Катастрофа Ил-14 под Баку

Рейс 2723 Аэрофлота
Ил-14 компании Аэрофлот
Общие сведения
Дата	23 апреля 1966 года
Время	08:03 МСК
Характер	Приводнение в штормовую погоду
Причина	Вероятно, отказ двигателей
Место	Каспийское море, южнее Апшеронского полуострова, близ Баку (АзССР, СССР)
Воздушное судно
Модель	Ил-14П
Авиакомпания	Аэрофлот (Азербайджанское УГА, Бакинский ОАО)
Пункт вылета	Бина, Баку (АзССР)
Остановки в пути	Уйташ, Махачкала (ДАССР, РСФСР)
Пункт назначения	Центральный, Саратов (РСФСР)
Рейс	2723
Бортовой номер	СССР-61772
Дата выпуска	19 мая 1956 года
Пассажиры	28
Экипаж	5
Погибшие	33 (все)

Катастрофа Ил-14 под Баку — авиационная катастрофа, произошедшая в субботу 23 апреля 1966 года в Каспийском море близ Баку с самолётом Ил-14П компании Аэрофлот, при этом погибли 33 человека.

Самолёт

Ил-14П с заводским номером 146000310 и серийным 03-10 бы выпущен заводом «Знамя Труда» (Москва) 19 мая 1956 года, после чего был продан Главному управлению гражданского воздушного флота. Авиалайнер получил бортовой номер СССР-Л1772 и был направлен в Бакинский авиаотряд Азербайджанского территориального управления гражданского воздушного флота. В 1959 году, в связи с перерегистрацией, бортовой номер сменился на CCCP-61772. Всего на момент катастрофы самолёт имел наработку 16 257 лётных часов.

Экипаж

Экипаж из 107-го лётного отряда состоял из 5 человек:

• Командир (КВС) — Камелин Гром Николаевич
• Второй пилот — Сухенко Виктор Константинович
• Бортмеханик — Митрофанов Валерий Георгиевич
• Бортрадист — Хромыхин Юрий Сергеевич
• Стюардесса — Богданова Анна Александровна

Катастрофа

Экипаж должен был выполнять пассажирский рейс 2723 из Баку в Махачкалу. В это время в Баку стояла штормовая погода, небо было полностью затянуто облаками с нижней кромкой на высоте 140—200 метров, шёл дождь от умеренного до сильного, скорость ветра в порывах 16—20 м/с, а горизонтальная видимость составляла 2—4 километра. В 07:42 МСК с 5 членами экипажа и 28 пассажирами на борту Ил-14 вылетел из аэропорта Бина.

Но спустя 12 минут после вылета, когда самолёт летел на высоте 1500 метров, экипаж сообщил о проблемах в работе двигателей. Высказав предположение, что промокли свечи зажигания, командир Камелин доложил, что самолёт возвращается в Баку. Был совершён разворот и начал выполняться заход на посадку, а вскоре с борта сообщили, что на левом двигателе упало число оборотов и появилась сильная тряска. В 07:59 экипаж доложил, что в обоих двигателях упала температура, а в 08:02 было доложено о высоте полёта 200 метров. Фактически из-за плохой видимости пилоты не увидели аэропорт и пролетели мимо, оказавшись теперь над Каспийским морем к югу от Апшеронского полуострова. Через 5 секунд после доклада о высоте полёта 200 метров, командиром был подан SOS и передано: сажаю на воду. Это была последняя радиопередача с рейса 2723.

Для поисков Ил-14 были привлечёны военные корабли Каспийской флотилии, однако найти самолёт не удалось. Все 33 человека на борту были признаны погибшими.

Однако спустя несколько месяцев, когда специалисты ВМФ искали другой затонувший объект, они неожиданно наткнулись на борт 61772. Лайнер затонул на глубине 23 метра в 18—20 километрах к югу от острова Нарген. С помощью плавучего крана Ил-14 и значительная часть тел погибших были извлечены на поверхность. Как удалось определить, фюзеляж относительно уцелел, что свидетельствовало о том, что самолёт врезался в воду на пологой траектории.

Причины

Исходя из докладов от экипажа, вероятной причиной катастрофы послужил отказ двигателей, из-за чего, вкупе со штормовой погодой, продолжать полёт уже было нельзя. Так как самолёт не был найден на момент завершения расследования, в выводах комиссии «причина отказа двигателей неизвестна».

Отрывок, характеризующий Катастрофа Ил-14 под Баку

– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.