Клопотовская, Вера Соттаровна
Вера Клопотовская | |
Имя при рождении |
Вера Соттаровна Клопотовская |
---|---|
Полное имя |
Вера Соттаровна Ульянова |
Дата рождения | |
Место рождения | |
Страна | |
Профессии |
оперная певица, камерная певица, педагог |
Певческий голос |
Вера Соттаровна Клопотовская (иногда Вера Сотеровна[1]; по первому мужу Фишман; по второму — Ульянова[2]; около 1873, Подолье — дата и место смерти неизвестны[2]) — оперная и камерная певица (драматическое сопрано и меццо-сопрано), педагог. Солистка Московской частной оперы С. Зимина и Томского оперного театра. Жена певца А. Н. Ульянова.
Содержание
Биография
Вера Клопотовская по происхождению дворянка[3]. Училась вокалу в Казани в «Классах пения» у педагога Л. Н. Люценко.
С 1895 году начала сценическую деятельность, выступала в Казани: осень 1895—1896 — Товарищество артистов под управлением Я. М. Любина и М. Ф. Салтыкова.
Сезон 1897—1998 — в Москве: Частная русская опера, в помещении театра «Эрмитаж».
1903 — в Петербурге: театр «Аркадия» и Новый летний театр «Олимпия».
В 1903—1904 — в Москве: Частная русская опера, в помещении театра Г. Г. Солодовникова
1904—1906 — в Москве: Опера С. Зимина.
1906—1907 — в Киеве.
1907—1908 — в Ростове-на-Дону.
1908—1911 — Опера С. Зимина.
1911—1912 — в Петербурге: Народный дом.
1912—1913 или до 1919[2] — в Екатеринбурге.
В концертной деятельности пела п/у С. П. Барбини, Е. И. Букке, Э. А. Купера, А. М. Пазовского, И. О. Палицына, С. В. Рахманинова, Э. Д. Эспозито.
Первая исполнительница ранних романсов В. Шебалина на стихи Ф. Тютчева «Есть в осени первоначальной» и «Еще томлюсь тоской желаний». Записывалась на грампластинки.
В 20-е годы преподавала сольное пение в Омском музыкальном техникуме, среди учеников Д. Я. Пантофель-Нечецкая.
Пружанский А. М.: «Обладала ровным во всех регистрах, хорошо поставленным голосом, тонкой музыкальностью и драматическим дарованием»[2].
Репертуар
Вера Клопотовская исполняла оперные партии:
- 1896 — «Снегурочка» Н. А. Римского-Корсакова — Купава (в этой партии выступала неоднократно; музыкальный критик С. Н. Кругликов в 1905 году отмечал, что «Клопотовская является лучшей исполнительницей этой партии после М. А. Дейши-Сионицкой»[2]).
- 1897 — «Садко» Н. А. Римского-Корсакова — первый скоморошин (первая исполнительница)
- 1904 — «Судьба» Е. И. Букке — Анна (первая исполнительница)
- 1909 — «Золотой петушок» Н. А. Римского-Корсакова — Золотой петушок (первая исполнительница; театр С. И. Зимина)
- 1909 — «Нюрнбергские мейстерзингеры» Р. Вагнера — Ева (впервые на русской сцене)
- 1912 — «Андре Шенье» У. Джордано — Мадлен де Куаньи (в Екатеринбурге)
- «Жизнь за царя» М. И. Глинки — Антонида
- «Русалка» А. С. Даргомыжского — Наташа
- «Князь Игорь» А. П. Бородина — Ярославна
- «Демон» А. Г. Рубинштейна — Тамара
- «Пиковая дама» П. И. Чайковского — Лиза
- «Черевички» П. Чайковского — Оксана
- «Орлеанская дева» П. И. Чайковского — Иоанна д’Арк
- «Чародейка» П. И. Чайковского — Кума Настасья
- «Евгений Онегин» П. И. Чайковского — Татьяна
- «Вражья сила» А. Н. Серова — Степанида
- «Кавказский пленник» Ц. Кюи — Фатима
- «Дон Жуан» В. А. Моцарта — Донна Анна
- «Фауст» Ш. Гуно — Маргарита
- «Жидовка» Ж. Ф. Галеви — Рахиль
- «Гугеноты» Дж. Мейербера — Валентина
- «Вертер» Ж. Массне — Шарлотта
- «Лакме» Л. Делиба — Маллика
- «Сказки Гофмана» Ж. Оффенбаха — Джульетта
- «Эрнани» Дж. Верди — Эльвира
- «Аида» Дж. Верди — Аида
- «Богема» Дж. Пуччини — Мими
- «Тоска» Дж. Пуччини — Флория Тоска
- «Заза» Р. Леонкавалло — Заза
- «Паяцы» Р. Леонкавалло — Недда
- «Сельская честь» П. Масканьи — Сантуцца
Партнёры: А. Алтайский-Янченко, В. П. Дамаев, М. Доленго-Драгош, Н. И. Забела-Врубель, Н. Г. Зубарев, Екаб (Яков) Карклинь, Н. Н. Кедров, Я. Любин, А. В. Секар-Рожанский, Н. И. Сперанский, В. И. Страхова, В. Г. Ухов, Ф. И. Шаляпин.
Напишите отзыв о статье "Клопотовская, Вера Соттаровна"
Литература
- Клопотовская в опере «Снегурочка» // РМГ. 1896. 3;
- Боровский В. Е. Московская опера С. И. Зимина. — М., 1977. С. 50
Примечания
- ↑ [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/56136/Клопотовская Большая биографическая энциклопедия. 2009]
- ↑ 1 2 3 4 5 Клопотовская Вера Соттаровна // Отечественные певцы. 1750—1917: Словарь / Пружанский А. М. — Изд. 2-е испр. и доп. — М., 2008.
- ↑ [Белокрыс М. А. Музыкальная культура Омского Прииртышья в лицах (XVIII-середина XX в.): биобиблиогр. слов. / М. А. Белокрыс ; Гл. упр. культуры и искусства Администрации Ом. обл., Ом. гос. ун-т. – Омск : Наследие. Диалог-Сибирь, 2001 - 2006. – Т. 2. – С. 184 – Библиогр. в тексте.]
Отрывок, характеризующий Клопотовская, Вера Соттаровна
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
- Родившиеся в 1873 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Российской империи
- Певцы и певицы по алфавиту
- Оперные певцы и певицы Российской империи
- Оперные певцы и певицы XIX века
- Оперные певцы и певицы XX века
- Певцы и певицы Российской империи
- Певцы и певицы XIX века
- Певцы и певицы XX века
- Педагоги по алфавиту
- Музыкальные педагоги Российской империи
- Музыкальные педагоги XIX века
- Музыкальные педагоги XX века
- Музыканты по алфавиту
- Оперные певцы и певицы СССР
- Сопрано