Епенет
| Епенет | |
| греч. Ἐπαινετός | |
 Апостол Епенет (фрагмент иконы «Апостольское деяние», 1698 год) | |
|
| |
|
| |
| Почитается |
в католической и православной церквах |
|---|---|
| В лике | |
| День памяти |
30 июля (12 августа) и 4 (17) января |
«из наименования Епенета „возлюбленным“ можно видеть, что апостол каждому воздает свою особенную похвалу; ибо быть возлюбленным Павла, который умел любить не даром, а с разбором, такая похвала не маловажна, напротив очень велика и показывает в Епенете много добродетелей. Потом следует другая похвала: „иже есть начаток Ахаии“. Сим апостол показывает, что Епенет или прежде всех притек к Христу и веровал, что также составляет немалую похвалу, или преимущественно пред другими показал в себе большое благочестие. Посему сказав: „Иже есть начаток в Ахаии“, апостол не умолк, дабы не стал ты здесь разуметь мирских отличий, присовокупил: „во Христе“. Если первенствующий в гражданских делах почитается великим и знаменитым, то тем паче первенствующей в делах духовных. И поелику Епенет, как вероятно, был низкого рода, то апостол высказывает истинное его благородство и преимущество и тем украшая его, говорить, что он не для одного Коринфа, но для целого народа был „начатком“, то есть соделался как дверью и входом для прочих. А таким дается немалая награда. Такой человек получит великое воздаяние за добродетели других, как немало содействующий им в начале»[1].
Согласно указанных слов апостола Павла, родиной Епенета считают Ахаию (Грецию). Вероятно, он был обращен Павлом во время его второго апостольского путешествия и пребывания в Ефесе (Деян. 18). Согласно четий-миней Димитрия Ростовского, Епенет был епископом в городе Коринфе, и об обстоятельствах его кончины не упоминается. В греческих минеях о его смерти сообщается кратко — просто «отошел ко Господу», однако из текста службы апостолу можно сделать вывод о его мученической кончине: «Епенет чудный, проповедник славный, прославляется, как подъемший страсть, претерпевший мученическую кончину, сообразно Христу, за Которого добре подвизался».
Согласно псевдо-Дорофею и псевдо-Ипполиту, Епенет был первым епископом Карфагена или Картахены[2].
Память совершается 30 июля (12 августа) и 4 (17) января в день Собора Апостолов от семидесяти.
Напишите отзыв о статье "Епенет"
Литература
- Архиепископ Димитрий (Самбикин). Собор св. 70-ти апостолов. — СПб.: Православный собеседник, 1906. — С. 2 т., 378-380.
- Зайцев Д. В. [www.pravenc.ru/text/190017.html Епенет] // Православная энциклопедия. Том XVIII. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2008. — С. 503—504. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 978-5-89572-032-5
Примечания
- ↑ Творения святителя Златоуста. М. 1885, стр. 689—690
- ↑ Encyclopaedia Biblica/Elymas-Esau
| ||||||
Отрывок, характеризующий Епенет
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…
Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
