были приняты в состав военного флота, но по миновании опасности общеевропейской войны, вновь переданы комитету, который употребил их на перевозку российских войск из Турции на родину. Эта первая операция пароходов «Добровольного флота» была выполнена успешно, что засвидетельствовано собственноручной резолюцией императора Александра II: «Спасибо за хорошее начало».

Дальнейшая деятельность первых пароходов «Добровольного флота» и вновь приобретенных — за незначительным перерывом в 1880—1881 годах, когда пароходы «Москва», «Петербург» и «Владивосток» вошли в состав Тихоокеанской эскадры адмирала Лесовского, ввиду политических затруднений с Китаем — до начала XX века имеет характер чисто коммерческий: перевозка ссыльных на Сахалин и доставка военных и иных грузов во Владивосток и обратно.

В 1883 году управление флотом передано морскому министерству, а 24 февраля 1886 года императором утверждено «Временное положение о Добровольном флоте», в котором указывается цель его — содержать срочное и почтовое товарно-пассажирское сообщение между Одессой и портами Восточного океана и вообще содействовать развитию отечественной торговли. В том же положении управление делами «Добровольного флота» поручено комитету, состоящему из председателя и двух членов от морского ведомства, одного члена от министерства финансов и представителя государственного контроля, без решающего голоса. Комитет непосредственно подчинен управляющему морским министерством, а ближайшее заведование делами флота возложено на особого инспектора. В 1892 году истёк 6-летний срок этого положения, и тогда же Высочайше утверждено новое временное положение, на 10 лет, причём возложена на комитет обязанность в течение этого десятилетия завести 4 новых быстроходных и 2 транспортных парохода. Несмотря на большой объём заказов, деятельность флота оставалась убыточной, и с 1885 года «Добровольный флот» получает ежегодную помильную субсидию из государственного казначейства, а с 1888 года, на пять лет, добавочную субсидию на содержание срочного пароходства между Владивостоком и портами Камчатского и Охотского морей. Помимо принятой по уставу 8 мая 1879 года главной восточной линии Одесса — Владивосток, в 1891 году «Добровольным флотом» открыта ещё новая линия — Одесса—Санкт-Петербург.

За отчётный год до 1 января 1893 года приход значился:

За фрахт	2332178 р.
Пособие от казны	615000 р.
Разных доходов	81816 р.
Итого	3028994 р.

Расход исчислен в 2 175 354 руб.; таким образом, чистая прибыль за 1892 год равнялась 853 640 руб., из которой в запасной капитал отчислено 506 724 руб. По балансовой ведомости к тому же 1 января 1893 года, актив значится в 7 124 395 руб., а пассив — в 6 270 755 руб. Общий капитал, пожертвованный к тому же времени, равнялся 4 149 704 рублям.

У «Добровольного флота» случались и потери: в 1882 году пароход «Москва» разбился на африканском берегу, у мыса Раз-Гафун, в 1887 году пароход «Кострома» погиб у пустынного берега Сахалина, в туман, ночью, и в 1893 году пароход «Владивосток» разбился о камни Сивучей, близ Императорской гавани на восточном побережье в Тихом океане. Во всех этих трёх случаях пассажиры и экипаж были спасены, а пароходы заменены вновь приобретенными, носящими те же названия. В 1893 году «Добровольный флот» состоит из восьми пароходов: «Россия», «Москва», «Кострома», «Нижний Новгород», «Орёл», «Саратов», «Ярославль» и «Тамбов»; в сумме они имели 60 591 тонну водоизмещения и представляли стоимость около 7 млн руб. Из числа этих пароходов последние четыре — постройки 1890—92 гг.; пароходы же «Орел» и «Саратов», длиной около 400 фт., водоизмещением около 8000 тонн, стоимостью в 1,25 млн руб. первый и в 1,621 млн руб. второй, с машинами в 10 тыс. индикаторных сил каждый и с ходом около 19 узлов, могут соперничать с лучшими вспомогательными крейсерами Англии и других морских наций. Принося большую пользу правительству содержанием правильного сообщения с отдаленным Востоком, обратными рейсами с которого доставлялось в Россию огромное количество чая, «Добровольный флот», как учреждение некоммерческое, всю получаемую им выгоду употреблял на покупку новых пароходов, имея при этом в виду возможную их службу как военных крейсеров. На случай войны «Добровольный флот» являлся, таким образом, действительным резервом, как судов транспортных, так и военных крейсеров.

К началу ХХ века положение флота значительно упрочилось. Грузооборот составлял 176 тыс. т. Рос пассажиропоток до момента ввода в эксплуатацию Транссиба, для строительства которого с 1895 по 1902 гг. было перевезено 193 тыс. т. материалов.

С обострением напряжения но Востоке для Сибирской флотилии в 1903 году были закуплены транспорты «Москва» (III) и «Херсон», в 1904 году — рейдеры «Смоленск» и «Петербург» (II) и три госпиталя — «Казань», «Кострома» (II) и «Орёл». Во время Русско-японской войны суда «Добровольного флота» обеспечивали деятельность 2-й Тихоокеанской эскадры, а также помогали досматривать суда нейтральных государств. После подписания мирного договора перевозили военнопленных — российских офицеров и нижних чинов из Японии во Владивосток .

Во время Первой мировой войны суда «Доброфлота» опять были мобилизованы.

В результате кризиса, вызванного войной, открываются новые линии: в 1906 году из Либавы в Нью-Йорк и в 1907 году — экспрессная и северная линии. Первая закрылась через два года из-за жёсткой конкуренции; экспрессная успешно выполняла рейсы из Владивостока в Нагасаки, Цуруга и Шанхай, а северная или охотская — из Владивостока в порта Охотского и Берингова морей. Развитием северной линии стали рейсы в Нижне-Колымск начиная с 1911 года. Для экспрессной линии использовалось 5 судов производства немецкой фирмы «Шихау».

• Dobroflot depart.jpg

  Посадка нижних чинов на пароход «Херсон» в Одессе перед отправкой на Дальний Восток, 1903 год

• V.M. Doroshevich-Sakhalin. Part I. Prisoners on Steamship of Voluntary Fleet.png

  Ссыльнокаторжные на пароходе Добровольного флота

• V.M. Doroshevich-Sakhalin. Part I. On Steamship of Voluntary Fleet. Debarkation of Women.png

  Высадка женщин на Сахалине

Советский период

После революции, интервенции и гражданской войны многие суда оказались в других государствах под управлением эмигрантского руководства «Доброфлота».

В 1922 году «Добровольный флот» был возрождён в СССР. Советское правительство добивалось возвращения судов через суд.

11 января 1922 года Совнарком принял декрет о возобновлении деятельности Добровольного флота.

В 1925 году «Доброфлот» был включён в состав Совторгфлота.

Суда Доброфлота

• «Россия» (1878)
• «Москва» (I) (1878 — погиб в 1882)
• «Нижний Новгород» (I) (1878)
• «Петербург» (I) (1878)
• «Ярославль» (I) (1878)
• «Владивосток» (1880) — погиб в 1893, его заменил «Хабаровск» (1895)
• «Кострома» (I) (1882) — погиб в 1887
• «Москва» (II) (1884) — затоплен экипажем в 1914
• «Ярославль» (II) (1885)
• «Кострома» (II) (1888) — погиб в 1913
• «Орёл» (I) (1890)
• «Нижний Новгород» (II) (1891)
• «Саратов» (1891)
• «Ярославль» (III) (1892)
• «Тамбов» (1893)
• «Петербург» (II) (1894) — уведен белыми в 1920
• «Хабаровск» (1895)
• «Владимир» (1895)
• «Воронеж» (1895)
• «Херсон» (1895) — уведен белыми в 1920
• «Екатеринослав» (I) (1896) — в 1904 захвачен японцами
• «Киев» (1896) — погиб в 1916
• «Сибиряк» (1897) — буксирный пароход
• «Москва» (III) (1898)
• «Казань» (I) (1900)
• «Диомид» (1900) — буксирный пароход
• «Смоленск» (1902)
• «Свирь» (1904) — буксирный пароход
• «Екатеринослав» (II) (1905)
• «Дон» (1906)
• «Казань» (II) (1906) погиб 6 апреля 1906
• «Орёл» (II) (1909)
• «Пенза» (1909)
• «Полтава» (1909)
• «Симбирск» (1909) — с сентября 1923 «Ленин»
• «Рязань» (1909)
• «Пермь» (1910)
• «Сишан» (1911)
• «Великая княжна Мария Николаевна» (1911) (уч. парусное судно))
• «Колыма» (1911)
• «Курск» (1911)
• «Могилёв» (1911)
• «Тула» (1912)
• «Кишинёв» (1912), затем «Память Ленина»
• «Ставрополь» (1912)
• «Астрахань» (1913)
• «Новгород» (1913)
• «Симферополь» (1913)
• «Тверь», затем «Теодор Нетте» (1913)
• «Тобольск» (1913)
• «Томск» (1913)
• «Эривань» (1913)
• «Доброволец» (1913) — буксирный пароход
• «Индигирка» (1914)
• «Иртыш» (1914)
• «Яна» (1914)
• «Смельчак» (1914)
• «Нонни» (1914) (назван в честь реки в Маньчжурии)
• «Сучан» (1914)
• «Вологда» (1915)
• «Красноярск» (1915)
• «Омск» (1915)
• «Тургай» (1915) — потоплен в 1916
• «Каменец-Подольск» (1915) — погиб в 1941
• «Георгий» (1916)
• «Монгугай» (1916)
• «Олег» (1916) — захвачен китайцами в 1927
• «Тобол» (1916)
• «Чифу» (1916) (назван в честь порта в Китае)
• «Эльдорадо» (1916)
• «Витим» (1917)
• «Взрыватель» (1917) — уведён в Манилу
• «Защитник» (1917)
• «Алеут» (1917)

также в различные периоды взятые в аренду суда

См. также

• Дальневосточное морское пароходство
• Добролёт
• Азовское торговое пароходство

Литература

• Трифонов Ю. Н., Волков А. Н. Добровольный флот России. — Морская коллекция. Приложение к журналу «Моделист-конструктор». — М.: Моделист-конструктор, 2007. — Т. 6 (96). — 44 с.
• В. Дукельский. Добровольный Народный Флот (исторический экскурс). - Московский журнал, № 8 — 2006 г.
• В.В. Яровой. Добровольный флот. Издательство Галея-Принт, 2010 г.

Ссылки

• [www.retroflot.com/dobrovoljnyj_flot.html Добровольный флот - на сайте Ретро Флот]
• [www.vexillographia.ru/russia/EmpirVed.htm#dobflot Добровольный флот]

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Добровольный флот

– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.