Мартин, Антон

Антон Роландссон Мартин
швед. Anton Rolandsson Martin
Дата рождения:	3 августа 1729(1729-08-03)
Место рождения:	около Таллина
Дата смерти:	30 января 1785(1785-01-30) (55 лет)
Место смерти:	Турку
Страна:	Швеция Швеция
Научная сфера:	орнитология, ботаника
Альма-матер:	Королевская академия Або Уппсальский университет
Научный руководитель:	Линней, Карл
Известен как:	первый скандинавский учёный-исследователь Арктики

Систематик живой природы

Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «A.R.Martin».

Антон Роландссон Мартин (швед. Anton Rolandsson Martin, лат. Martin, Antonius Rolandi, 3 августа 1729, Таллин — 30 января 1785, Турку) — финский (шведский) орнитолог, врач и ботаник. Мартин стал первым учёным из Скандинавии, занимавшимся исследованиями природы Арктики.

Мартин был одним из «апостолов Линнея» — учеников великого шведского естествоиспытателя Карла Линнея (1707—1778), которые участвовали в экспедициях в самых разных частях света, собирали, а затем привозили или присылали Линнею семена растений, гербарные и зоологические образцы.

По причине своего слабого здоровья Мартин никогда не занимал академических должностей, а свои исследования проводил на разовые исследовательские пособия.

Биография

Антон Мартин родился 3 августа 1729 года в местечке Mijntenhoff около Таллина во время поездки его родителей в Эстонию. Его отец, Роланд Мартин (Roland Martin, 1693—1763) занимал должность советника (старшего члена) надворного суда в Турку. Его матерью была Ульрика Шарлотта Роткирх (Ulrika Charlotta Rotkirch, 1713—1783).

В 1743 году Мартин начал обучение в Королевской академии Або (сейчас — Турку, Финляндия). В 1756 году он приехал в Уппсальский университет (Уппсала, Швеция), в котором одним из его преподавателей был великий шведский натуралист Карл Линней (1707—1778). В 1757 году Мартин защитил диссертацию, посвящённую мхам из рода Буксбаумия (Buxbaumia). 22 июня того же года он получил степень кандидата философии. В 1761 году он закончил обучение в университете, получив степень кандидата медицины.

Глупыш (Fulmarus glacialis) — птица, научное описание которой впервые было сделано Антоном Мартином

В 1758 году Мартин был зачислен гётеборгским купцом Петером С. Багге (Peter S. Bagge) в качестве врача и натуралиста в экипаж китобойного судна Гренландской компании, отправлявшегося к Шпицбергену. Помимо прочего, Мартин во время плавания занимался изучением вопроса миграции сельди. Известно, что из-за погодных условий корабль смог пробыть на Шпицбергене только три дня. Мартин стал первым, кто описал птицу глупыша (Fulmarus glacialis) (в статье Beskrifning på en Procellaria, som finnes vid Norr-Polen), однако сам он новому виду названия не дал. Карл Линней использовал это описание в 1761 году в книге Fauna svecica. Дневники Мартина, которые он вёл во время путешествия на Шпицберген, были впервые опубликованы в 1881 году в журнале Ymer. В своих дневниках Мартин подробно описывал погоду, корабельный быт, а также морскую флору и фауну.

В 1759—1760 годах Мартин проводил экономические исследования в Норвегии, связанные с сельским и рыбным хозяйством; в районе города Берген он собрал орнитологические и ботанические коллекции. В 1761 году отчёт о своём путешествии по Норвегии Мартин представил в Уппсальском университете. Отчёт содержал информацию о жителях страны, а также имелось детальное описание климата, почв, растений и растительности Норвегии, используемых систем ирригации, солеварных заводов.

Во время экспедиций Мартин сильно обморозил ноги. В 1761 году из-за начавшегося некроза одну из ног пришлось ампутировать. После этого Мартин вернулся в свой родной город Турку и стал заниматься медициной, живя на очень скромную пенсию, назначенную ему Шведской королевской академией наук. Мартин не был женат, детей у него не было.

Имеющая в некоторых источниках информация о том, что он умер в 1786 году, является недостоверной. Он умер в Турку 30 января 1785 года и через несколько дней, 4 февраля, был похоронен.

Научные работы

• Dagbok hållen vid en resa till Norrpolen eller Spitsbergen, på K. Vetenskaps-Akademiens omkostnad och med ett Grönländska Compagniet i Göteborg tillhörande skepp år 1758 (In: Årsboken Ymer, Band 1, 1881).
• [elibrary.unm.edu/sora/Auk/v028n03/p0300-p0304.pdf Description of a species of Procellaria which if found at the North pole (перевод статьи на английский язык)] (лат.) (англ.) // [elibrary.unm.edu/sora/Auk/v028n03/ The Auk. Volume 28, Number 3. July, 1911, pp.300-304]  (Проверено 29 марта 2011)

Литература

• Lehikoinen, Esa; Lemmetyinen, Risto; Vuorisalo, Timo & Kivistö, Sari 2009: [books.google.ru/books?id=ZR59emfSd7EC Suomen lintutieteen synty: Turun Akatemian aika] («Рождение финской орнитологии: период Академии Або»). Faros, Turku. Gummerus Kirjapaino Oy, Jyväskylä. ISBN 978-952-5710-04-5

Ссылки

• [errol.oclc.org/laf/nb2008011230.html Anton Rolandsson Martin (derived from the Library of Congress authority file)] (англ.)
• [www.ikfoundation.org/linnaeus/apostles/a-r-martin.html Anton Rolandsson Martin] (англ.)
• [runeberg.org/famijour/1868/0219.html Svenska Familj-Journalen. Band VII, årgång 1868] (швед.)

Ученики Карла Линнея

Отрывок, характеризующий Мартин, Антон

Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
– Всё вдруг подошло, – отвечал граф. – Тряпки покупать, а тут еще покупатель на подмосковную и на дом. Уж ежели милость ваша будет, я времечко выберу, съезжу в Маринское на денек, вам девчат моих прикину.
– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
Наташа молчала, как думала Марья Дмитриевна от застенчивости, но в сущности Наташе было неприятно, что вмешивались в ее дело любви князя Андрея, которое представлялось ей таким особенным от всех людских дел, что никто, по ее понятиям, не мог понимать его. Она любила и знала одного князя Андрея, он любил ее и должен был приехать на днях и взять ее. Больше ей ничего не нужно было.
– Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки – колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня просила ее с тобой свести. Ты завтра с отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой то приедет, а уж ты и с сестрой и с отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?
– Лучше, – неохотно отвечала Наташа.


На другой день, по совету Марьи Дмитриевны, граф Илья Андреич поехал с Наташей к князю Николаю Андреичу. Граф с невеселым духом собирался на этот визит: в душе ему было страшно. Последнее свидание во время ополчения, когда граф в ответ на свое приглашение к обеду выслушал горячий выговор за недоставление людей, было памятно графу Илье Андреичу. Наташа, одевшись в свое лучшее платье, была напротив в самом веселом расположении духа. «Не может быть, чтобы они не полюбили меня, думала она: меня все всегда любили. И я так готова сделать для них всё, что они пожелают, так готова полюбить его – за то, что он отец, а ее за то, что она сестра, что не за что им не полюбить меня!»