Марьинский район
Поделись знанием:
Координаты: 47°56′30″ с. ш. 37°30′46″ в. д. / 47.94167° с. ш. 37.51278° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=47.94167&mlon=37.51278&zoom=12 (O)] (Я)
Офицер этот стал ходить к Пьеру, и княжна смеялась над теми нежными чувствами, которые выражал итальянец к Пьеру.
Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
– Ежели все русские хотя немного похожи на вас, – говорил он Пьеру, – c'est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre. [Это кощунство – воевать с таким народом, как вы.] Вы, пострадавшие столько от французов, вы даже злобы не имеете против них.
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и чего не нужно делать.
Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.
В Орел приезжал к нему его главный управляющий, и с ним Пьер сделал общий счет своих изменявшихся доходов. Пожар Москвы стоил Пьеру, по учету главно управляющего, около двух миллионов.
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.
Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
| |||
| Страна | |||
|---|---|---|---|
| Статус |
район | ||
| Входит в | |||
| Официальный язык |
украинский | ||
| Население (1.05 2013) |
84 132 | ||
| Плотность |
62,32 чел./км² | ||
| Площадь |
1350 км² | ||
|
| |||
| Часовой пояс | |||
Ма́рьинский район (укр. Мар’їнський район) — административно-территориальное образование на западе Донецкой области, население — 84132 чел., площадь — 1350 км².
Центр — город Марьинка.
В составе 3 города (райцентр, Курахово, Красногоровка), 3 пгт (Старомихайловка, Александровка, Ильинка), 18 сельских советов, 52 сельских населённых пункта, 19 колхозов, 6 совхозов, 11 промышленных предприятий, 3 стройорганизации, 40 медучреждений, 41 образовательная школа, 1 дом культуры, 48 библиотек, музыкальная школа, дом пионеров.
Территория приоритетного развития. Памятник архитектуры — Михайловская церковь (1837, село Новомихайловка).
Содержание
Особенности географического положения
Марьинский район расположен в северной части степной зоны на юго-западе Донецкой области и представлен обширной равниной, окаймленной с юго-востока Приазовской возвышенностью, с севера и северо-востока отрогами Донецкого кряжа и Придонским плато. Водные ресурсы Марьинского района представлены подземными водами и поверхностными стоками. Основными реками района являются Волчья, Сухие Ялы, Осыкова, Лозовая, Кашлагач.
Административно-территориальное деление
Административно-территориально район делится на 3 городских, 2 поселковых и 15 сельских советов, которые объединяют 58 населенных пунктов и подчиняются Марьинскому районному совету.
Население
Численность населения — 84132 чел., городское население: 55786 человек (66,3 %) сельское: 28346 (33,7 %).
Данные переписи населения 2001 года[1]
| N | Национальность | Количество | Уд. вес (%) |
|---|---|---|---|
| 1 | Украинцы | 70703 | 78,52 |
| 2 | Русские | 16589 | 18,42 |
| 3 | Греки | 958 | 1,06 |
| 4 | Белорусы | 495 | 0,55 |
| 5 | Болгары | 230 | 0,26 |
| 6 | Армяне | 190 | 0,21 |
| 7 | Азербайджанцы | 106 | 0,12 |
| Всего | 90045 | 100,00 |
Населённые пункты
- Город Марьинка (с 1844, с 19 38 — пгт) — 10 722 чел. Основан крестьянами-переселенцами из Полтавской и Харьковской губерний, с 1874 — волостной центр в Мариупольском уезде Екатеринославской губернии. Бывшие колхозы имени Шевченко и «Победа». Шиноремонтный завод (с 1959), Марьинский молокозавод, хлебокомбинат. 6 общеобразовательных школ, 1 библиотека, областной детдом, областной госпиталь для инвалидов войны. Подчинены населённые пункты: Победа.
- Город Курахово (с 1933, город с 1956) — 21 479 чел. Кураховская ГРЭС. Котельно-механический завод и др. Подчинены населённые пункты: пгт Ильинка, Степановка, Островское, Терны.
- Город Красногоровка (с конца 19-го века, город с 1938) — 16 714 чел. Завод огнеупоров.
- Пгт Александровка — 4179 чел.
- Пгт Ильинка — 460 чел.
- Пгт Старомихайловка — 5324 чел.
Экономика
Ведущие отрасли экономики района — чёрная металлургия, энергетическая промышленность, пищевая промышленность, строительная промышленность, машиностроение и металлообработка, химическая и нефтехимическая промышленность. Полезные ископаемые — каменный уголь, глина, кварцевые пески.
Промышленность
- ООО «Красногоровский огнеупорный завод», проектная мощность завода — 520 тыс.т. Изделия с торговой маркой завода приобретают свыше 3 тыс. предприятий Украины, стран ближнего и дальнего зарубежья.
- Кураховская теплоэлектростанция, проектная мощность — 1460 МВт. В настоящее время среднегодовая выработка электроэнергии составляет более 4 млрд кВт·ч;
- Кураховский механический завод, проектная годовая мощность завода: металлоконструкции 26 тыс. т, чугунное литье 1200 т, электроды 2,3 тыс. т, автобетоносмесители — 80 штук.
- ОАО «Марьинский шиноремонтный завод» — продан.
- ОАО «Лактис», проектная мощность — переработка около 30 тонн молока в сутки. ОАО создано в 1993 году на базе Марьинского молокозавода. Здесь выпускается сертифицированная продукция высокого качества. Её ассортимент постоянно расширяется и составляет около 40 наименований. Входит в состав предприятий сети «Донецксталь» (Виктор Нусенкис)
- ОАО «Марьинская пищевкусовая фабрика», проектная мощность — 20 т подсолнечника в сутки, 300 тыс. т кондитерских изделий в год.
Сельское хозяйство
На территории района 116,8 тыс. га сельхозугодий, из них пашни 103,7 тыс. га. Основная сельскохозяйственная продукция — молоко, овощи, зерно, мясо, яйцо, подсолнечник и др. культуры. Урожайность сельскохозяйственных культур:
- зерновых — 30,7 ц/га
- пшеница — 34,5 ц/га
- подсолнечник — 16,4 ц/га
- картофель — 120,8 ц/га
- овощи — 231,3 ц/га
Основными сельскохозяйственными производителями являются:
- агрофирма «Нива»
- Филиал «Богоявленский» ООО Агрофирма «Агротис»
- Филиал «Еленовский» ООО Агрофирма «Агротис»
- Филиал «Константиновский» ООО Агрофирма «Агротис»
- Филиал «Екатериновский» ООО Агрофирма «Агротис»
- Филиал «Марьинский» ООО Агрофирма «Агротис»
- Филиал «Никольский» ООО Агрофирма «Агротис»
- Филиал «Элеватор Никольский» ООО Агрофирма «Агротис»
- СООО «Еленовское»
Транспорт
Основные железнодорожные пути сообщения — Донецк-Мариуполь, Рутченково-Красноармейск, два вокзала — г. Курахово (ст. Роя) и в г. Красногоровка. Расстояния к ближайшему порту (г. Мариуполь) 112 км, к ближайшему аэропорту — (г. Донецк) 35 км. Основные автомагистрали Донецк—Днепропетровск, Донецк—Запорожье, Донецк—Мариуполь, Донецк—Марьинка, качество дорог удовлетворительное. Имеются современные АЗС.
Культура, образование
Техникумы
- Донецкий государственный аграрный техникум
- Кураховский филиал Приднепровского энергостроительного техникума
- филиал Сумского национального аграрного университета
- филиал Харьковской зооветеринарной академии
Природа
Энтомологический заказник «Старомихайловский» (место обитания диких пчёл).
Охраняемые природные территории:
Известные люди
Здесь родился Калиненко, Иван Григорьевич — Герой Социалистического Труда.
Напишите отзыв о статье "Марьинский район"
Примечания
- ↑ [donetskstat.gov.ua/census/census.php?ncp=11&ncp1=6 Перепись населения]. [www.webcitation.org/6CURge2tu Архивировано из первоисточника 27 ноября 2012].
Ссылки
- [maryinskarada.gov.ua Официальный сайт Марьиского районного совета]
- [www.donoda.gov.ua/mariinskiy Сайт Марьинской районной госадминистрации] (укр.) (рус.)
- [www.msovet.gov.ua Официальный сайт Марьинского горсовета]
- [www.igsu.org.ua/Donezkaja.obl/Marxinskij.rajon/ Марьинский район на сайте «История городов и сёл»]
- [www.marportal.dn.ua/%D0%9E-%D0%9C%D0%B0%D1%80%D1%8C%D0%B8%D0%BD%D0%BA%D0%B5/o-marinke.html Марьинский портал]
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Марьинский район
В Орле жило несколько пленных французских офицеров, и доктор привел одного из них, молодого итальянского офицера.Офицер этот стал ходить к Пьеру, и княжна смеялась над теми нежными чувствами, которые выражал итальянец к Пьеру.
Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
– Ежели все русские хотя немного похожи на вас, – говорил он Пьеру, – c'est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre. [Это кощунство – воевать с таким народом, как вы.] Вы, пострадавшие столько от французов, вы даже злобы не имеете против них.
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и чего не нужно делать.
Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.
В Орел приезжал к нему его главный управляющий, и с ним Пьер сделал общий счет своих изменявшихся доходов. Пожар Москвы стоил Пьеру, по учету главно управляющего, около двух миллионов.
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.
Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
