Закупнев, Захар Александрович

Захар Александрович Закупнев
Место рождения	село Терновка, Острогожский уезд, Воронежская губерния, Российская империя
Место смерти	Лефортовская тюрьма, Москва, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя СССР СССР
Род войск	ВМФ
Годы службы	1911—1937
Командовал	Северная морская флотилия
Награды и премии

Заха́р Алекса́ндрович За́купнев (23 августа [4 сентября] 1890, село Терновка, Воронежская губерния — 4 сентября 1937, Москва, Лефортовская тюрьма) — советский военно-морской деятель, в 1933—35 годах первый командир Северной военной флотилии, из которой был сформирован Северный флот СССР.

Биография

Родился в 1890 году в селе Терновке Россошанской волости Острогожского уезда Воронежской губернии (ныне — Россошанского района Воронежской области) в семье крестьян. Отец — Александр Васильевич Закупнев, 1862 года рождения, батрак. Мать — Полина Ефимовна. Кроме Захара в семье была старшая сестра Евдокия и четыре младших брата.

В 1904 году окончил сельскую школу, батрачил, работал в бригаде путейцев на станции Евстратовка Юго-Восточной железной дороги, в артеле каменщиков, мостивших улицы Воронежа.

В ноябре 1911 призван матросом на Балтийский флот в 1-й флотский экипаж. С марта 1912 по март 1914 проходил обучение в Артиллерийской школе Учебного артиллерийского отряда. Получил специальность комендора и чин унтер-офицера. После обучения продолжил службу указателем (инструктором) на броненосце «Император Александр II» (в будущем «Заря Свободы»).

Во время службы на этом учебном броненосце был помощником видного в будущем революционера Ивана Давыдовича Сладкова. В декабре 1915 арестован за революционную деятельность, 9 месяцев провёл в заключении. В августе 1916 за недостаточностью улик освобождён, но разжалован в матросы, и направлен во 2-ю батарею Або-Аландской укрепленной позиции, где служил комендором.

В 1917 году член артиллерийского комитета, комиссар (военком) Або-Аландской укрепленной позиции, избирался членом Совета Або (ныне г.Турку, Финляндия). С января по апрель 1918 года командир сводного отряда моряков в Або (250 человек, канонерская лодка «Бобр», 2 ледокола). С июня 1918 года комиссар Артиллерийского управления Петроградской трудовой коммуны, затем Петроградского военного округа.

В феврале 1919 года вступил в ВКП(б). Весной 1919 года женился на Ольге Дитш.

С сентября 1919 года помощник командира башенной батареи форта «Краснофлотский» («Красная Горка»).

В 1920 году на Черноморском флоте (тогда — Морские силы Чёрного и Азовского морей). С июня 1920 года помощник начальника, временно исполняющий должность начальника артиллерии, комиссар крепости Очаков. С июня 1921 года комиссар крейсера «Адмирал Нахимов» (в будущем «Червона Украина»).

В 1921 году комиссар Училища командного состава флота (Учкомсостфлота, позже ВВМУ имени М. В. Фрунзе) и Соединенных классов.

7 марта 1922 года зачислен слушателем Военно-морской академии. В 1924 году, с 12 июня по 20 ноября, в ходе обучения участвует в походе сторожевого корабля «Воровский» (бывшее посыльное судно «Ярославна») из Архангельска во Владивосток. 4 июля 1927 года заканчивает академию.

В период с 1927 по 1930 годы — помощник командира (с июля 1927) учебного корабля «9 января» (бывший минзаг «Волга»), помощник командира минного заградителя «25 октября» (бывший минзаг «Нарова», ещё раньше крейсер «Генерал-Адмирал»), помощник командира (с марта 1928), командир (с октября 1928) эсминца «Сталин» (бывший «Самсон»).

В ноябре 1927 года был исключён из партии за троцкизм, но в том же месяце восстановлен.

С августа 1930 года — исполняющий обязанности командира 3-го дивизиона эсминцев. С 13 января 1931 по 1933 год — командир бригады эсминцев МСБМ.

В 1933 году руководил Экспедицией особого назначения (ЭОН-1) по проводке кораблей из Балтийского моря Мурманск.

С августа 1933 года командующий Северной флотилии, которая впоследствии (с 1937 года) станет Северным флотом.

23 февраля 1934 года награждён орденом Красной Звезды.

В августе 1935 года переведён в Каспийскую военную флотилию командиром 2-й группы (дивизиона) канонерских лодок. В тот период проживал в Баку, по адресу 7-й Баиловский переулок, дом 4, квартира 9.

15 марта 1936 года присвоено звание капитана 1-го ранга.

21 января 1937 года окружной парткомиссией Закавказского военного округа вновь исключен из партии. 10 марта 1937 уволен по статье 43б.

19 марта 1937 года арестован в Москве по обвинению в контрреволюционной троцкистской деятельности. 4 сентября 1937 года ВКВС СССР приговорён к высшей мере наказания. В тот же день приговор приведён в исполнение — Захар Александрович Закупнев был расстрелян в подвале Лефортовской тюрьмы. Похоронен в Москве на Новом Донском кладбище.

Реабилитирован 2 марта 1958 года. Восстановлен в партии 16 мая 1989 года.

Звание З. А. Закупнева

В разных источниках указываются звания капитан 1-го ранга, флагман 2-го ранга (соответствует нынешнему званию контр-адмирал), флагман 1-го ранга (соответствует нынешнему званию вице-адмирал). Такие разночтения связаны с не совсем корректными попытками интерпретировать должность военнослужащего до введения званий в РККА в сентябре 1935 года. До этого момента, с 1918 по 1935 год, военнослужащие назначались на должности (комбриг, начдив, комкор и т. п.), которым соответствовали категории — от 0-й, то есть отсутствия категории (красноармеец, то есть в нынешнем понимании — рядовой) до 14-й (командующий округом, армией, фронтом).

В 1931 году Закупнев был назначен командиром бригады эскадренных миноносцев Балтийского флота (тогда МСБМ — Морские силы Балтийского моря) с досрочным присвоением 11-й воинской категории (должность комбрига в армии и командира бригады кораблей соответствовала 10-й воинской категории, а 11-я соответствовала уже командующему эскадрой или комдиву в армии). 11-й воинской категории — уровень комдива — в табеле о рангах 1935 года соответствовало звание флагмана 2-го ранга.

В августе 1933 года Закупнев становится командующим флотилией, а это уже уровень 12-й категории или звание флагман 1-го ранга в период 1935—1940 годов или звание вице-адмирала в современном табеле о рангах.

В августе 1935 года Закупнева переводят на Каспий командиром дивизиона канонерских лодок — это явное понижение по должности. А с введением званий, в 1936 году, ему присваивают звание капитана 1-го ранга, соответствующее новой должности. А сменивший в августе 1935 года Закупнева на посту командира Северной флотилии, Душенов в ноябре 1935 года получил звание флагмана 1-го ранга, что также соответствовало должности.

Семья

Жена — Ольга Фёдоровна (Фридриховна), до замужества — Дитш, дочь обрусевшего немца, капельмейстера судового оркестра броненосца «Князь Суворов», Фридриха Дитша, погибшего в Цусимском сражении. Вступили в брак в 1919 году.

Дети — Владимир и Ирина.

Память

На родине, в селе Терновке, в 1990 году установлен мемориал.

Литература

• Закупнев В., Руденко Г. Флагман из Терновки. Документальная повесть. — 2-е изд., перераб. — Воронеж: Воронежский государственный университет, 2004 (1999). — 190 с.
• [issuu.com/sor71/docs/komanduyushiye Закупнев Захар Александрович] // Командующие Северным флотом : Библиографический справочник / под ред. М. А. Березюка. — Североморск, 2013. — С. 4-5.
• [ke.culture51.ru/Zakypnev-Zahar-Aleksandrovich-p2345.html Закупнев Захар Александрович] // Кольская энциклопедия. В 5-и т. Т. 2. Е — К / Гл. ред. А. Н. Виноградов. — Санкт-Петербург : ИС ; Апатиты : КНЦ РАН, 2009. — 496 с. : ил., портр.
• [lexicon.dobrohot.org/index.php/%D0%97%D0%90%D0%9A%D0%A3%D0%9F%D0%9D%D0%95%D0%92_%D0%97%D0%B0%D1%85%D0%B0%D1%80_%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87 Закупнев Захар Александрович] // Книга Памяти Мурманской области.
• Казанов В. [communa.ru/news/index.php?ELEMENT_ID=42305 Флотоводец из Терновки] // Коммуна : газета. — Воронеж, 2010.
• Расторгуев В. И. Захар Александрович Закупнев // Колыбель русского флота : альманах. — Воронеж, 1997. — № 1. — С. 36-37. — ISBN 5-86937-012-5.

Ссылки

• [habarnew.livejournal.com/75459.html Сторожевой корабль «Воровский»]

Отрывок, характеризующий Закупнев, Захар Александрович

– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]