Конавле
Конавле (или Конавли, устар. Конавля; сербохорв. Konavle, Konavli) — историческая область на территории современной Хорватии.
Расположено на южной оконечности страны: от деревушки Плат[en] на севере до Которского залива на юге протяжённостью 20 км, у подножия берегового хребта Орьен[en]; на территории общин Конавле и Жупа-Дубровачка. Название области (от лат. canabula — «отводной канал») было заимствовано славянами у более раннего — романского населения Далмации[1]. Согласно другой версии, название происходит от тюркского канлы — «повозка»[2]. В области расположено плодородное Конавльское поле и аэропорт «Дубровник»[3].
История
Территория Конавле была заселена людьми с эпохи неолита. Около 1000 года до н. э. здесь обитали иллирийские племена ардиеи и плереи. В 167 году до н. э. область вошла в состав Римского государства, главным её городом стал Эпидавр. Приблизительно с 493 года здесь хозяйничали остготы. В 535 году Конавле вошла в состав Византии. В VII веке сюда пришли славяне и авары, которые на месте древнего Эпидавра основали поселение, впоследствии получившее название Стари-Град (лат. Civitas vetus, откуда пошло современное название города — Цавтат). Здесь расселилось славянское племя коновлян (или каналитов)[4]. Под своим названием в письменных источниках Конавле (греч. Κανάλη) впервые упоминается Константином Багрянородным в X веке как территориальная единица, с IX века управляемая архонтом. В летописи попа Дуклянина Конавле упоминается как жупания, входившая в состав Красной Хорватии, территория которой совпадала с византийской областью Горная Далмация. В XI веке Конавле вошло в состав Дуклянского государства, в XII веке — в состав государства Неманичей, в 1378 году — в состав Боснийского государства. После смерти боснийского короля Твртко I Конавле было разделено между боснийскими феодалами[3].
В 1419 году дубровчане, с согласия венгерского короля Сигизмунда, приобрели восточную часть области у хумского феодала Сандаля Хранича за ежегодную плату в 500 перперов: таким образом был установлен Конавльский доход[5]. В 1426 году они выкупили западную часть Конавле у Радослава Павловича[bs]. Под властью Дубровницкой республики область управлялась князем (лат. comes), резиденция которого находилась в местечке Свети-Мартин и в Цавтате. Для обороны южной окраины Дубровницкой республики важное значение имела крепость Сокол на Конавльском поле, которая пострадала от землетрясения 1667 года, а после 1672 года была заброшена. В XVIII веке область по-прежнему занималась морской торговлей. В 1799—1800 годах произошло крестьянское восстание. С 1809 по 1815 год — в составе Иллирийских провинций. После чего были включены в империю Габсбургов — в составе так называемого Королевства Далмации. В 1840—1847 году в Конавле вновь вспыхнуло восстание крестьян. В 1901 году здесь была проложена железная дорога Габела—Зеленика[hr] к Которскому заливу. В это время область переживала экономический подъём. Во время Югославских войн осенью 1991 года Конавле было занято войсками Югославской народной армии, солдаты которой совершали в населённых пунктах области акты грабежа. После подписания женевских соглашений 30 сентября 1992 года Югославия вывела войска с территории области. В 1993 году Конавле подверглась артиллерийским атакам со стороны Боснии и Герцеговины, где в это время шла война. С 1992 по 2002 год южная оконечность Конавле — полуостров Превлака[en] являлся демилитаризованной зоной, находившейся под контролем ООН[3].
Напишите отзыв о статье "Конавле"
Примечания
- ↑ Бромлей, Ю. В. и др. [www.inslav.ru/images/stories/pdf/1963_Istorija_Jugoslavii-1.pdf История Югославии]. — М.: Издательство АН СССР, 1963. — Т. I. — С. 35.
- ↑ Об управлении империей: текст, перевод, комментарий. — Наука, 1982. — С. 386.
- ↑ Заборовский, Л. В. и др. Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху раннего средневековья. — Наука, 1982. — С. 338.
- ↑ [www.istorijskabiblioteka.com/art:tributi-dubrovacke-republike-u-srednjem-veku Трибути Дубровачке републике у средњем веку]. // istorijskabiblioteka.com. Проверено 14 января 2016.
Ссылки
|
Конавле на Викискладе? |
|---|
- [dominicus.malleotus.free.fr/croatie/img/commune_konavle_001_(carte_touristique).jpg Карта Конавле]
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Конавле
Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
