Королевские уэльские фузилёры
| Королевские уэльские фузилёры (Royal Welch Fusiliers) | |
 кокарда королевских уэльских фузилёров | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Подчинение | |
| Тип | |
| Девиз | |
| Талисман | |
| Участие в | |
Королевские уэльские фузилёры (англ. Royal Welch Fusiliers) — воинское подразделение британской армии.
Это был один из старейших полков регулярной армии, отсюда и неправильное по меркам современной орфографии, архаичное написание слова «уэльский» в названии полка — «Welch» вместо «Welsh». В период с англо-бурской и на протяжении всей Первой мировой войны полк всё же назывался «The Royal Welsh Fusiliers», однако позднее архаичное написание названия было официально восстановлено армейским приказом №56 1920 года.
На 2004 год это был один из пяти полков линейной пехоты ни разу за свою историю не сливавшимися с другими формированиями[~ 1].
1 марта 2006 года полк был объединён с Королевским полком Уэльса и стал 1-м батальоном Королевских валлийцев[~ 2].
Содержание
История
Полк был сформирован 16 марта 1689 года, в качестве элемента противодействия Якову II, а также в виду надвигавшейся неминуемой войны с Францией. Новой воинской части был присвоен номер 23-й пехотный полк, хотя это был один из первых полков удостоившегося звания фузилёрного. С 1702 года он был известен как Уэльский полк фузилёров. Почётная приставка «Королевский» была заслужена в войне за испанское наследство 1713 года.
В дальнейшем легкопехотные и гренадерские роты фузилёров принимали участие в кровопролитных боях Американской революции, таких как битва при Банкер-Хилле и бой у Гилфордского суда. Полк задействовался практически в каждой кампании от Лексингтона и Конкорда до Йорктауна. Множество рукописных отчетов можно найти в «Дневнике лейтенанта Фредерика Маккензи» или в «Подлинном и достоверном журнале происшествий во время последней Американской войны» сержанта Роджера Лэмба. Среди сражений Наполеоновских войн, в которых полку довелось участвовать, следует выделить битву при Ватерлоо.
Характерным отличием, своего рода уникальной почётной эмблемой, униформы военнослужащим полка было наличие на спине, в районе шеи, пяти чёрных шёлковых лент нашитых внахлёст (семи дюймов (17,78 см) длиной для солдат и 9-дюймовых (22,84 см) для офицеров). Это наследие тех дней, когда солдатам дозволялось носить косу. В 1808 году, когда подобная вольность была отменена, полк находился в Канаде. По их возвращению на родину они решили оставить эти ленты придерживающие длинные волосы, на что было дано специальное разрешение короля. В период Первой мировой войны армейский совет попытался убрать этот символ, обосновывая это тем, что он позволяет германцам определять подразделение, противостоящее им. В ответном рапорте фузилёр Роберт Грейвс писал:
|
Резко возражая полк хотел бы знать, когда с момента отступления из Ла-Коруньи, когда полк последним покидал Испанию с ключами от города в кармане одного из офицеров, хотя бы кто-нибудь из врагов Его Величества видел спину Королевского уэльского фузилёра? | 
|
И вопрос остался в состоянии неопределённости на протяжении всей войны[1].
Несколько батальонов полка во время Первой мировой находились в Бельгии и Франции. Из боевого пути 1-го батальона стоит выделить бой за Мамецкий лес[~ 3] 1916 года. Второму батальону в 1917-м пришлось пережить бойню в грязи Пашендейля. На Рождество 1915 года королевские фузилёры участвовали в легендарном футбольном матче с немцами.
В течение этой войны несколько поэтов и писателей служило в разных батальонах полка во Франции, таких как Зигфрид Сассун, Роберт Грейвс, Дэвид Джонс и Хедд Вин. Их произведения и мемуары, в первую очередь «Простимся со всем этим» Грейвса, основаны на действиях полка, живописно зафиксированных для потомков. Форд Мэдокс Форд волнующе отразил уэльских солдат, находившихся под его командованием, в четырёхтомном романе «Конец парада»[2]. Капитан Джеймс Данн, военврач 2-го батальона полка на протяжении войны, составил хронику событий, происходивших с этим подразделением за время всего более чем четырёхлетнего пребывания во Франции и Бельгии. Этот труд под названием «Война глазами пехоты»[3] стал классикой среди военных историков, благодаря своему детальному исследованию всех аспектов ежедневной жизни и смерти в окопах. Лучшее произведение из авторов рядового и сержантского состава — «Старые солдаты никогда не умирают»[4] Фрэнка Ричардса. Фузилёр Ричардс был резервистом призванным под знамёна полка на заре Первой мировой войны и находился на Западном фронте в 1914—1918 годах (в том числе, был на передовой во время знаменитого Рождественского перемирия 1914 года). Свой довоенный опыт службы он изложил в книге «Старый солдат Сахиб»[5].
В 2004 году было анонсировано, что в ходе всеобщей реструктуризации пехоты, Королевские уэльские фузилёры будут объединены с Королевским полком Уэльса в единый более крупный новый полк — Королевские уэльсцы. Это слияние произошло 1 марта 2006 года, оставив после себя только два уэльских пехотных полка в Британской армии: Уэльская гвардия и Королевские уэльсцы. Королевские уэльские фузилёры — сегодня это название первого батальона нового полка, всё ещё продолжающего набирать новобранцев со всех концов Уэльса.
Музей Королевских уэльских фузилёров находится в Карнарвоне, центральное командование — в Рексеме.
Талисман
Так же как и у Королевского полка Уэльса, маскотом уэльских фузилёров традиционно является кашмирский козёл. Своими корнями традиция уходит как минимум в 1775 год, а может и раньше, ко времени основания полка. Талисман обладает всеми привилегиями младшего капрала перед всеми стрелками-фузилёрами и в настоящее время им является Уильям Виндзор.
Напишите отзыв о статье "Королевские уэльские фузилёры"
Комментарии
- ↑ Остальными четырьмя являлись:
- ↑ Королевский полк Уэльса стал 2-м батальоном.
- ↑ Эпизод битвы при Сомме.
Примечания
- ↑ Robert Graves. [books.google.com.ua/books?id=TMRVO4AKyWEC&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=true Good-Bye to All That: An Autobiography]. — Oxford: Berghahn Books, 1995. — P. 84. — ISBN 1-571-81022-6.
- ↑ Ford Madox Ford. [books.google.com.ua/books?id=--5IElytDvcC&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=true Parade's End]. — London: Penguin Books, 2001. — 836 p. — ISBN 0-141-18661-5.
- ↑ James Churchill Dunn. The War The Infantry Knew 1914—1919. — London: Jane's Information Group, 1987. — 613 p. — ISBN 0-710-60485-8.
- ↑ Frank Richards. Old Soldiers Never Die. — Uckfield: Naval & Military Press, 2006. — 324 p. — ISBN 1-847-34000-8.
- ↑ Frank Richards. Old Soldier Sahib. — Uckfield: Naval & Military Press, 2006. — 312 p. — ISBN 1-847-34004-0.
Литература
- Michael Glover, Jonathon Riley. That Astonishing Infantry: The History of the Royal Welch Fusiliers 1689 — 2006. — Barnsley: Pen and Sword, 2008. — 448 p. — ISBN 1-844-15653-2.
Ссылки
- [www.rwfmuseum.org.uk/ Сайт музея Королевских уэльских фузилёров] (англ.)
- [www.rwfia.org/index.htm Американский сайт Королевских уэльских фузилёров] (англ.)
- [www.rwf-forum.co.uk/vBulletin/index.php Форум Королевских уэльских фузилёров] (англ.)
- [www.gtj.org.uk/storage/components/batch_75/ Архив старых фотографий Королевских уэльских фузилёров на сайте культурного наследия Уэльса] (англ.)
Отрывок, характеризующий Королевские уэльские фузилёры
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.
Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.
Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
