Марк Аррецин Клемент

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Луций Валерий Катулл Мессалин
лат. Marcus Arrecinus Clemens
Консул-суффект Римской империи
73 год
 
Отец: Марк Аррецин Клемент

Марк Аррецин Клемент (лат. Marcus Arrecinus Clemens) — римский политический деятель середины I века.

Клемент происходил из всаднического сословия из италийского города Пизавр. Его отцом был префект претория при Калигуле, носивший такое же имя. Сестра Клемента Аррецина Тертулла была первой женой императора Тита. Хотя Клемент входил в состав сената, он был назначен префектом претория (обычно на эту должность назначали людей, не принадлежавших к сенаторскому рангу) в 70 году. По свидетельству Тацита, его избрание было объяснено заслугами его отца на этом посту[1]. После прибытия Веспасиана в Рим Клемент продолжал занимать должность до июня 71 года, когда Тит, сын императора, его заменил.

В 73 году он был консулом-суффектом вместе с Секстом Юлием Фронтином. Затем Клемент управлял провинцией Тарраконская Испания в качестве легата пропретора. Затем он снова был консулом-суффектом в 83 или 84 году, а в 86 году был назначен префектом Рима (а не куратором акведуков, как считалось ранее). Хотя Клемент был доверенным лицом Домициана, он был казнен по приказу императора.

Напишите отзыв о статье "Марк Аррецин Клемент"



Примечания

  1. Тацит. История. IV. 68.

Литература

  • Werner Eck: Arrecinus [2]. In: Der Neue Pauly (DNP). Band 2, Metzler, Stuttgart 1997, ISBN 3-476-01472-X, Sp. 26.
  • Paul von Rohden: Arrecinus 2). In: Paulys Realencyclopädie der classischen Altertumswissenschaft (RE). Band II,1, Stuttgart 1895, Sp. 1226.

Отрывок, характеризующий Марк Аррецин Клемент

Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.