История герба России

История герба России — история появления и изменения государственного символа государства со времён первого изображения двуглавого орла на государственной печати (символ Московского княжества) до XXI века (герб современной России).

Символы Московского княжества

Подробнее по этой теме см. Символы Московского княжества.

На печати Ивана III Великого, доставшейся от Василия II Васильевича Темного, изначально был изображен Лев, терзающий змею (Лев — символ Владимирского княжества). Однако в конце XV века был избран новый символ государства — ездец, употреблявшийся ещё в Киевской Руси. Вторым символом был избран двуглавый орёл, тем самым де-факто оспаривая права сильнейшего государства Западной Европы — Габсбургской империи на данный образ. И у Ивана III был формальный повод — он был женат на Софье Палеолог — дочери морейского деспота, у которой этот знак был родовым^{[неавторитетный источник? 3189 дней]}.

После окончательной ликвидации зависимости от Золотой Орды впервые появляется великокняжеская печать Ивана III. Первое достоверное свидетельство использования двуглавого орла в качестве государственной эмблемы является печать, скрепившая в 1497 году его грамоту на земельные владения удельных князей. Тогда же изображения позолоченного двуглавого орла на красном поле появились на стенах Грановитой палаты в Кремле.

Герб Русского царства

Подробнее по этой теме см. Герб Русского царства.

Гербом двуглавый орёл становится при Иване Грозном, первом русском царе. Герб Русского государства дополняется в центре сначала единорогом, а затем — вместо него — московским символом — всадником-змееборцем. Также появляется православная символика, отражающая роль официальной религии.

Всадник традиционно воспринимался как изображение государя. Со времени Ивана Грозного и раньше всадник на русских монетах и печатях трактовался как «князь великий на коне, а имея копье в руце». Подобная трактовка изображения оставалась неизменной до начала 18-го века, и только в петровское время (примерно с 1710-х) его впервые стали называть «святым Георгием». Это было связано с установлением имперской эмблематики. (См. также Орден Подвязки Ивана Грозного).

На большой печати Бориса Годунова (не позже 1604 года) двуглавый орёл изображается с тремя коронами. Три короны означали завоёванные Казанское, Астраханское и Сибирское царства.

Во времена смуты русский государственный символ активно использовался Лжедмитриями (I, II, III). В отличие от предыдущих, в одной из печатей Лжедмитрия I всадник был повёрнут направо по западноевропейской геральдической традиции (что говорит об иностранном происхождении печати).

Во времена царя Алексея Михайловича орёл получает символы власти: скипетр и державу.

Во времена правления Петра I секретарь австрийского посла в России И.-Г. Корб ведёт «Дневник путешествия в Московию», в котором описывает приближённых Петра и расправу над стрельцами. Дневник интересен как очередной взгляд на Россию глазами иностранца, в том числе содержит подробный рисунок государственной печати.

После 1699-го года герб изображается с элементами Андреевского ордена, введённого Петром. Орёл становится чёрнымК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) под влиянием западноевропейских гербов. «Ездец» на гербе иногда именуется «государем» (указ 1704 года), но по сути изображается Георгий Победоносец, что зафиксировано в более поздних документах 1730-х годов.

Герб Российской империи

Подробнее по этой теме см. Герб Российской империи.

В 1730—1740-х годах герб получает надолго закрепившуюся форму. В 1736 году императрица Анна Иоанновна приглашает швейцарца по происхождению, шведского гравёра И. К. Гедлингера, который выгравировал к 1740 году Государственную печать, с небольшими изменениями использовавшуюся до 1856 года. После завоевания Мальты Наполеоном император Павел I становится главой Мальтийского Ордена. В 1799 году Павел I подписывает «Указ о включении в российский герб Мальтийского креста под короной». Крест разместился на груди орла, под московским гербом (который был назван «коренным гербом России»). Также император предпринимает попытку разработать и ввести полный герб Российской империи. В 1800 году он предложил сложный герб, на котором в многопольном щитке и на девяти малых щитках было помещено сорок три герба. Однако, принять этот герб до смерти Павла не успевают.

К этому времени появляются различные варианты герба: к примеру, орёл мог иметь одну корону и держать венок, молнии или факел. Император Николай I принимает два официальных типа гербов: на одном, упрощённом, у орла только основные элементы. На втором официальном варианте герба на крыльях орла появляются титульные гербы: на правом — Казанский, Астраханский, Сибирский, на левом — Польский, Таврический, Финляндский.

При императоре Александре II под руководством герольдмейстера барона Кёне была проведена геральдическая реформа. Орёл на рисунке получил новые черты, позаимствованные у западной Европы — например, герб с Георгием Победоносцем был повёрнут влево от зрителя. Малый государственный герб был утверждён 8 декабря 1856 года. На нём также добавились щиты с гербами территорий в составе Российской империи.

Всего же к 11 апреля 1857 года был создан и принят целый комплект из гербов, включая Большой, Средний и Малый государственные гербы, и прочие — в общей сложности сто десять рисунков . Герб останется практически неизменным вплоть до самой февральской революции, будут вноситься лишь небольшие изменения: например, при императоре Александре III добавится герб Туркестана — ещё одной провинции Российской империи.

Эмблема России 1917 года

Подробнее по этой теме см. Эмблема Российской республики.

В 1917 году после отречения от власти Николая II встал вопрос о новом государственном гербе. «Для разъяснения» данного вопроса собралась группа специалистов: В. К. Лукомский, С. Н. Тройницкий, Г. И. Нарбут, И. Я. Билибин. Это были прекрасные знатоки геральдики, однако решение их отличалось выжидательностью. Они не признавали возможным до созыва Учредительного собрания решать вопрос о государственном гербе России, но считали, что допустимо использование «во всех предусмотренных законом случаях» двуглавого орла без всяких атрибутов и без Георгия Победоносца на груди. Этого орла нарисовал Билибин: двуглавая птица без атрибутов украшала печать временного правительства.

В период Временного правительства с двуглавым орлом конкурировала и свастика — бегущий крест, когда-то солярный знак и символ вечности, благополучия, прогресса. По-видимому, именно в этом качестве она «приглянулась» Временному правительству, которое избрало её вместе с двуглавым орлом и изображением Таврического дворца (где размещалась Государственная дума) в качестве символов новой, демократической России.

Герб Российского государства (1918—1919)

Подробнее по этой теме см. Герб Российского государства (проекты 1918—1919).

Белыми правительствами использовались вариации либо на тему царского герба (но без короны), либо эмблема Российской республики 1917 г.

Герб РСФСР

Подробнее по этой теме см. Герб РСФСР.

Герб впервые был описан в конституции РСФСР 1918 года: "Герб Российской Социалистической Федеративной Советской Республики состоит из изображений на красном фоне в лучах солнца золотых серпа и молота, помещенных крест-накрест рукоятками книзу, окруженных венцом из колосьев и с надписью: «Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика» и «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»

Герб образца 1978 года не претерпел значительных изменений — была лишь добавлена красная звезда.

Герб Российской Федерации

Подробнее по этой теме см. Герб России.

В 1992 году в России продолжали использовать герб образца 1978—1991 гг., но надпись «РСФСР» на щите была заменена на «Российская Федерация» (в связи с переименованием государства).

Современный государственный герб был принят в 1993 году. Он заменил герб РСФСР (а до того герб СССР) в качестве государственного. Современный герб содержит основные исторические элементы герба Российской империи кроме Андреевского ордена, однако большинство царских символов лишены в президентской республике какого-либо смысла. Герб разрешается изображать без геральдического щита.

В 2000 году был принят новый закон «О Государственном Гербе Российской Федерации», устанавливающий описание и порядок использования герба.

См. также

• Двуглавый орёл
• Герб Москвы
• Герб Российской империи
• Герб России

Литература

• Вилинбахов Г. В. Государственный герб России 500 лет. — СПб.: АО «Славия», 1997. — 167 с. — ISBN 5-88654-051-2 ISBN 978-5-88654-051-2.
• Лакиер А. Б. [www.heraldrybooks.ru/book.php?id=1 Русская геральдика]. — СПб., 1855.

Ссылки

• [pressmia.ru/special_lektoriy/20150610/950171606.html Герб России: история и современность. Мультимедийная лекция известного историка проф. Олега Германовича Ульянова 10 июня 2015 г. в МИА «Россия сегодня»]
• [geraldika.ru/region/102 Изображения гербов Российской империи на Geraldika.ru]
• [www.hrono.ru/heraldicum/russia/empire.htm Герб Российской империи]
• [www.rf.boom.ru/ История государственного герба России]
• [kremlin.ru/articles/state_insignia_03.shtml Герб России на сайте президента]
• [heraldry.hobby.ru/gub/unicorn.html Почему двуглавый орёл победил единорога?]

Отрывок, характеризующий История герба России

И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.


Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.


Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.