Изыди!
 |
Стиль этой статьи неэнциклопедичен или нарушает нормы русского языка. Статью следует исправить согласно стилистическим правилам Википедии.
|
| Изыди! | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
Отар Мегвинетухуцеси |
| Оператор |
Юрий Воронцов |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
83 мин |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Изыди!» — кинофильм. Первая совместная работа Дмитрия Астрахана и Олега Данилова. Фильм снят по мотивам произведений Шолом-Алейхема, Александра Куприна и Исаака Бабеля. Последний в истории советский фильм, который претендовал на премию «Оскар» в номинации за лучший фильм на иностранном языке (не попал в число номинированных).
Содержание
Создание и стилистика фильма
Дебютируя в кино, молодой театральный режиссёр из Ленинграда Дмитрий Астрахан вместе со своим постоянным соавтором — драматургом Олегом Даниловым, обратился к еврейской теме, столь же популярной в конце 1980-х, как и сталинская тема. По воспоминаниям Астрахана, на фильм стоимостью миллион рублей по ценам того времени на Ленфильме ему выделили 100 тысяч. Остальные 900 тысяч он нашёл через журналиста Владимира Камышева[1].
Ситуация 1905 года предстала в их фильме именно в том виде, в каком была актуальна для 1989—1990 годов — и с проблемой смешанных браков, и с постоянно циркулирующими разговорами о том, что общество «Память» уже составляет списки адресов еврейских семей для грядущих погромов. Но вот центральный персонаж «Изыди!» стал полной неожиданностью. На месте трогательного, жалковатого, чуточку юродивого, смешно коверкающего язык человечка возник чернобородый красавец, единственный еврей и первый мужик на деревне, только что получивший патент на мясную и молочную торговлю в Киеве. Играл его великолепный грузинский актёр Отар Мегвинетухуцеси, запомнившийся зрителям страны как благородный разбойник из популярного телесериала «Берега» по знаменитому роману Чабуа Амирэджиби «Дата Туташхиа».
Астрахан и Данилов умело дозировали перепады сюжета: драматические моменты разряжались комическими выплесками, как в сцене, где в разгар гулянки появлялись новобрачные, а эксцентрические эпизоды перерастали в трагические. Собственно, трагизм ситуации тут заключался в том, что никто из героев ни на секунду не усомнился в неправедности происходящего, вплоть до трогательно сетующего на свою роль исправника, но, тем не менее, все принимали как незыблемую власть сложившегося порядка и обстоятельств. Но главный герой выбран был не случайно.
Сюжет
В честь своей удачи Мотя Рабинович готовил угощение для всей деревни. Но то и дело перед его внутренним взором возникали видения катящихся по стране погромов. Казалось, всеобщее уважение односельчан надежно защищает его, а тут ещё выяснилось, что единственная дочь — рыжекудрая красавица — перешла в христианство, чтобы выйти замуж за милого длинноносого художника — сына сельского старосты, ближайшего друга героя. Даже полученное исправником указание об обязательной демонстрации верноподданнических чувств населения в форме еврейского погрома вылилось в очень смешную инсценировку в постановке самого Рабиновича и сельского старосты: с выпусканием пуха из старых подушек, битьем ненужной посуды и поджогом сортира в финале. Меж тем к видениям, мучившим героя, присоединились кадры с грузовиком, в котором под трёхцветным флагом (ещё не ставшим государственным флагом Российской Федерации) под тяжелый и мрачный вальс двигались к деревне погромщики. И самый никудышный мужик в деревне пьяница Трофим вдруг на полном серьезе мчался к дому Моти, размахивая топором с криком «Бей жидов!» и начинал нести околесицу про то, что они-то, клятые, и споили его, а заодно и всю Россию.
В финале показано, что Мотя с семьёй уже уезжают со всеми вещами, но в последний момент увидев толпу, идущую к его дому, герой хватал топор и мчался навстречу грузовику-кошмару. И тут случалось чудо — один за другим присоединялись к нему мужики, которые вместе с ним идут на смерть (тут режиссёру очень пригодился театральный опыт: кадр он разворачивал в целый эпизод с блистательно выстроенными мотивировками поведения каждого из участников). Становилось ясно, что ради этого чуда в финале и делался фильм — так под музыку одного из создателей Свердловского рок-клуба Александра Пантыкина воплощали авторы общую — свою и аудитории — мечту о победе над страхом и силой обстоятельств. В «Изыди!» Астрахан и Данилов впервые в постсоветском кино открыли Героя, способного противостоять силе обстоятельств, ставшей в их фильмах главным и убедительным кинематографическим злодеем.
В ролях
- Отар Мегвинетухуцеси — Мотя
- Елена Анисимова — Голда
- Тамара Схиртладзе — Сора-Броха
- Татьяна Кузнецова — Бейлка
- Валентин Букин — Трофим
- Владимир Кабалин — Иван
- Александр Лыков — Петя
- Виктор Михайлов — урядник
- Николай Рыбников — трактирщик Никифор
- Ксения Раппопорт
Создатели фильма
 |
Этот раздел статьи ещё не написан. Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел. |
Номинации и награды
- Номинант премии «Ника»
- Главный приз Кинотавра-91 в конкурсе «Фильмы для избранных» в Сочи
Напишите отзыв о статье "Изыди!"
Примечания
Ссылки
- [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=2475 «Изыди!»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
|
Это заготовка статьи о советском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Изыди!
– Je crois que non, – отвечал офицер, ощупывая себя, – mais je l'ai manque belle cette fois ci, – прибавил он, указывая на отбившуюся штукатурку в стене. – Quel est cet homme? [Кажется, нет… но на этот раз близко было. Кто этот человек?] – строго взглянув на Пьера, сказал офицер.– Ah, je suis vraiment au desespoir de ce qui vient d'arriver, [Ах, я, право, в отчаянии от того, что случилось,] – быстро говорил Пьер, совершенно забыв свою роль. – C'est un fou, un malheureux qui ne savait pas ce qu'il faisait. [Это несчастный сумасшедший, который не знал, что делал.]
Офицер подошел к Макару Алексеичу и схватил его за ворот.
Макар Алексеич, распустив губы, как бы засыпая, качался, прислонившись к стене.
– Brigand, tu me la payeras, – сказал француз, отнимая руку.
– Nous autres nous sommes clements apres la victoire: mais nous ne pardonnons pas aux traitres, [Разбойник, ты мне поплатишься за это. Наш брат милосерд после победы, но мы не прощаем изменникам,] – прибавил он с мрачной торжественностью в лице и с красивым энергическим жестом.
Пьер продолжал по французски уговаривать офицера не взыскивать с этого пьяного, безумного человека. Француз молча слушал, не изменяя мрачного вида, и вдруг с улыбкой обратился к Пьеру. Он несколько секунд молча посмотрел на него. Красивое лицо его приняло трагически нежное выражение, и он протянул руку.
– Vous m'avez sauve la vie! Vous etes Francais, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз,] – сказал он. Для француза вывод этот был несомненен. Совершить великое дело мог только француз, а спасение жизни его, m r Ramball'я capitaine du 13 me leger [мосье Рамбаля, капитана 13 го легкого полка] – было, без сомнения, самым великим делом.
Но как ни несомненен был этот вывод и основанное на нем убеждение офицера, Пьер счел нужным разочаровать его.
– Je suis Russe, [Я русский,] – быстро сказал Пьер.
– Ти ти ти, a d'autres, [рассказывайте это другим,] – сказал француз, махая пальцем себе перед носом и улыбаясь. – Tout a l'heure vous allez me conter tout ca, – сказал он. – Charme de rencontrer un compatriote. Eh bien! qu'allons nous faire de cet homme? [Сейчас вы мне все это расскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать с этим человеком?] – прибавил он, обращаясь к Пьеру, уже как к своему брату. Ежели бы даже Пьер не был француз, получив раз это высшее в свете наименование, не мог же он отречься от него, говорило выражение лица и тон французского офицера. На последний вопрос Пьер еще раз объяснил, кто был Макар Алексеич, объяснил, что пред самым их приходом этот пьяный, безумный человек утащил заряженный пистолет, который не успели отнять у него, и просил оставить его поступок без наказания.
Француз выставил грудь и сделал царский жест рукой.
– Vous m'avez sauve la vie. Vous etes Francais. Vous me demandez sa grace? Je vous l'accorde. Qu'on emmene cet homme, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,] – быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под руку произведенного им за спасение его жизни во французы Пьера, и пошел с ним в дом.
Солдаты, бывшие на дворе, услыхав выстрел, вошли в сени, спрашивая, что случилось, и изъявляя готовность наказать виновных; но офицер строго остановил их.
– On vous demandera quand on aura besoin de vous, [Когда будет нужно, вас позовут,] – сказал он. Солдаты вышли. Денщик, успевший между тем побывать в кухне, подошел к офицеру.
– Capitaine, ils ont de la soupe et du gigot de mouton dans la cuisine, – сказал он. – Faut il vous l'apporter? [Капитан у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете принести?]
– Oui, et le vin, [Да, и вино,] – сказал капитан.
Французский офицер вместе с Пьером вошли в дом. Пьер счел своим долгом опять уверить капитана, что он был не француз, и хотел уйти, но французский офицер и слышать не хотел об этом. Он был до такой степени учтив, любезен, добродушен и истинно благодарен за спасение своей жизни, что Пьер не имел духа отказать ему и присел вместе с ним в зале, в первой комнате, в которую они вошли. На утверждение Пьера, что он не француз, капитан, очевидно не понимая, как можно было отказываться от такого лестного звания, пожал плечами и сказал, что ежели он непременно хочет слыть за русского, то пускай это так будет, но что он, несмотря на то, все так же навеки связан с ним чувством благодарности за спасение жизни.
Ежели бы этот человек был одарен хоть сколько нибудь способностью понимать чувства других и догадывался бы об ощущениях Пьера, Пьер, вероятно, ушел бы от него; но оживленная непроницаемость этого человека ко всему тому, что не было он сам, победила Пьера.
– Francais ou prince russe incognito, [Француз или русский князь инкогнито,] – сказал француз, оглядев хотя и грязное, но тонкое белье Пьера и перстень на руке. – Je vous dois la vie je vous offre mon amitie. Un Francais n'oublie jamais ni une insulte ni un service. Je vous offre mon amitie. Je ne vous dis que ca. [Я обязан вам жизнью, и я предлагаю вам дружбу. Француз никогда не забывает ни оскорбления, ни услуги. Я предлагаю вам мою дружбу. Больше я ничего не говорю.]
В звуках голоса, в выражении лица, в жестах этого офицера было столько добродушия и благородства (во французском смысле), что Пьер, отвечая бессознательной улыбкой на улыбку француза, пожал протянутую руку.
– Capitaine Ramball du treizieme leger, decore pour l'affaire du Sept, [Капитан Рамбаль, тринадцатого легкого полка, кавалер Почетного легиона за дело седьмого сентября,] – отрекомендовался он с самодовольной, неудержимой улыбкой, которая морщила его губы под усами. – Voudrez vous bien me dire a present, a qui' j'ai l'honneur de parler aussi agreablement au lieu de rester a l'ambulance avec la balle de ce fou dans le corps. [Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честь разговаривать так приятно, вместо того, чтобы быть на перевязочном пункте с пулей этого сумасшедшего в теле?]
