Катастрофа Ан-2 в Псху

Рейс 302 Аэрофлота
Ан-2ТП компании Аэрофлот
Общие сведения
Дата	16 октября 1978 года
Время	10:40
Характер	Столновение с горой
Причина	Не установлена. Вероятно, пожар на борту
Место	гора Дзышра Бзыбского хребта, 6 км южнее Псху (АбхАССР, ГССР, СССР)
Координаты	43°20′01″ с. ш. 40°47′35″ в. д.43.33361° с. ш. 40.79306° в. д. / 43.33361; 40.79306
Воздушное судно
Модель	Ан-2ТП
Авиакомпания	Аэрофлот (Грузинское УГА, Сухумский ОАО)
Пункт вылета	Бабушара, Сухуми
Пункт назначения	Псху
Рейс	Г-302
Бортовой номер	СССР-40553
Дата выпуска	23 июня 1967 года
Пассажиры	7
Экипаж	2
Погибшие	9 (все)
Выживших	0

Катастрофа Ан-2 в Псху — авиационная катастрофа пассажирского самолёта Ан-2ТП компании Аэрофлот, произошедшая в понедельник 16 октября 1978 года близ села Псху (Абхазская АССР), при этом погибли 9 человек.

Самолёт

Ан-2ТП с регистрационным номером CCCP-40553 (заводской — 1G84-06, серийный — 084-06) был выпущен заводом PZL-Mielec в Мелеце (Польская Народная Республика) 23 июня 1967 года. Его передали Министерству гражданской авиации Советского Союза, которое к 25 июля направило борт 40553 в Грузинское управление гражданской авиации, где он эксплуатировался в Сухумском объединённом авиационном отряде. Пассажировместимость салона составляла 12 мест. На момент происшествия самолёт имел наработку 8782 часа и 11 072 цикла «взлёт—посадка».

Экипаж

• Командир воздушного судна — Шенгелия Реваз Амбакович
• Второй пилот — Захарьян Аршак Грантович

Катастрофа

Ранее самолёт выполнил нормальный рейс Г-301 из Сухуми в Псху, после чего экипаж стал готовиться к выполнению обратного — Г-302. В тот день стояла ясная погода, видимость 10 километров, горы и перевал Доу (через него проходит маршрут Сухуми—Псху) открыты, температура воздуха 8 °C. В 10:25 местного времени (09:25 МСК) рейс 302 с 7 пассажирами и 2 членами экипажа вылетел из Псху и поднявшись до заданного эшелона 2100 метров направился на юго-восток в сторону перевала Доу. В 10:38 экипаж доложил о выходе из зоны, после чего закончил связь. Это был последний радиообмен с бортом 40553. Больше рейс 302 на связь уже не выходил и на вызовы не отвечал.

В нескольких километрах от Псху среди покрытых лесом гор имелась хорошо заметная поляна размерами около 100 на 450 метров, вытянутая по курсу примерно 60—240°, покрытая камнями и зарослями папоротника. Неподалёку от неё располагался лагерь геологов, которые и стали очевидцами происшествия. С их слов, Ан-2 подошёл к площадке под углом около 70° к её продольной оси и летя над ней на высоте 60—80 метров повернул вправо на 10—15°, поворачивая таким образом на направление продольной оси поляны. Но затем лайнер резко повернул влево на 100—120° и словно попытался набрать высоту. Однако при пролёте над горным склоном на высоте всего 30—35 метров над землёй рейс 302 левой полукоробкой и воздушным винтом зацепил деревья. Через 25 метров уже на высоте 20—25 метров над землёй своими крыльями лайнер срубил верхушки деревьев, при этом потеряв скорость. Спустя ещё 25—30 метров уже на высоте 18—20 метров борт 40553 под углом 70—80° врезался в толстые деревья (толщина стволов около 1 метра), перевернулся и рухнул на землю.

Катастрофа произошла на склоне горы Дзышра (высота 2623 метра) Бзыбского хребта в 6 километрах к югу от аэропорта вылета и примерно в 300 метрах от поляны, в точке с координатами 43°20′01″ с. ш. 40°47′35″ в. д.43.33361° с. ш. 40.79306° в. д. / 43.33361; 40.79306   . Самолёт врезался в гору примерно в 10:40:30 на высоте 1450 метров над уровнем моря, полностью разрушился и сгорел. Обломки разбросало на площади 12 на 20 метров, а все находящиеся внутри 9 человек погибли.

Расследование

От момента последнего доклада от экипажа и до момента катастрофы прошло всего 2 с половиной минуты (10:38:00—10:40:30), то есть на борту развивалась скоротечная аварийная ситуация, раз экипаж был вынужден выполнять аварийную посадку вне аэродрома на незнакомой местности, вместо того, чтобы долететь до Псху, или хотя бы до долины реки Бзыбь. Светло-зелёная прямоугольная поляна была хорошо заметна среди гор, поэтому пилоты направились к ней, но подошли к ней под крутым углом — 70° относительно её оси, поэтому и был выполнен правый поворот, что бы этот угол уменьшить. Однако выбранная поляна была окружена различными препятствия: с юго-запада — лесной массив; с северо-запада — крутой склон соседней горы Остренькая (высота 2612 метров); с северо-востока — жилые строения, примыкающие к буковому лесу; с юга – сарай высотой 3 метра и глубокий овраг, заросший кустарником. Когда пилоты начали выполнять правый поворот и попытались зайти на посадку, они могли неожиданно для себя заметить впереди склон горы, поэтому резким левым поворотом (крен 30—40°) попытались отвернуть от него, параллельно начав набирать высоту. Однако из-за небольшой высоты и небольшого свободного пространства они не успели выполнить этот манёвр и врезались в деревья на склоне горы Дзышра.

Далее требовалось определить, что же вызвало эту аварийную ситуацию, потребовавшую выполнения аварийной посадки. Экспертиза крови пилотов показала наличие в ней оксида углерода. При этом судебно-медицинская экспертиза пришла к заключению, что пилоты погибли мгновенно от многочисленных травм при столкновении с деревьями и землёй. Таким образом, в кабине было задымление, но пилоты до самого столкновения с деревьями были живы. Причину задымления следователи определить не смогли. Возможно, что на борту был пожар из-за короткого замыкания в электроцепях, либо загорелся или задымился багаж какого-нибудь пассажира или груз (киноплёнка) из-за нарушений перевозки.

Обращает внимание и тот факт, что при изучении обломков следователи обнаружили характерный изгиб тяги зависания правого элерона, притом, что само крыло в этой зоне не было повреждено, а тяга элерона и смежные тяг — не деформированы. Следственная комиссия предположила, что такой изгиб тяги мог произойти, если бы на элероны правого внешнего крыла была на мгновенье приложена некая внешняя сила. Есть вероятность, что произошло столкновение самолёта со стаей птиц, причём последние могли пробить фонарь кабины, из-за чего пилоты оказались ранены осколками.

Причины

Ввиду полного разрушения конструкции самолёта, а затем и пожара на земле, следователи не смогли определить истинную причину катастрофы. Возможно, что на борту развивалась скоротечная и опасная аварийная ситуация, в результате которой пилоты частично потеряли работоспособность. Следственная комиссия выдвинула два варианта возникновения аварийной ситуации:

1. В кабине и салоне появился едкий дым или огонь;
2. Ан-2 столкнулся со стаей птиц, в результате чего были разрушены лобовые окна фонаря кабины, осколки от которых тяжело ранили экипаж.

Относительно второго варианта: ГосНИИ ГА провёл исследование тяги зависания правого элерона и пришёл к выводу, что она на самом деле была так деформирована из-за воздействия чрезмерной изгибающей нагрузки, которая в свою очередь возникла, когда самолёт начал разрушаться при ударах о деревья и землю. Таким образом версия, что лайнер столкнулся со стаей птиц, не подтвердилась.

Отрывок, характеризующий Катастрофа Ан-2 в Псху

– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.