Летичев
Пгт
Показать/скрыть карты
|
Лети́чев (укр. Летичів) — посёлок городского типа, центр Летичевского района Хмельницкой области Украины.
Население 11 081[уточнить] жителей (перепись 2001 года) (самый крупный пгт в области).
Содержание
География
Посёлок расположен в месте впадения реки Волк в Южный Буг, в 33 км от железнодорожной станции Деражня на линии Гречаны—Жмеринка-Подольская. Через посёлок проходит автодорога Ужгород—Тернополь—Кропивницкий—Донецк (E50).
История
Основан в 1362 году, впервые упоминается в 1411 году. Магдебургское право с 1429 года.
В Российской империи
Во время второго раздела Польши с 1795 года Летичев был присоединен к Российской империи и передан во владение графу А. И. Моркову.
С 1796 года центр Летичевского уезда Подольской губернии.
В конце XIX в. здесь жило около 4100 евреев (60% от всего населения).
Во время Первой мировой войны 1914-1918 гг., город некоторое время был под венгерской и немецкой оккупацией.
В Советском Союзе
C 30 декабря 1922 года в составе Украинской Советской Социалистической Республики Союза Советских Социалистических Республик, центр Летичевского уезда Подольской губернии.
Статус пгт с 1924 года.
С 1929 года по 1939 год в городе находилось управление Летичевского укреплённого района.[1] [2]
С июля 1941 года войска восстановленного Летичевского укреплённого района Юго-Западного фронта вступили в боевые действия против германских войск.[1] [3]
Экономика
Кирпичный завод, Комбикормовый завод, завод "Термопласт", маслодельный завод, завод строительных материалов. Также расположено несколько мебельных фабрик, швейная фабрика, завод кондитерских изделий «Летич».
Известные уроженцы
- Багрий, Александр Васильевич (1891—1949) — литературовед, историк русской и украинской литературы.
- Коцюбинский, Тихон Антонович — Герой Советского Союза.
- Михальский, Евгений Иосифович (21 января 1897, Летичев — 15 октября 1937, Киев) — выдающийся поэт на языке эсперанто, деятель рабочего эсперанто-движения. Писал также под псевдонимами Torentano, Revulo, Profetivski. Эсперантской литературной критикой признан ведущим «пролетарским советским поэтом» на эсперанто.
- Осликовский, Николай Сергеевич (1900—1971) — советский военный деятель, генерал-лейтенант, Герой Советского Союза.
- Джозеф «Док» Стачер(1902—1977)— один из влиятельнейших гангстеров «второго ряда». Он принимал участие в создании Национального преступного синдиката, а также был совладельцем казино в Лас-Вегасе.Настоящая его фамилия - Ойстахер, но он «американизировал» её.
- Гурвич, Ирина Борисовна(30 июня 1911 — 30 марта 1995) — советский режиссёр-мультипликатор. Работала на Киевской студии художественных фильмов. Художественный руководитель секции украинской мультипликации. Заслуженный деятель искусств Украины (1973).
- Шатковский Анатолий Иванович (13 декабря 1952 - 19 февраля 2016 ) известный в Одессе художник. Работал на Одесской киностудии.
Галерея
- Latyczow zamek.jpg
Летичев. Рисунок Наполеон Орда
- PC060005.jpg
Костёл Успения Пресвятой Девы Марии
- Кругла вежа 1598р., м.Летичів.JPG
Башня Летичевского замка (1598 г.)
- Михайлівська церква (Летичів,кінець 19-поч.20 ст.).jpg
Михайловская церковь
См. также
Напишите отзыв о статье "Летичев"
Примечания
- ↑ 1 2 Веремеев Ю. Анатомия армии. "Линия Сталина" и подготовка партизанской войны.
- ↑ Сайт Архивы России. Раздел XII. Управления, штабы укреплённых районов и крепостей.
- ↑ Краснознамённый Киевский. Очерки истории Краснознамённого Киевского военного округа (1919-1979). Издание второе, исправленное и дополненное. Киев, издательство политической литературы Украины, 1979. С. 143-177. Гл. 8. В трудную пору.
Литература
- Большая советская энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия 1969—1978.
Ссылки
- [photohunt.org.ua/Letichev.html Летичев - замок, костел и Кармалюк. Фото.]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
|
Это заготовка статьи по географии Хмельницкой области. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||
| |||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Летичев
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
